Системный Кузнец. Трилогия - Ярослав Мечников

Шепчет заговоры? Мысли крутились в голове, и меня одолела досада — я не мог подглядеть, увидеть этот процесс, а ведь это знание могло бы очень пригодиться в будущем.

«Ладно, Дима, не всё сразу,» — мысленно одёрнул себя. — «Ты и так прошёл уже огромный путь».

Ещё недавно сидел в квартире в Москве, а между сменами ходил играть в мини-футбол с мужиками, а теперь стою под снегом в чужом мире и создаю оружие, которое, возможно, спасёт не только мою, но и чужие жизни.

Постояв ещё секунду в холодной тишине, развернулся и побрёл в дом.

Глава 14

В доме тихо. На лежанке, свернувшись калачиком под шкурой, мерно посапывал Брик. Ульф сидел за столом над пустой миской и, водя по поверхности пальцем, изучал трещины на старых дубовых досках.

Я аккуратно подошёл к мальчонке и потряс за плечо — тот неохотно открыл глаза, но видно, что пацан всё ещё в мире снов. Стало особенно очевидно — передо мной всего лишь маленький и уставший ребёнок.

В памяти всплыла картинка из другой жизни: племянник, так же заснувший на диване перед телевизором. Жена брата, смеясь, вела его в приготовленную постель. Малыш упал на чистую простынь и, не выходя из сновидений, тут же заснул вновь.

Вот только Брику предстояло идти на другой конец деревни в морозную ночь, под падающим снегом. В захудалой кофтёнке и таких же штанах, а про ботинки и вовсе молчу.

Вытащил из мешочка сорок медяков и вложил их в его ладошку.

— Брик, возьми. — Наклонился. — Закажешь у Гретты тёплую одежду — самую простую, но тёплую. Обещай.

Мальчик от тяжести монет тут же проснулся, сел, протёр глаза и уставился на медные кругляши, не дыша.

— Не надо! — воскликнул вдруг сиплым голосом. — Я… я сам заработаю.

— Зима уже, — сказал спокойно, тоном, не терпящим возражений. — Простынешь. Как я тут без тебя буду, а? Кто мне кашу сварит?

Пацан посмотрел на меня, и лицо расплылось в счастливой улыбке. У меня на душе стало тепло.

— Давай, беги домой — растопи хорошенько очаг и спи. Завтра будет много работы.

Легонько хлопнул его по плечу. Тот кивнул, спрятал монеты и, натянув рваные башмаки, выскользнул за дверь, в снежную ночь. Ульф молча поднялся, чтобы последовать за ним.

— Ульф, подожди, — окликнул его.

Достал из мешочка ещё десять медяков и протянул детине.

Ульф тупо посмотрел на монеты в руке, потом на меня.

— Много, — с укоризной пророкотал он.

— Нормально, — взял его огромную ладонь и вложил в неё монеты. — Заслужил.

Громила долго смотрел на меня. В безмятежных глазах что-то мелькнуло — изумление человека, который вдруг обнаруживает, что он способен изумляться.

А затем здоровяк шагнул вперёд и обхватил меня своими ручищами.

Я не успел ничего понять, только почувствовал его сокрушительную силу, запах пота и дыма — не объятие друга, а скорее благодарность существа, которое, возможно, никого и никогда в жизни не обнимало.

И так же внезапно, как и начал, Ульф отпустил, резко развернулся и, опустив голову, почти бегом вывалился наружу.

В доме стало тише прежнего. Только нараставшая за стенами сруба вьюга завывала песню.

Рухнул на лежанку и попытался размышлять. Вернее, пытался заставить себя, но сфокусироваться на конкретных мыслях было невозможно — перед глазами, одна за другой, мелькали навязчивые картинки: вот чёрная волна падальщиков вырывается из заснеженного леса и бросается на хлипкие стены, вот слышатся крики, плач детей, треск ломающихся брёвен.

Потряс головой, пытаясь отогнать образы, но те продолжали лезть в сознание.

Не выдержав, встал и начал мерить шагами комнату. Просто ходил туда-сюда, не в силах унять тревогу. Больше находиться здесь, пока в кузне алхимик творит что-то непонятное, не мог, а ведь хотел подождать хотя бы полчаса… Нет, не могу.

Открыл дверь и вышел из дома, направившись обратно в кузницу.

Когда вошёл, мужчина стоял ко мне спиной, склонившись над верстаком. Лысая голова блестела в огненных отблесках горна. Ориан не обернулся. Я, стараясь не шуметь, прошёл и сел на табурет, вперившись взглядом в спину мужику.

— Смотреть нельзя, — тихо, не отрываясь от дела, сказал тот увлечённым и сосредоточенным голосом.

— Почему? — спросил я.

Мужчина замер, не ожидая такого простого вопроса.

— Потому что таинства алхимиков передаются от мастера к ученику, и никак иначе, — медленно выпрямился, но так и не повернулся. — И то, лишь в том случае, если у ученика обнаруживается подходящий Дар. Это не кузнечное ремесло — ему не учатся, а принимают и постигают.

— А у вас есть ученик? — не унимался, глуша любопытством разъедающую изнутри тревогу.

— Нет.

— Почему?

Ориан снова замер. Слышал его размеренное дыхание. По нему было видно, что мужчина о чём-то думает: то ли как ответить, то ли как заставить меня замолчать. К удивлению, он аккуратно отложил флакон в сторону, медленно повернулся и посмотрел на меня. В полумраке увидел, как уголки губ алхимика дрогнули в усмешке.

— Ты очень любопытен… — запнулся, будто хотел назвать меня по имени, но передумал. — … сын Арвальда.

— Я хочу стать хорошим мастером, — сказал прямо. — И то, что вы делаете, очень увлекло мои мысли. Есть ли шанс, что могу постигнуть то, как вы усиливаете оружие?

— Чтобы постигнуть это, — алхимик произнёс последнее слово с нажимом, — нужно посвятить этому свою жизнь — не год, не два — всю. Я бы сказал, что нужно оставить одно ремесло, чтобы начать изучать другое. А ты… — окинул оценивающим взглядом. — Ты получил свой шанс в кузне — используй его разумно. Не бросайся из стороны в сторону, как глупый мальчишка, забежавший на цветочное поле.

Ориан шагнул ближе, и голос стал тише, но весомее.

— Возьми один цветок и изучи его — каждый лепесток, каждую прожилку. Пойми, как тот пьёт воду, как тянется к солнцу. И только когда постигнешь его до самого корня, только тогда бери следующий.

Алхимик говорил спокойно, без прежнего презрения. На удивление, сегодня это будто другой человек. Что с ним произошло? Мысль не давала покоя. Его что, подменили?

«Эх, знал бы мужик, как многому я успел научиться за короткое время с помощью Системы,» — подумал про себя. — «Он бы поменял мнение. Я МОГУ освоить его мастерство — могу вплести его в кузнечное дело». В этом был твёрдо уверен.

Встал и подошёл чуть ближе.

— Покажите мне, что вы делаете, можете ничего не объяснять. Сами посудите, что смогу понять из этого? Я не знаю ни состава этих жидкостей, ни тонкостей процесса — просто до