Системный Кузнец. Трилогия - Ярослав Мечников

За первыми шахтерами показался ещё силуэт, затем ещё. Чем больше людей выбегало, запыхавшись и падая от усталости на снег, тем сильнее становился рёв и грохот из глубин. Хребет горы гудел, как натянутая струна, и вот уже каменная крошка начала осыпаться с потолка прямо здесь, у выхода.

Арн невольно обернулся. Мужчины-охранники суетились, нервно перебирали пальцами, вглядываясь то в ревущую тьму зева, то на спасительные ворота частокола.

— Нужно уходить… уходить… — донёсся сквозь вой метели испуганный шёпот на грани безумия — это неудивительно, ведь то, что происходило сейчас — с этим не сталкивался ни один человек в лагере. Словно сама земля решила извергнуть из себя всю ярость, послав неведомую чуму из глубин.

«Духи гневаются,» — пронеслось в голове у старого воина. — «Гневаются за то, что мы разоряем их сокровищницу — забираем духовные кристаллы. Их место там, внизу. Мы не знаем их природы».

Арн вдруг почувствовал волну глухой злости на всех: на Торгрима с его жадностью, на барона с его приказами, но тут же понял, что злится и на себя, ведь он служит этим людям, а значит, и сам причастен.

Солдат мотнул головой, отгоняя ненужные мысли. Когда ещё несколько шахтёров, спотыкаясь, выбежали на морозный воздух, стало ясно — осталось совсем немного.

Кнут стоял у самого края прохода, вглядываясь во тьму, и пересчитывал каждого выбегающего.

— Двадцать два! Ещё десять! — кричал старый бригадир срывающимся голосом.

— Закрываем! Закрываем! — перекрикивал старика молодой охранник, вцепившийся в рукоять ворота. — Они уже близко!

— НЕТ, ЖДЁМ! — рявкнул Арн, хотя у самого в голове билась предательская мысль: «Закрыть. Пожертвовать десятью, чтобы спасти сотню, и тогда смогу увидеть семью». Но если ОНИ прорвутся сюда — не выживет никто.

— ЗАКРЫВАЕМ, АРН! НАМ ВСЕМ КОНЕЦ, ЕСЛИ НЕ ЗАКРОЕМ! — голос молодого охранника сорвался на плач, глаза парня наполнились детскими слезами.

Закрыть. Или не закрыть? Внутри бились две мысли, как две ненавидящие друг друга птицы: долг командира и желание выжить.

Арн бросил отчаянный взгляд на Кнута, но в глазах бригадира не нашёл ответа — только тот же животный страх.

И когда из тьмы, спотыкаясь, показался ещё один шахтёр, сердце Арна не выдержало. Дождавшись, когда работяга переступил границу зева и упал на липкий снег — Арн отдал приказ.

— ЗАКРЫВАЕМ! — проорал так громко, как только мог, перекрикивая вой ветра и грохот, идущий из недр земли.

Охранники с криком навалились всем весом на рукояти ворота. Железная решётка со скрежетом начала опускаться. Все мужчины, что были теперь снаружи, замерли и, затаив дыхание, смотрели. Из туннеля уже доносились крики — не визг тварей, а человеческие крики, полные отчаяния, а затем — ужаса и агонии.

— А-А-А-А-А… — сдавленный вопль, который тут же был оборван чавканьем.

Решётка опустилась наполовину.

Тут из тьмы показалась ещё одна фигура — шахтёр, чьи глаза были такими перепуганными, и так вылезли из орбит, что Арн никогда не видел ничего подобного. «Ещё одна жизнь. Он может успеть,» — промелькнуло в голове у старого воина.

Работяга бежал из последних сил — седые волосы чёрные от сажи и мокрые от пота. Он сделал последний рывок…

…когда за ним из темноты хлынуло ОНО.

Не просто рой, а живая река хитина, жвал и сотен быстрых ножек. Воин бывал внизу с Торгримом — видел, как тот испепелял тварей, но никогда не видел столько.

Рой нёсся с невероятной скоростью, с рёвом и стрекотом заполняя туннель.

«Конец,» — промелькнуло в голове у Арна.

Поток смёл шахтёра мгновенно, не заметив. Решётка с глухим ударом опустилась почти полностью, но поздно — десятки тварей прорвались снизу. Решётка остановилась, упёршись в твёрдые хитиновые панцири, и застряла. Из узкой щели полезли существа с сотнями острых зубов.

Охранники с криками повыхватывали мечи, а рабочие, которые до этого стояли в ступоре, развернулись и с воплями ужаса побежали назад, куда глядят глаза.

«Это конец,» — ещё раз, на этот раз отчётливо, подумал Арн — мысль была холодной и безразличной. Даже в тот самый момент, когда первая тварь прыгнула на него, мужчина почему-то увидел не клацающие жвалы, а смеющиеся лица каждой из своих трёх дочерей.

Глава 13

— Кай! Снег! Смотри! — донёсся сзади восторженный голос Брика.

Я стоял у холодного горна, методично укладывая растопку, но мыслями был далеко. Думал о том, что узнал про зачарование рун, о том, что непременно хочу освоить это искусство, совместить с кузнечным ремеслом и создавать лучшее оружие… Мысли бродили то там, то тут, словно погрузился куда-то очень глубоко, или, как говорят, «залип».

Когда мальчишка окликнул меня, медленно обернулся, словно всё ещё не в силах вернуться в пахнущую металлом кузню.

— А? Что?

— Снег пошёл!

Пацан смотрел ошалелыми глазами — чумазое лицо светилось от счастья, будто тот увидел живого Деда Мороза.

Я подошёл к открытой двери — действительно, за спиной Брика, в сером воздухе, плавно кружась, опускались первые белые хлопья, укрывая грязные улицы Оплота, будто кто-то посыпал с небес белую крупу.

— Рановато ещё вроде, — проговорил задумчиво, и в голове тут же начал формироваться план. Зимняя одежда… у Кая её не было, а зимы здесь суровые, и лучше хорошенько к ним подготовиться. То же касается и запасов продуктов, дров и вообще…

Вдруг размышления разбила холодная мысль: «Если деревня вообще выстоит».

Куда-то меня понесло. У нас тут неотложная проблема, а я уже размечтался о зиме.

Наконец смог сфокусироваться. Увидел, как снежинки опускаются на растрёпанные волосы Брика, на его щёки, и тут же тают от тепла его кожи. Мальчик широко улыбался, глядя во все глаза то на меня, то на стихию, что белым саваном накрывала Оплот.

— Я очень люблю зиму! — воскликнул он. — Вот только… холодно бывает очень. Папка дрова экономил… Но зато — красиво как! Всё белым-бело! — мечтательно протянул паренёк, продолжая заворожённо смотреть на падающий снег.

Я вздохнул.

— Да, Брик. И вправду очень красиво.

Сделал несколько шагов и вышел на улицу, бросив привычный взгляд на далёкие пики гор — к удивлению, не нашёл их — те исчезли, плотно укрытые белым маревом, которое надвигалось на нас со стороны горизонта.

Люди повыходили из домов. Кто-то из стариков ворчал себе под нос, недовольный ранним приходом зимы, а те, что помоложе, как и Брик смотрели на медленный танец хлопьев. Совсем малыши с визгом ловили снежинки на язык, собирали первый