Системный Кузнец V - Ярослав Мечников

[Костолом. Ранг: Эпический (Поврежден).]

[Анализ: Внутри бойка находится полость с ртутью для усиления инерции. Требует ремонта балансира.]

Ртутный молот? Это вообще как⁉ Технологии древних в действии.

На отдельном стенде были разложены клещи — наверное, сотня. С губками под любой профиль: круглые, квадратные, плоские, изогнутые, с фиксаторами и без. Увидел даже клещи с керамическими накладками на губках — видимо, для работы с деликатными материалами, которые нельзя царапать.

Нашел даже токарный станок. Не электрический, конечно, а с ножным приводом, но сделанный с высокой точностью. Чугунная станина, бронзовые втулки, отлично подогнанные шестерни.

Взгляд упал на ещё один стеллаж — отдельно от всего блеска лежали свитки. Старые и пожелтевшие, некоторые полуистлевшие.

Скользнул к стеллажу, ступая как можно тише.

Конечно, раз библиотека в общем доступе, никто не запретит сунуть туда нос, но меньше всего на свете хотелось нарваться на очередной комментарий Брандта.

Пробежался взглядом по корешкам и тубусам.

«О природе Ци в закалке…»

«Бестиарий Глубин: классификация ядов и их нейтрализация…»

«Искусство нанесения рун…»

Взгляд зацепился за свиток в кожаном чехле, тисненном золотом. Тиснение почти стерлось, но я разобрал символ — кристалл, пронзенный лучом света.

«Трактат о Камне и Духе. Том IV: Жертвы и Воздояния».

Аккуратно извлек свиток. Пергамент был хрупким и сухим, пахнущим тмином. Развернул.

Текст написан не на общем языке, а на каком-то архаичном наречии, смеси алхимических символов и бреда сумасшедшего. Глаза спотыкались о сложные конструкции — там, где не мог прочесть сам, Система давала перевод:

«…Ибо когда Сосуд истощается, испив чашу перерождения до дна, лишь внешнее Сердце Земли способно наполнить его вновь, не давая нити жизни оборваться…»

Ничего не понятно. Какая чаша? Какое внешнее сердце?

Пролистнул дальше, ища схемы или рисунки. Наткнулся на странную диаграмму: человеческая фигура, из груди которой вырывается поток света, направленный в некий объект. А рядом, в руке, фигура сжимает сияющий камень, от которого к телу тянутся тонкие нити.

Текст под картинкой был еще более туманным:

'…Когда Внутреннее Солнце затмевает собой Луну разума, и поток реки обращается вспять, иссушая русло, путник оказывается на Перекрестке Теней. Если он жаждет отдать часть себя, дабы напитать Вечность, он должен помнить о Равновесии. Пустота не терпит вакуума.

Дабы не угаснуть в момент дарения, ищущий должен опереться на «Третий Столп». Не плоть, не кровь, но застывший свет недр. Ибо сказано в Хрониках: «Когда один источник иссякает, другой должен открыться».

Лишь тот, кто держит в руке «Спящую Искру» во время Великого Разделения, сможет обмануть весы судьбы. Ибо Искра сия станет мостом над пропастью истощения, позволяя перелить чужой свет в собственную тьму, пока рана бытия не затянется. Но помни: если сосуд «Искры» окажется с трещиной, эхо отдачи разрушит и дающего, и принимающего…'

Я стоял, вчитываясь в поток алхимического бреда, и чувствовал, как свинцовая догадка начинает ворочаться в мозгу. Что-то в этом тексте цепляло, резонировало.

«… Внутреннее Солнце…» — это Ядро. Источник силы практика.

«…и поток реки обращается вспять, иссушая русло…» — истощение. Смерть.

А вот дальше самое интересное. «Внешнее Сердце Земли». Что это? Очевидно, не Ядро духа, а что-то природное, рожденное в недрах. Застывший свет.

Камень?

В памяти всплыл рассказ отца — духовные кристаллы. Редчайшие минералы, которые содержат в себе настолько плотный заряд Ци, что светятся в темноте. Они — концентрированная жизнь.

Получается, если судить по тексту: когда твой собственный источник иссякает (или ты его ломаешь), внешний Кристалл может стать «костылем»? Поддержать жизнь?

Дальше еще интереснее.

«…Если он жаждет отдать часть себя…» — вот! Прямое указание на разделение Ядра!

«…должен помнить о Равновесии. Пустота не терпит вакуума».

Логично. Если вырезаю кусок души, образуется дыра. Вакуум, который схлопнет в ноль, но если в этот момент подать энергию извне? Заполнить пустоту чужой силой?

«…Ищущий должен опереться на Третий Столп…»

Третий Столп — Духовный Камень!

«…Застывший свет недр…» — ну конечно! Застывшая в камне Ци!

«…Когда один источник иссякает, другой должен открыться…»

Вот же оно! Вот!!!

Инструкция по выживанию! «Парашют», который искал! В момент передачи части Ядра нужно подключиться к мощному Духовному Кристаллу — тот станет донором, внешней батарейкой, которая не даст организму отключиться от духовного шока и энергопотери!

Предупреждение в конце тоже понятное — камень должен быть идеальным. Любая трещина — и поток энергии сорвется.

Меня трясло от возбуждения — сам того не заметив, вышел из тени стеллажей и уже стоял, навалившись грудью на центральный стол, впившись в пергамент безумным взглядом.

— Эй, щегол! — рык Брандта разорвал пелену мыслей. — Ты что там зыркаешь, мать твою⁈

Я даже не повернул головы. Сердце колотилось о ребра, как молот о наковальню. Огненная Ци бурлила, выплескиваясь из Горна и обжигая жаром.

Это было настолько очевидно, что хотелось выть! Как при пересадке сердца: пока хирурги меняют «мотор», жизнь в теле поддерживает аппарат искусственного кровообращения. Здесь то же самое — операция на душе смертельна без страховки, но если подключить внешний источник — мощный Духовный Кристалл, который возьмет нагрузку…

Я могу выжить, могу провести чертов ритуал и не сдохнуть!

Конечно, проблема со стадией Пробуждения никуда не делась. Я всё еще муравей, пытающийся поднять скалу, но теперь есть схема домкрата!

Тяжелые шаги сотрясли пол. Огромная тень накрыла, затмив свет из ниш.

— Эй, щенок, я с тобой говорю! — голос Брандта зудел над ухом, как назойливая муха, бьющаяся в стекло. — Оторви лупки от бумаги и смотри на Старшего Оружейника, когда тот снисходит до беседы!

— Да-да… — пробормотал, словно в бреду, не в силах оторваться от строк.

— Не «да-да», а глаза поднял, чучело!

Тяжелая ладонь с силой опустилась на мое плечо — пальцы впились в мышцу, причиняя ноющую боль. Поморщился, но взгляда не поднял — мир сузился до куска пергамента.

— Я занят, Брандт, — процедил сквозь зубы — этот психопат начинал утомлять.

Хватка на плече усилилась. Голос гиганта стал тише и опаснее — мужик склонился к моему уху.

— Так… Какого лешего тебе сдались эти каракули? Может, посвятишь? Ты что-то начал соображать, талант деревенский? М?

Я с усилием разогнулся и посмотрел в огромное лицо. Глаза Брандта блестели, под ними залегли глубокие тени — бес не спал уже давно, судя по всему. Ухмылка на губах была кривой и нервной.

— Пока не знаю, Брандт, — ответил ему ровно. — Просто изучаю варианты.

— Да? — прошипел тот, вдавливая пальцы мне в ключицу. — И какие же варианты у тебя уже