Судьба наёмника - Сергей Воронов

Для глаз топь была не менее устрашающей и манящей одновременно.

Разноцветные огоньки, переливаясь, медленно, словно пушинки, летали между деревьев, приковывая к себе взгляд. И только если совершить над собой усилие и вовремя успеть отвести глаза в сторону, можно было заметить обезображенные тени созданий, что прятались за этим свечением. Жуткие образы хищных существ на мгновение мелькали с разных сторон, лишь для того, чтобы злобно сверкнуть глазами. А на коре удавалось разглядеть лица людей, медленно плывущих по поверхности дерева. Но ни одна из этих угроз не приближалась к дому на опасное расстояние.

— Мой друг? — Милес почти неслышно вышел на улицу.

— Я в порядке, думаю, ещё какое-то время могу быть в дозоре.

— Это радует. Могу я поговорить с тобой?

Хазард пожал плечами.

— Конечно.

Присев на лавочку рядом с домом, наёмник продолжил вглядываться в таинственную картину болот.

— Несмотря на моё состояние большую часть боя с призрачными рыцарями, я отметил, что именно твои действия спасли мою жизнь. Могу я узнать, почему ты так поступил?

Вопрос был задан совсем иначе, но ярко освежил воспоминания о разговоре с Фейрлингом после побега из Нирэтена.

«Неужели каждый ищет подвоха в каждом моём действии?» — Хазард посмотрел на Милеса.

— Я не могу никого спасти без какой-либо выгоды? — наёмник чуть развёл руки в стороны — или ты боишься, что каждое спасение, совершенное мной, выльется в крупную сумму?

— В моих словах не было желания обидеть тебя, друг мой. И ты сказал то, что примерно я и ожидал услышать, — Милес вопросительно указал на место рядом с Хазардом, и наёмник, подвигнувшись, позволил южанину сесть, — Скажи, знакомо ли тебе понятие… — Милес начал говорить на диалекте южан, но быстро осекся, — На вашем языке это будет звучать примерно как: «Клятва спасенной души».

Хазард отрицательно покачал головой.

— Я однажды уже говорил тебе, что для южанина нет ничего ценнее собственной жизни. И когда кто-то спасает её, не имея в этом выгоды для себя, спасенный, если он действительно ценит свою жизнь, должен дать клятву. Он обязуется выполнить любую просьбу спасшего его человека. Всего одну, но любую. Разумеется, если это не противоречит другой клятве спасенной души.

— Южанин, честно исполняющий клятву? — Хазард усмехнулся.

— Понимаю твою реакцию, друг мой, — Милес улыбнулся одними глазами, но голос его стал более поучительным, — И все же. Мы ценим свою жизнь, нарушить клятву или попытаться обмануть спасшего означает признать перед духами песков, что твоя жизнь ничего не стоит. Поэтому за своё спасение я клянусь перед тобой, друг мой, перед небом, солнцем и песком, что выполню любую твою просьбу, если она не будет идти наперекор другим клятвам.

— Любую?

— Даже если ты скажешь мне убить Кирена, я, конечно, сделаю вид, что расстроился, но выполню наказ.

Хазард негромко засмеялся.

— Этого я не попрошу.

— Ты не обязан требовать чего-то прямо сейчас, просто помни, пока я жив, я всегда буду готов выполнить свою клятву.

— Ты сказал, что клятва не должна противоречить другой, ты уже обязан кому-то жизнью?

Милес вздохнул, подняв глаза к небу. Лицо южанина украсила лёгкая и печальная улыбка. Следы старости, которых Хазард не замечал до сегодняшнего дня, острыми линиями расчертили щеки и глаза южанина.

— Одно из моих путешествий по большой земле закончилось не самым радужным образом — рабством у Нирэтенских охотников. Я думал, там же окончится и моя жизнь, но один благородный человек выкупил меня, чтобы отпустить сразу, как мы оказались вне досягаемости охотников. Он не искал выгоды в моём спасении, просто хотел мне помочь, и я дал ему клятву. Тогда я ещё не знал, что дал клятву королю Эниура…

— Так ты и попал к нему на службу?

Милес кивнул.

— Более верного способа получить надёжного и преданного тебе южанина, должно быть, не существует.

— Ты дал клятву служить ему до конца жизни?

— А чем бы это отличалось от рабства? Нет, моя клятва о другом. Если ты хочешь, я могу выполнить свою клятву тебе, рассказав о том, в чем поклялся королю? — Южанин, не скрывая хитрости, улыбнулся.

Хазард улыбнулся не менее хитро.

— Пожалуй, я придержу свою клятву для лучших, а вернее, худших времен. Кто знает, вдруг я передумаю насчёт Кирена?

— Ты добр, друг мой, но не дурак. Мне это нравится, — Милес хлопнул Хазарда по плечу, а затем поднялся с лавки — Но, думаю, тебе все же стоит отдохнуть. Иди, я сменю тебя.

Устроившись на своём месте, Хазард уже почти заснул. Из мягких объятий сновидений его вырвал тяжёлый кашель Фейрлинга.

Практически сразу рядом с ним оказалась Эйлин.

— Как вы себя чувствуете? — тихо спросила она.

— Пить… очень хочется, — голос рыцаря звучал ещё более натужно и тяжело, чем обычно.

— Конечно, — Целительница в пару мгновений налила воды в небольшую чарку и, приподняв голову рыцаря, помогла ему попить, — Настой для сна очень сушит горло, но вам придётся выпить его снова, он поможет набраться сил и быстрее исцелить раны.

Все также мягко уложив рыцаря обратно, Эйлин осторожно принялась промачивать раны на его лице.

Одинокая свеча, горящая в доме, слабо освещала их силуэты.

— Должно быть, теперь я выгляжу более… симметрично, правда? — Фейрлинг усмехнулся сквозь кашель. — Раньше я был «полурожий», а теперь, как меня назовут? «безрожий», наверное.

— Не говорите так… — Даже в шепоте Эйлин была слышна печаль и сострадание.

— Знаете. Иногда я забываю, что не всегда был таким. В такие моменты становится легче, кажется, что привык. Но сейчас я думаю, что и правда всю жизнь был уродом… — Рыцарь сглотнул, — Просто… Ну… Внутри. — нервный смех вырвался из его глотки. Фейрлинг слегка повернулся, отворачиваясь от целительницы. — А теперь все это проявилось на мне, то, какой я. Думаю, духи считают это справедливо, правда, Люди Эйлин?

— Вовсе нет. Мне сложно представить, как вам тяжело было пережить то, что с вами случилось. И мне больно видеть, как вам тяжело сейчас. Но… пусть произошедшее позволит увидеть вам ту красоту и благородство, что

есть у вас внутри, — Эйлин осторожно провела пальцами по лицу Фейрлинга, медленно повернув его к себе. — Я хочу, я мечтаю, чтобы вы увидели в себе то, что увидела я. Мой милый рыцарь, — девушка наклонилась к Фейрлингу ближе, и когда их губы должны были соприкоснуться, Хазард отвел взгляд, решив не смущать их своим наблюдением.

Уводя глаза в сторону, наёмник увидел лёгкий отблеск пламени свечи в глазах, неотрывно глядящих в сторону рыцаря и целительницы. Короткая слеза прокатилась по щеке смотрящей,