Тайны Троссард-Холла - Виолетта Орлова

— Это неудивительно, — наконец подтвердил Вингардио после продолжительного молчания. — Я скверно поступил с тобой, мой дорогой ученик, и, наверное, не только с тобой. Я всегда был жутким гордецом, а это часто приводит к страшным последствиям.

— Но значит, это не вы виноваты в том, что мы попали в пещеру? — недоумевая, спросил Артур, однако этот второй вопрос дался ему уже с куда большим трудом.

Вингардио пожал плечами.

— Почему вы полагаете, что кто-то обязательно должен быть в этом виноват? Когда нас настигает беда, мы всегда ищем виноватого, когда приходит скорбь, мы начинаем думать, что за всем этим стоит некий недоброжелатель. Но там, где есть виноватый, там есть вина, а вина — это всегда наличие ошибки. Я не думаю, что беды приходят по ошибке. Мне думается, они приходят в качестве возможностей переосмыслить свою жизнь и жизнь других… Тебе стало лучше?

Артур кивнул головой. После странного исцеляющего напитка ему действительно полегчало.

— Лекарство приготовил твой отец. Он всегда был чудным лекарем, одним из лучших, — с явным почтением проговорил Вингардио, глядя своими пронзительными черными глазами на Ирионуса. — Теперь, я думаю, надо подкрепиться. — С этими словами старик так быстро вскочил на ноги, что Артур только подивился его прыткости.

Гостеприимный хозяин достал откуда-то куски свежего мяса и теперь практически жонглировал ими, обтирая со всех сторон солью. Не прошло и минуты, как мясо уже тушилось в грубом глиняном горшочке, прикрытом вместо крышки пахучим мхом. Артур инстинктивно придвинулся ближе к огню.

Сейчас он смог еще отчетливее рассмотреть великого естествознателя — искусного обманщика своего века и в то же время… Благородного человека? Лицо этого пожилого мужчины было мужественным и внушало теперь даже некоторый трепет. Особенно на нем выделялись глаза — совершенно черные, без малейшей примеси иных цветов. Ничего лишнего не было в них, только разум и воля. Вингардио казался гордым и смиренным одновременно, добряком и злым гением, утешающимся и утешителем. Странный то был человек, неоднозначный, и, пожалуй, даже в какой-то степени страшный. Первое впечатление о неказистости старичка прошло, и Артур удивлялся этой неожиданной метаморфозе — будто на его глазах почтенный старец превратился наконец в того, о ком написано в легенде о естествознателях.

Пока готовилось мясо, Вингардио налил всем в глиняные стаканы благоухающего тягучего напитка, который довольно приятно заполнял живот, избавляя от жгучего чувства голода. Затем Ирионус сказал Артуру:

— Я был неправ насчет этого человека. Я неверно представил тебе его в своем рассказе. Он не причастен к гибели моей жены.

— Мне очень больно было услышать твою историю, — серьезно сказал Вингардио. — Я искренне любил Иоанту, она была мне как дочь. Мне действительно жаль, что я пропустил столько всего, находясь здесь…

— Но как вы попали в пещеру? — не удержался Артур.

— Моя гордыня и жадность сгубили меня. Я не смог перенести поражения и получил взамен еще одно. Господа, полагаю, вам известно, что я лишился всей своей силы, которую мне даровали единороги?

— Да, мы знали об этом… — кивнул головой Ирионус.

— Но единороги сохранили мою память. Думаю, произошло это отнюдь не случайно. Теперь я всегда помню о том, чего лишился, и это долгое время мучило меня. Я буквально не мог жить нормальной жизнью, тоска сводила меня с ума. С другой стороны, я знал, что есть способ вернуть утраченное сокровище. У меня было тайное преимущество — я был не один. Иногда у нас спрашивают, есть ли у нас кто-то близкий настолько, что мы готовы ему доверить все, включая самое мерзкое, что только есть в нас? Нам всем нужен такой друг, и мы охотно допускаем его в свою жизнь, не думая о том, насколько мы сами достойны такого друга. Я знал, что раз сам вполне велик, то мне нужен кто-то, напротив, неприметный и скромный, чьи преданность и привязчивость будут единственными добродетелями. Что же, таким незначительным существом и был Арио Клинч.

— Что? — невольно воскликнул Артур, сразу вспоминая летопись о естествознателях и подпись: «Арио Клинч, библиотекарь».

— Вам знакомо это имя? — поинтересовался Вингардио, и юноша в знак согласия кивнул головой.

— Что ж… Он был верным другом мне, но я, увы, могу смотреть на его благородные качества лишь через призму своей испорченности. Арио Клинч сопровождал меня везде, и когда в моей голове созрела мысль создать государство могущественных естествознателей, он поддержал эту идею. Я решил записать все знания, приобретенные от единорогов, в свитки, и он составлял их для меня. Сам же он не смог постичь науку естествознательства.

Только один свиток представлял некую угрозу — это свиток забвения. Единороги никогда не применяли его, так как забвение противоречит идее о свободе выбора. Человек всегда волен выбирать свой путь, и ни один единорог не вправе на него воздействовать. Впрочем, свиток этот самоотменяющийся, то есть прочитав его еще раз, можно было вновь обрести утраченное. Знание о нем пришло ко мне вместе с другими знаниями единорогов. Я не хотел записывать его, ибо подсознательно я ощущал огромную опасность подобного свитка. Но страх потерять могущество был сильнее, и я все-таки решился запечатлеть его. Только один Арио Клинч знал, где он хранится. Только он следил за ним и был его полноправным господином, в то время как ему не удалось бы даже прочитать и воспроизвести хоть одно слово из него. Когда единороги все же решились на этот шаг и забрали у нас все знания, я запланировал вновь восстановить библиотеку. Я не помнил ни одного свитка, но мой верный друг, Арио Клинч, писец и хранитель, знал все наизусть, так как был весьма одаренным. Он отправился в Воронес восстанавливать библиотеку, и планировалось, что я прибуду туда через какое-то время за тем самым свитком. Мало кто знал об этой поездке, только самые верные мои приближенные. Чем ближе был день отъезда, тем сильнее была моя жажда поскорее овладеть былым могуществом. Я потерял покой и сон и в буквальном смысле приобрел вид живого мертвеца. Наконец наступил день долгожданного похода. Вот уже несколько дней я довольствовался лишь хлебом и водой, вследствие чего ужасная слабость поразила меня. Я с трудом держался на ногах и настолько обезумел, что, как мне сейчас кажется, потерял весь свой человеческий облик. Следуя по Нуменантскому тракту, мы въехали на территорию города Смериан, ранее принадлежавшего мне. Там тоже находилась библиотека, но она была сожжена, как и многие другие. При виде заброшенных и полуразрушенных домов мое сердце охватили настолько сильные скорбь и отчаяние, что мне захотелось броситься в