Долина Зерпентштайн - Саша Левашов

– Где собаки? Они пробрались внутрь?! – кричал Бернар, выцеливая тени. – Как их увидеть?

– Да успокойтесь вы! – громко пискнул Чкт-Пфчхи. – Ещё ни на кого не напали! Ганс, может, поправишь круг?

– Я уже поправил, – ответил Ганс из-за своей палатки, выпрямляясь. – Вряд ли они прошли: слишком узкая лазейка для пса… Всё, мы в безопасности.

– Фух! – выдохнула Нисса. – Такие ошибки нам могут дорого стоить.

– Перестаю готовиться к бою, – доложил автоматон.

– Простите, – сказал Бернар, убирая ружьё. – Это я спросонья не заметил…

– Мультифакторный соскок, – кивнул Ганс, видимо, прощая его на каком-то колдовском языке.

– А что предлагаете делать с этими тенями, если они всё-таки нападут? – спросил Бернар, садясь к костру, чтобы перевести дух. – Мы ведь не всегда будем сидеть на месте, да и соль закончилась. Что они вообще такое?

– Потусторонние сущности. Неупокоенные души. Судя по внешнему виду, охотничьих псов, – ответил Ганс, забираясь внутрь своей палатки.

– Потусторонние? – переспросил Бернар. – Типа они вернулись из Того мира?

– Нет, – мрачно вещал эрудит, торча задом к остальным. – Из Орбус Алиус[28] никто не возвращается.

– А откуда тогда?

– С Той стороны. Её ещё называют Миром духов, Изнанкой или Эфиром. Впервые гипотезу о наличии Той стороны, сущностно не эквивалентной Тому миру, выдвинул Веркмейстер в…

– А можно как-нибудь попроще? – перебил Бернар.

– Смотри, – хихикнул Чкт, слушавший объяснения Ганса. – Представь, что Этот мир – это моя плошка. А твоя плошка – стало быть, Тот мир.

Бернар уставился в свою плошку, как бы проверяя, не сидит ли в ней какой-нибудь чёрт.

– Это две разных плошки, – продолжал бельчонок. – Два мира. Когда смертный заканчивает свои дела в Этом мире, его душа отправляется в Тот. – Чкт метко бросил орешек в Бернарову плошку. – Понял?

Полуэльф кивнул.

– Вот, – одобрительно заключил зверёк, а затем вдруг перевернул свою плошку, так что ореховая скорлупа высыпалась в костёр. Бернар вздрогнул. – А здесь Та сторона. Это не отдельная плошка, а как бы изнанка Этого мира. Души, не обретшие покоя в чертогах своих покровителей в Том мире, остаются в Этом мире, но на Той стороне. Понял?

– Вполне, – ответил Бернар. – И как туда попасть, на Ту сторону?

– Туда лучше не попадать, – поёжился пушистый мельтиец. – Попасть-то легко при желании, а вот вернуться… Ходить туда-сюда могут только духи – они дышат где хотят. Смертным же и вовсе лучше туда не соваться. На Той стороне гибнут все наши надежды! – Бельчонок смешно подёргал кисточками на ушах.

– И как же нам тогда справляться с тенями?

– Не знаю. Выясним, что их тут держит. Если сможем это устранить, души уйдут.

Бернар внимательно смотрел на костёр, в котором тлела ореховая скорлупа. И тут прямо из золы, тонкою дугой извиваясь, вылезла крупная чёрная гадюка. Они встретились взглядом – и змея пронзительно завизжала.

Следопыт закричал, отскакивая от кострища. Оттуда на него завопила целая свора угольных гадов и бросилась за ним. Но на костёр обрушил свой молот Вмятина, с треском разламывая головешки.

– Обнаружена угроза.

Несколько змей мигом сгорели, остальные принялись расползаться по сторонам. Автоматон танцевал вприпрыжку, давя гадюк тремя ногами и орудуя молотом.

