Тайны Троссард-Холла - Виолетта Орлова

он оперся на каменный свод пещеры. Однако то ли стена оказалась слишком скользкой, то ли он был уже слишком слаб, чтобы держаться на ногах, но он стал падать куда-то вниз в темноту. А потом профессор потерял сознание, что хоть на время прекратило его мучения.

Тем временем Артур лишь совсем немного прошел вперед. Дорога опять раздваивалась, и он не рискнул идти дальше. В подземном лабиринте было очень легко заблудиться, и потом, он не хотел надолго оставлять своего отца одного. Мальчика беспокоило его состояние, слишком уж бледным и измученным было лицо Ирионуса в слабом свете зеленых сталагмитов. Вернувшись назад, Артур с удивлением увидел, что отца нигде нет. Профессор просто исчез, будто он переместился из этой пещеры, как ему ловко удавалось делать это на уроках по перемещениям.

— Отец! — в волнении прошептал Артур. Мальчик в паническом страхе оглядывался. Вначале в его измученную голову пришла мысль о том, что он заблудился и вернулся не на то место. О, как его страшила мысль вновь оказаться одному в этой безжалостной тюрьме! Каким жестоким был враг, что отправил их сюда! Мальчик обшаривал стены, пытаясь найти проход, который он, возможно, не заметил. В полной растерянности Артур сделал еще один шаг вперед, однако не справился с равновесием и покатился по скользким камням. Туннель уходил вниз, а по словам отца, в подобных пещерах нужно было держать путь исключительно наверх. Новый лаз напоминал кишку огромного зверя, которая, извиваясь, направлялась прямо в его желудок. Конца ее видно не было.

Впрочем, это было уже неважно. Беспомощно расставляя руки, чтобы остановиться, Артур случайно ударился головой о выступающий камень, и сознание тут же оставило его.

Глава 30. или Каковы встречи, таковы и речи

Мягкое тепло горящего костра разбудило Артура, он медленно открыл веки, чувствуя себя полностью разбитым и изнуренным. Этот вынужденный отдых скорее походил на потерю сознания, чем на здоровый сон. Мальчик с трудом приподнялся — к его великому изумлению он лежал на плетеной травяной подстилке, укрытый сверху таким же пластом травы и мха чьей-то заботливой рукой. Вокруг было все то же подземелье, однако что-то поменялось. Везде угадывалось присутствие человека и его вечное желание обустроить мир под себя — камни были гладко обтесаны и напоминали стены дома, повсюду лежали светящиеся сталактиты, сложенные в форме пирамидок; они были отколоты от потолка и явно выполняли роль светильников. Камни побольше служили незамысловатой мебелью. Пол пещеры был устлан мягким мхом, который, помимо всего прочего, был теплым. Невероятно уютный уголок в обители вечного заточения! Кто же мог сделать подобное? Живое любопытство побороло усталость, и Артур привстал на своем травяном ложе. В маленькой пещерке, где он находился, сидели двое — его отец и пожилой щупленький старичок с седыми вьющимися волосами, которые доходили ему где-то до пояса. В скрюченных пальцах он перетирал неизвестный порошок и шепотом объяснял что-то Ирионусу. Благоухающие ароматы необычных пряных трав, которые, должно быть, произрастали где-то в пещерах, придавали этому месту некое сходство с гостеприимным домиком, где заботливая хозяйка варит и кипятит что-то весь день.

— Что это за место? — проговорил Артур, с трудом ворочая языком, но собеседники даже не покосились в его сторону — настолько они были увлечены беседой друг с другом. Вдруг старик живо встал на ноги и протянул мальчику глиняную чашку, доверху наполненную какой-то серой жидкостью.

— Пей! — приказал Ирионус, не объясняя, и Артур послушно опустошил чашу до последней капли. Вкус напитка был таким же противным, как и его цвет. Но при этом он удивительным образом подействовал на уставшего мальчика, который взбодрился настолько, что был готов проделать такой же путь по пещере, какой выпал на их долю с отцом. Теперь Артур смог заметить новые необычные детали, упущенные им ранее. Например, загадочный синеватый огонь поднимался с поверхности камней, но не дерево питало его, а какая-то странная жидкость, сочившаяся из трещин. Напротив огня располагались два туго набитых полотняных мешка, которым кто-то нарочито придал форму кресел.

— Что с нами произошло? Где мы?

— Наши жизни в данный момент вне опасности, — ответил его отец, — и благодарны мы должны быть вот этому человеку… Уже второй раз он спасает меня… Какая ирония! — конец фразы мальчик не понял совсем, но не стал переспрашивать, а решил подождать, пока ситуация разъяснится сама собой. Однако старик скромно молчал, с живым интересом поглядывая на Артура.

— Он не любит говорить не по делу, — объяснил Ирионус. — Он всегда был деловым человеком.

— Всегда был? Вы давно знакомы? — переспросил Артур, который все еще с трудом понимал, что происходит.

— О да… Даже очень хорошо. Это человек, о котором я много рассказывал тебе, Артур. Однажды он помог единорогам и получил взамен дар, который… — Ирионус сбился, смутившись, но все-таки закончил фразу, — который он, увы, стал использовать в своих корыстных целях…

Старичок виновато улыбнулся, и Артур с удивлением заметил, что у того слезятся глаза.

— Все сказанное является абсолютно справедливым, однако же мне не хотелось бы представать в таком свете перед этим юным естествознателем… — тихо прошелестел он, скромно потупившись.

— Вы… Вингардио? — произнес Артур, совсем уж невоспитанно таращась на благообразного старичка. В его голосе, помимо удивления, прозвучало также легкое разочарование. У мальчика в голове уже давно сложился его образ; он ожидал увидеть человека с волевыми глазами, громовым голосом и уверенным взглядом, который одним своим видом может заставить любое живое существо дрожать от страха. Однако этот симпатичный персонаж, походивший скорее на кабинетного ученого, озабоченного единственно проблемами разведения короедов, никак не вписывался в роль страшного и злого естествознателя.

— Почему вы помогли нам? — спросил Артур первое, что пришло ему на ум.

Вингардио с искренним удивлением посмотрел на мальчика, а затем перевел взгляд на Ирионуса. — Почему твой сын задал мне этот вопрос? Разве не вполне естественно — помочь ближнему, когда он в этом нуждается? Разве не к этим порывам всегда стремятся наши сердца?

Ирионус смущенно кивнул и ответил:

— Мне кажется, мы составили о тебе неверное мнение, друг мой. К сожалению, все это время мы очень плохо думали о твоей персоне.

Вингардио поднял свою белоснежную голову, и в блеске его огромных черных, как сама тьма, глаз промелькнула гордость. Он, несомненно, преобразился в этот момент, оставив за спиной все свои безвозвратно ушедшие года, помолодел, и в, общем-то, Артур смог теперь увидеть в нем того, о ком рассказывал Ирионус. Однако спустя секунду, этот мимолетный порыв ушел, покинув сгорбленного старика, скорбно глядящего в черные