Династия Одуванчика. Книга 4. Говорящие кости - Кен Лю

Этот особый способ начертания логограммы «заключенный» стал популярным в Дара после смерти императора Рагина, потому что именно так писал ее он сам. Но у Ноды Ми, прожившего последние десять лет в Неосвобожденном Дара, причины писать так не имелось. Должно быть, таким образом он намеренно посылал сообщение кому-то из присутствующих в Большом зале для приемов. Кому-то, для кого этот способ начертания имеет особое значение. Например, жене человека, некогда надзиравшего за заключенными.

Дзоми припомнила, как Нода Ми, сидя напротив императрицы, старался встретиться с ней взглядом.

Быть может, дух умершего учителя в очередной раз старается ей помочь? Дзоми встала из-за стола, позабыв про шелковый свиток, на котором записывала рекомендации для Гори и Раги.

Ей требовалось с кем-то поговорить, и во всем дворце был только один человек, которому она могла доверять.

Тем временем у берегов Руи, близ Крифи

– Ренга, – произнес Пума Йему. – Лично я решительно отказываюсь в это поверить. Должно быть, произошла какая-то досадная ошибка!

Фиро стоял на носу города-корабля, лицом к своим офицерам и военным наблюдателям. Гори Рути и госпожа Раги, посланники императрицы, привезли Фиро приказ немедленно сложить с себя командование армией и отдать Джиа свою печать.

– Да какая уж там ошибка, – возразил Ки Атен. – Императрица на протяжении короткого времени отправила один за другим семь посыльных воздушных кораблей, все с требованием прекратить военные действия и с подтверждением полномочий госпожи Раги и ее супруга. Она явно недовольна тем, что здесь творится.

– Но откуда регенту знать, что тут на самом деле происходит? – не сдавался Пума. – Точка зрения полководца на поле боя куда более соответствует истине, нежели догадки чиновников, находящихся далеко в столице, за тысячи миль отсюда! Нам следует довести дело до победного конца, иначе мы предадим память наших павших товарищей, которые принесли себя в жертву.

– Ваши слова равносильны государственной измене! – выкрикнул Ки Атен. – Приказ императрицы, который доставили Гори Рути и госпожа Раги, предельно ясен: мы обязаны немедленно прекратить военные действия и позволить послам начать мирные переговоры.

– Измена – это позволить адмиралу Каруконо умереть зря! Слыханное ли дело – сдаваться, когда ты попираешь пятой шею врага? Нельзя позволить льуку вырвать победу прямо у нас из-под носа!

Фиро лишь молча стоял и переводил взгляд со своих командиров на военных наблюдателей и обратно. Он знал, что императрицу Джиа никогда не вдохновляла идея вторжения на покоренные острова, но ему и в голову не могло прийти, что она остановит его сейчас, на самом пороге освобождения Руи и Дасу. При всей своей нелюбви к государыне-тетушке, молодой император искренне верил, что в душе она превыше всего ставит интересы народа Дара.

Фиро обратился за разъяснениями к Дзоми, но она до сих пор так и не прислала ответа. Ему нужно затянуть церемонии здесь, дать ей необходимое время.

Он вскинул руки, успокаивая возбужденно галдящих военных и наблюдателей:

– Позвольте мне поговорить с императорскими послами наедине. Быть может, у регента есть какие-то планы, не очевидные из ее официальных распоряжений.

Тем временем в Пане

Дзоми схватила кусок шелка и начала лепить на него квадратики воска. Шаг за шагом разгадывая шараду, она при помощи костяного писчего ножа переводила в логограммы последовательность действий Ноды Ми.

– Вы только посмотрите, что получилось! – воскликнула секретарь предусмотрительности, указывая на маленький столик. – Это же не что иное, как логограмма «заключенный»!

Вид у сидевшей напротив нее госпожи Сото был задумчивый.

– Полагаете, я напридумывала лишнего? – спросила Дзоми не без трепета.

– Пока не знаю, – ответила пожилая женщина. – Я при дворе дольше тебя и давно убедилась, что здесь буквально каждый разговор, даже замаскированный под беседу о погоде, представляет собой загадку, обернутую в тайну и спрятанную за шарадой. Может, ты и права, а может быть, ведешь погоню за призраком.

– Мне нужна ваша помощь, – сказала Дзоми. – Я просто не знаю… к кому еще обратиться.

Сото кивнула. Этот двор был двором Джиа, но Сото любила Фиро как родного сына. Секретарь предусмотрительности могла поделиться своими подозрениями только с тем, кто способен пойти против императрицы ради блага императора.

– Такой была первая логограмма, – произнесла Дзоми, а после короткой паузы, потребовавшейся для того, чтобы собраться с мыслями, продолжила: – Когда Нода Ми во второй раз посмотрел на Джиа, то указал на нее, на себя, а потом на обрамленное кру'гом место, которое оставил.

Она кропотливо вырезала на новом куске воска две сидящие фигурки.

– Вот тут-то я и зашла в тупик. Какую логограмму имел в виду Нода Ми? «Близнецы»? «Удвоение»? «Дружба»? Мне никак не удается определить, что он использовал в качестве модификатора мотива, дабы сузить семантическое значение. Ох, я чувствую себя полной дурой.

Хотя Дзоми преуспела в изучении классиков ано, к логограммам она пришла поздно, уже подростком, и осваивала их во время путешествий по Дара. Во многих смыслах, как справедливо указывала императрица, Дзоми оставалась чужаком для привилегированной культуры грамотеев. Она не росла среди насыщенных логограммами игрушек и не посещала вечеринок для избранных, где ученые придумывали шарады и загадки, чтобы развлечь друг друга и продемонстрировать собственную эрудицию. Будучи в настоящий момент одним из самых могущественных министров Дара, Дзоми Кидосу остро ощущала некоторую ущербность, ибо происходила из семьи бедных крестьян. Да уж, некоторые вещи со счетов не сбросишь.

Глядя на восковые квадратики, госпожа Сото призадумалась.

– Не суди себя строго, – ласково сказала она. – Хитрые загадки в конечном счете не что иное, как сложно устроенный механизм, и они непременно раскроются перед острым умом, руководимым настойчивостью. Помни, что Нода Ми сам не из шибко образованных, поэтому наверняка он проконсультировался с кем-то из премудрых книжников, сотрудничающих с льуку. Ну а поскольку он просто заучил все наизусть и выполнял действия, срежиссированные другими людьми, то это выглядело неуклюже и неестественно. Припомни в подробностях все, что Нода Ми делал и говорил на той встрече.

– Попробую, – кивнула Дзоми, приободренная поддержкой Сото. Закрыв глаза, она постаралась вызвать в памяти сцену в Большом зале для приемов. – Вот Айя угрожающе приближается к Ноде. Он встает, указывает на место, где сидел, и говорит принцессе: «Представьте себе, будто этот земельный участок – Укьу-Тааса». Но почему земельный участок, если он чертил на полу?

Сото кивнула:

– Отсюда единственное толкование: обведенная кругом земля представляет собой не обнесенную стеной крепость, но просто «державу» или «королевство».

– Отлично. – Дзоми подправила восковой блок писчим ножом. – Поглядев