Последний исповедник - Эдуард Сероусов

Остаток дня Томас провел, выполняя свои обычные рабочие обязанности в "КогниСофт", поддерживая образ идеального сотрудника. Но его разум был занят анализом ситуации и планированием следующих шагов.

Вечером, возвращаясь домой, он включил новостной канал на своем коммуникаторе и замер, услышав экстренное сообщение: "Известный нейрохирург Алисия Рамирес найдена мертвой в своей квартире. Предварительная причина смерти – отравление экспериментальным препаратом. Департамент общественной безопасности начал расследование…"

Томас почувствовал, как земля уходит из-под ног. Алисия Рамирес – женщина, которую он предупреждал всего день назад. Женщина, которая исповедовалась в неправильном диагностировании пациента, что привело к его смерти от неправильного лечения.

И теперь она сама стала жертвой того же преступления, в котором исповедовалась. Несмотря на предупреждение, несмотря на все предосторожности.

Это означало, что убийца был еще более изощренным и опасным, чем они предполагали. И что их попытки вмешаться не давали результата.

Но что еще хуже – это означало, что его нарушение тайны исповеди было напрасным. Он переступил через один из фундаментальных принципов своей веры, и всё равно не смог спасти жизнь Алисии.

Тяжелое чувство вины и бессилия охватило Томаса. Он должен был действовать решительнее, быстрее, эффективнее. Должен был найти убийцу до того, как тот найдет новую жертву.

Но как? Традиционные методы не работали. Возможно, пришло время для более радикальных мер.

С этими мыслями Томас направился домой, чтобы подготовиться к ночной встрече с Майей. Встрече, на которой им предстояло принять трудные, возможно, непоправимые решения.

Доктор Сара Ноль сидела в своем кабинете, просматривая записи сеанса с Томасом Лазарем. Что-то в этом человеке не давало ей покоя. Его ответы были слишком идеальными, его контроль над эмоциями слишком совершенным. И его реакция на вопрос о принципе талиона – мгновенное напряжение, которое он почти идеально скрыл, но не от ее натренированного глаза.

Она открыла его полное досье – то, которое не показывала во время сессии. Томас Лазарь, бывший профессор теологии и семиотики. Жена и дочь погибли во время "когнитивной чистки" университетского кампуса. После этого – серия психологических сессий, "когнитивная коррекция", затем – идеальное соответствие образу рационального гражданина.

Слишком идеальное.

Сара знала по опыту, что люди не меняются так радикально, особенно после глубокой травмы. Они могут адаптироваться, притворяться, носить маску, но внутренняя сущность остается неизменной.

И если Томас Лазарь был глубоко верующим человеком до трагедии, вряд ли он полностью отказался от своей веры после. Скорее, научился скрывать ее так искусно, что даже современные нейросканеры не могли ее обнаружить.

Сара задумчиво постукивала пальцами по столу. У нее были свои причины интересоваться такими людьми, как Лазарь. Причины, о которых не знало ее начальство в Департаменте.

Ее сын, Михаил, страдал от редкого нейродегенеративного заболевания. Официальная медицина Нового Вавилона предлагала только паллиативный уход и эвтаназию при достижении "неприемлемого уровня страданий". Но Сара слышала о подпольных религиозных группах, которые разработали альтернативные методы лечения, сочетающие древние практики с современными технологиями.

Она искала контакт с этим подпольем уже несколько месяцев. И Томас Лазарь, со своим безупречным фасадом и скрытой глубиной, мог быть ключом.

Сара закрыла файл и стерла запись своего последнего вопроса о принципе талиона – он не входил в стандартный протокол и мог привлечь внимание ее начальства. Затем она добавила в заключение стандартную формулировку: "Когнитивное здоровье в пределах нормы, рекомендована рутинная нейрокоррекция."

Эта пометка обеспечивала Лазарю как минимум три месяца без дополнительных проверок – время, которое могло оказаться решающим как для него, так и для нее.

Сара не знала, был ли Томас Лазарь частью подпольной религиозной сети. Не знала, мог ли он помочь ее сыну. Но интуиция подсказывала, что этот человек с глазами, полными скрытой мудрости и печали, был больше, чем просто аналитиком данных.

И она была готова рискнуть своей карьерой и, возможно, свободой, чтобы узнать правду.

Глава 8: Судья

Полночь в Корнях – особое время. Когда верхние уровни Нового Вавилона все еще пульсировали светом и активностью, нижние ярусы погружались в относительную темноту. Не полную – настоящей темноты в городе не существовало. Но достаточную, чтобы тени стали глубже, а звуки – приглушеннее.

Томас осторожно пробирался по узкому переулку между обветшалыми складскими зданиями. Здесь, на нижних уровнях, архитектура была старой, почти архаичной – бетон и металл вместо умных материалов, статичные конструкции вместо адаптивных, обычные замки вместо биометрических. Именно эта архаичность делала Корни идеальным убежищем для тех, кто хотел скрыться от вездесущего контроля.

Убежище, выбранное Майей для экстренных встреч, располагалось в подвале заброшенного завода по переработке синтетических материалов. Место было идеальным – толстые стены блокировали сигналы, а остаточное электромагнитное излучение от старого оборудования создавало естественную помеху для систем слежения.

Майя уже ждала его, сидя за самодельным терминалом, собранным из деталей устаревших компьютеров. В тусклом свете одинокой лампы ее лицо казалось еще более острым и напряженным.

– Алисия Рамирес мертва, – без предисловий сказал Томас, опускаясь на стул рядом с ней. – Я предупредил ее, но это не помогло.

– Я знаю, – кивнула Майя. – Новости пришли час назад. Отравление экспериментальным препаратом XZ-19 – тем самым, которым она неправильно лечила своего пациента.

Томас покачал головой: – Я нарушил тайну исповеди, переступил через принцип, который считал незыблемым, и все равно не смог ее спасти.

– Возможно, убийца следил за ней, – предположила Майя. – Увидел твой визит и ускорил исполнение своего плана.

– Если так, то я не просто не помог, а фактически ускорил ее смерть, – горько заметил Томас.

Майя не стала спорить – утешение не было ее сильной стороной, и они оба знали, что ситуация слишком серьезна для пустых ободрений.

– Что случилось в Центре когнитивного здоровья? – спросила она вместо этого.

Томас кратко рассказал о своем сеансе с доктором Сарой Ноль, не упуская деталей – странное любопытство женщины, ее неожиданный вопрос о принципе талиона, ощущение, что она знает больше, чем показывает.

– Она может быть связана с убийцей, – заключил он. – Или с расследованием. Или… – Он помедлил. – Или у нее может быть собственная повестка.

– Что ты имеешь в виду?

– Что-то в ее глазах, – задумчиво произнес Томас. – Она смотрела на меня не как представитель системы на потенциального диссидента, а как… человек, ищущий надежду.

– Опасный подход, – нахмурилась Майя. – Видеть человечность там, где ее может не быть.