Долина Зерпентштайн - Саша Левашов

Сначала Ганс сам испугался собственных слов, ведь он ещё никому не рассказывал эту историю. Да и кому рассказывать, если он многие годы общался лишь с молчаливыми фолиантами? И что сейчас его дёрнуло? Но к чёрту, была не была!

– Итак, Грюнриттер. – Ганс прокашлялся и продолжил вкрадчивым загадочным голосом, от которого у Бернара мурашки побежали по спине: – Один старый дворянин не мог иметь детей. Однажды вечером в его доме попросил ночлега Грюнриттер. Старик принял его и накормил чем только мог, хотя и сам нуждался. Грюнриттер остался доволен и спросил, нет ли у хозяина какой печали. Старик возьми да пожалуйся на свой недуг.

Услышав печаль дворянина, Грюнриттер сказал, что может ему помочь, но взамен потребует кое-что.

– Когда-нибудь – может быть, такой день никогда не придёт – я попрошу тебя отдать мне то, что ты больше всего ценишь в жизни. До этого дня прими это как подарок, – прохрипел Ганс, изображая голос беса.

Старик решил, что ему ничего не жалко, лишь бы у него появилось дитя, и согласился. Вскоре у него родилась дочь. А когда настало время выдавать её замуж, явился Грюнриттер и сказал, что пора и старику выполнить своё обещание. Тогда-то бедняга и понял, что больше всего в жизни ценит свою дочь.

Конечно же, старик не захотел отдавать свою кровинушку Грюнриттеру. Он попросил три дня, чтобы с ней проститься, а за это время быстро выдал дочь за соседа-дворянина, который давно добивался её внимания. Пусть нелюбим, зато хоть из людей.

Когда Грюнриттер пришёл через три дня, невеста уже принесла брачную клятву. Бес страшно разозлился и пригрозил, что всё равно получит своё.

В первую брачную ночь лёг такой густой туман, что новобрачный дворянин заплутал в собственном саду. Но жених к невесте всё равно пришёл – правда, он странно молчал, его член был холодным как лёд, и иногда невесте казалось, что левая нога у него не человеческая, а козлиная, с зелёной шерстью.

Наутро сосед-дворянин проснулся в своей постели рядом с невестой, и ни он сам, ни она не помнили ничего странного. Кровь же на простыне говорила о том, что бракосочетание прошло удачно. Вот только при родах несчастная сгорела как свечка, а душу её навсегда забрали под холм – в борг Грюнриттера.

Последние слова Ганс театрально провыл, подняв руки вверх и тряся пальцами – изображая призрака.

– Ну и сказочки у тебя! – Бернар поёжился. – Нам и так здесь не по себе. Холодный член, етить твою!

– Может, сказки, а может, и нет. Что ж. Пойду палатку свою собирать.

Ганс и раньше много думал о том, что во сне его навещала мать. Сны эти были такими детальными, такими отчётливыми, что у маленького фон Аскенгласса никогда не возникало сомнений, что она приходила к нему живьём. Но как ему удалось запомнить её, будучи новорождённым младенцем? И другая странность: скрипка. Матушкин гувернёр, бесёнок со спутанной шерстью и ушами-лопухами, учил его играть только во сне – но этого оказалось достаточно, чтобы Ганс заиграл наяву. И символ Истэбенэль, миниатюрную астролябию, ему тоже дала мать – и вот прибор вполне осязаемый. В юношестве Ганс часто задавал Карлу все эти вопросы, но ворон легко уводил разговор в сторону.

– Получается, ты сын этого… Грюнриттера? – Бернар внимательно осмотрел Ганса, как будто пытался разглядеть у него на голове рога. – Во дела! И каково тебе жить бесом?

– Как если б я был обыкновенным людом… только бесом при этом, – мрачно ответил Ганс после долгой паузы.

Сам эрудит толком не знал, как относиться к своему происхождению. Конечно, знак, который оставило на нём потустороннее родство, не так-то просто было разглядеть, и встречные не бежали от него как от прокажëнного.

Но всё же стремление проникнуть в суть своего происхождения привело юношу к занятиям бесовщиной, а потому ему было трудно открываться и заводить друзей: он постоянно ждал косых взглядов. Вот и сейчас эрудиту стало несколько не по себе, он решил промолчать, занимаясь делом.

– Я готов выдвигаться, – заметил Вмятина, недвижно наблюдавший за Гансом и всем лагерем заодно. – Чем быстрее отправимся в путь, тем быстрее выполним задачу.

– О, пока ты не занят ничем, – обратился к нему Бернар, продолжая держать Ниссину плошку с остатками завтрака. – Вмятина, скажи, а у тебя есть родители?

– Я бездействую из-за вашей задержки. У автоматона нет родителей. – Он отвечал ровным голосом, как будто обсуждал рубку дров или прочистку печной трубы.

– Да, но… Ну кто-то ведь тебя сделал?

– Нильс, кюнстмейстер Гильдии кузнецов Ппфара.

– Та-а-ак, – протянул Бернар. – И в каких ты с ним отношениях?

– Это мне неизвестно. Я покинул его кузню, когда научился всему, что представлялось возможным. Отправился в Магну и вступил в Гильдию кузнецов. Я поддерживаю отношения с другими членами гильдии и с заказчиками. Отношения характеризуются как рабочие.

– И ты променял передовые кузни Ппфара на Магну? – Нисса искренне удивилась. Она быстро собралась и уже вернулась к костру.

– В Магне другой подход к делу, – невозмутимо ответил Вмятина. – Мне интересно учиться новому.

– И как же ты из кузни попал в горы? – спросил Бернар.

– Собираю деньги. Мне запрещено брать заказы.

– Но разве ты не мастер? – не унимался полуэльф.

– Верно. Я получил звание мастера, когда изготовил Зубилу. Но мне запрещено брать заказы. Не выполнено условие: собственная кузница.

– Но ты ведь сам себе кузня!

– Верно. Однако в статутах гильдии указано здание.

– Какая глупость! И ты пошёл в горы, чтобы купить кузницу в Магне?

– Неверно. Я потрачу деньги на подкуп кюнстмейстера.

– Ты… что? – удивилась Нисса.

– Я кузнечный автоматон, самодвижущийся механизм… – начал было объяснять Вмятина, но спутница его прервала:

– Нет, я про другое. Почему именно подкуп? Я думала, ты невинен… как ребёнок. Сколько тебе лет? И тебя растили лучшие онтомаги. Гениусы! Неужели они тебя такому научили? Ты правда можешь нарушать закон?..

– Я обучаюсь самостоятельно. Подкуп сработает быстрее и стоит меньше. Кузница мне не нужна.

– Это разумно, – признал Бернар.

– Это ужасно! – воскликнул Ганс из-за палатки.

– Ну, мне кажется, не нам судить автоматона, – начала Нисса, но эрудит её перебил:

– Соляной круг нарушен! Кто-то наступил на него!

– Мердэ! – ругнулся Бернар, подскакивая к своим вещам и поднимая двуствольный аркебуз. – То-то собаки за деревьями прятались!

– Они здесь?! – закричала Нисса. – Ты говорил, что они далеко!

– Кто нарушил круг?! – возмущался Ганс. – Какой дурак выходил из лагеря?

– Готовлюсь к бою, –