Из палатки Ганса донёсся крик, после чего он снёс её и покатился кубарем, лишь сильнее путаясь в ткани. Выбравшись чудом, он с ужасом смотрел, как вслед за ним медленно ползла змея. Она уже приготовилась к прыжку, открыла зубастую пасть. Извернувшись, эрудит с грохотом обрушил на неё коробку с висцерой, и на месте аспида осталась только дымящаяся зола.

По лагерю молниеносно прыгал Чкт-Пфчхи, нападая на гадюк, будто мангуст, и разгрызая их гнилые черепа.

– Только не выходите из круга! Они вас уводят из него! – кричал Бернар, вовремя подхватывая увлёкшегося бельчонка.

– Их всё больше! Да откуда они берутся?! – воскликнула Нисса, отбегая к самому краю круга и озираясь.

В стороне от лагеря из-за каменной кладки руин, что вчера обнаружил Вмятина, выглядывало странное существо. Голова его с тремя волосинами на макушке, плавниками вместо ушей и двумя маленькими рожками походила на сморщенную брюкву. Поймав взгляд Ниссы, бесёнок зыркнул на неё злыми глазками и оскалил зубастую пасть.

А гнома с испугу в ответ погрозила ему кулаком – рисунком Хютера, – и тому это, кажется, не понравилось. Он сморщился, захлопал кожистыми крыльями и невыносимо громко завизжал.

– Хютер защити! – закричала Нисса.

И то ли утренние солнечные лучи попали на чёртово крыло, то ли так он сам испугался алхимицы, что отвернулся, взлетел и понёсся прочь в тени ельника, разнося по округе свои возмущённые вопли. В тот же миг змеи, напавшие на лагерь, обратились кто во что. Поляну вокруг кострища густо усеяла пыль, тлен, песок и речная галька. Парочка змей даже разлетелась недовольно жужжащей стайкой мух – преодолев буквально несколько шагов, насекомые падали в снег и замирали навечно.

Неловкую тишину после боя, конец которого наступил быстрее схода лавины, прервал невозмутимый голос Вмятины:

– Ганс собрал палатку. Пора выдвигаться.

– Ага, – согласился Бернар, пытаясь выровнять дыхание. – Вы идите, а я костёр затушу.

Отряд шёл по заснеженному лесу. Было всё так же холодно, а тени среди деревьев продолжали следить за путниками. Но увидеть их можно было лишь боковым зрением. Стоило обернуться туда, где почудилось шевеление, – всë тут же замирало. Тени шли за отрядом, словно волки, ожидающие, когда добыча ослабнет.

– Слушай, Ганс, ты же, как его там, гениус во всех этих древнелюдских вопросах, да? – спросил Бернар на ходу, не сбавляя шага.

– Вовсе нет. Я получил пока что лишь степень магуса в беневер…

– Я не про это, – тут же перебил его следопыт. – Просто я давно пытаюсь понять, почему это – хребет Фельдшнайдера? Вот все прочие горы названы понятно. Из Гномьих гор пришли гномы, там Свартхакк их. Бирги – это горы и есть по-древнелюдски. Или Горы Самоцветов – про них сразу всё понятно!

– Да, есть ещё Фьорды, – вставила Нисса. – И там – фьорды, всё просто.

– Именно! – закивал Бернар. – А с какого рожна наши горы названы в честь какого-то Фельдшнайдера? Кем он был хоть? Небось очередной легендарный, не известный никому кайзер, да? Он хоть что-то полезное сделал или тоже сплошную войну воевал?

Ганс долгое время смотрел на спутников молча и очень мрачно, будто они только что оскорбили весь древнелюдской род. Наконец он ответил:

– Это не хребет Фельдшнайдера. Этот хребет и есть Фельдшнайдер.

– Чего? – не понял Бернар. – А, то есть… А-а-а! А почему его так назвали-то? «Полерез»? Или «Режущий поля»?.. Какие ещё поля?