Великая Река: Долгое лето - Токацин

- Речник Ингимар… - шептал Фрисс, прикасаясь ладонью к эмалевому медальону, теперь висящему на его груди, рядом с амулетом, хранящим от увечий и нелепой смерти. – Скоро твои кости будут сожжены. Прости, что не могу донести их до Реки…

- Их сожгут у храма Владыки Мёртвых, - сказал, разглядывая корзины, боевой маг. – Украсят цветами и перьями, будут петь и бить в барабаны в их честь. Может, я выберусь в город к этому дню – если Глайен не затянет с оплатой.

Фрисс повернулся к нему и запустил руку на дно сумки, разворошив свёрнутые листья.

- Возьми это, Шинкайоцин, - протянул он магу три кусочка янтаря, тёмно-медовых, размером с ноготь. – За то, что нашёл Ингимара… и чтобы тебе было на что помянуть его.

Нерси подставил ладонь и долго смотрел на камешки, водя по ним пальцем.

- Ты не шутишь? – спросил он, глядя Речнику в глаза. – Ты отдаёшь это мне?

- Да, - кивнул Фрисс, думая в растерянности, не лучше ли было подарить магу ракушку… но в этих краях и так нет недостатка в дождях и прочей воде…

- Я выберусь в город и помяну твоего соплеменника, - склонил голову боевой маг. – Да пошлют тебе боги достойную жизнь и славную гибель…

Полуденный дождь был стремителен и обилен, но к вечеру потоки воды впитались в землю и мох, и утром дорогу окутывал туман, но пройти по ней можно было, не замочив ног. Фрисс шёл по багровому ковру – ливень посбивал с Гхольмы лепестки, а собирать их здесь было некому. Речник смотрел на них с сожалением, но не подбирал – до города ещё далеко, и та пара манзогов, что он выручит за лепестки, не стоит хлопот.

Дорогу от Тешамгена до горных перевалов сильно разворотить не успели, но местами её пересекали глубокие трещины и рвы, и Нецис с трудом выискивал в зарослях, поднявшихся на месте мостовой, узенькие звериные тропы.

- Нецис, не пора Гелину расколдоваться? – не выдержал Речник, протискиваясь в очередную щель между корнями Самуны и собирая на себя мокрый мох. – Так мы далеко не уйдём!

- Не здесь, Фрисс, надо ещё отойти, - откликнулся Некромант, присаживаясь на вывороченный корень. – Из города нас могут увидеть. Не хочется пугать их… ездовой Иджлан – это слишком, даже для местных изыскателей. Устал? Остановимся на привал, спешить некуда.

- Да, надо отдохнуть, - согласился Речник и сел на тот же корень. – Алсаг!

Хесский кот вылез из моховых зарослей, на ходу дожёвывая древесную змею, и смахнул с морды перья.

- Совсем забыл, - встрепенулся Нецис и полез в сумку. – Это твоё, Фрисс. Куурмейа отдал мне в последний вечер, а я кинул на дно и забыл. По-моему, похож…

С тонкой пластинки белёной коры на Фрисса задумчиво смотрел большой жёлтый кот с веером перепонок на хвосте. Существо лежало, поджав под себя передние лапы и насторожив уши. За спиной Алсага чернели знакомые каменные навесы – хранилища дров и горючих масел, во множестве выстроенные в Тешамгене.

- И правда, похож… - Фрисс покачал головой и бережно завернул пластинку в обрывок листа. – Не сломалось бы в дороге… А я не подарил ему ничего. Нецис, что же ты молчал?!

***

Высокий – от пола до потолка – купол защитного поля светился ровным жёлтым светом, и это значило, что защищает он сейчас не от жёсткого излучения, а от высокой температуры. Пол в этом зале рассчитан был на сильный нагрев, и всё же Гедимин не стал рисковать и поднял раскалённые заготовки на высоту человеческого роста. Они висели на тугоплавких держателях, опутанные защитными полями, и медленно и тщательно пропекались в потоках теплового излучения. Излучателем работал сфалт – Гедимин приделал к оружию-инструменту новое, самое широкое сопло, жар струился ровно, и даже зелёное сияние, время от времени просачивающееся из-под пластин на прикладе сфалта, не мешало работе.

«Хватит. Теперь разгладить…» - сармат опустил сфалт, тронул кнопки на генераторе защитного поля, приводя в движение золотистый кокон вокруг прогретой заготовки. Огромный тёмно-серый валок от жара посветлел, щербины на поверхности стёрлись, края трещин сомкнулись, и уплотнившееся поле запечатало их окончательно.

«Сгодится,» - кивнул сармат самому себе. Он был доволен увиденным. «Пусть остынут…»

Он шагнул к защитному полю, но остановился у самого барьера: по ту сторону стоял, разглядывая раскалённые валки и дымящийся скафандр Гедимина, ни кто иной, как Хиу.

- Уран и торий! – сармат поднял руку в приветственном жесте. – Гедимин, ты давно начал работу? Утром тебя не видели у щитов.

- С вечера. Не стал прерываться, - тяжело качнул головой Древний Сармат. – Тут я почти закончил. Что у вас?

- Всё тихо. Все десять в порядке, - ответил Хиу, разглядывая тёмный щиток на лице Гедимина. – С вечера, значит… Командир, тебе прислать смену? Ангиран хотел…

- У Ангирана есть дело, - Древний недобро сощурился. – У тебя тоже. Что с покрытиями? Подобрали состав? Сможем сделать ещё два валка?

Хиу посмотрел на покрытый серебристыми пластинами пол.

- Почти подобрали, - помедлив, ответил он. – Сделали образцы. Не то… уступают в прочности. Состав очень сложный, ни я, ни Ангиран с таким не встречались. Возможно, его изобрели здесь, на месте... Ангиран запросил информацию о подобных веществах на «Эджине» и «Флане»…

Гедимин с присвистом вздохнул. Хиу снова опустил взгляд.

- Там ничего нет. Я об этом говорил, - медленно сказал Древний. – Всё, что было у Гвеннона, уже есть и у нас. Что он ответил вам?

- Что он слышит о нашей дробилке в шестьдесят третий раз, и что никакой информации у него за это время не появилось, - качнул головой Хиу. – Не знаю, о чём он. Мы обращались к нему всего десять или двенадцать раз. И не только по дробилке…

- Отличный результат, - гулко вздохнул Гедимин. – Лучше не бывает. Если Гвеннон до сих пор не сообщил ни о чём в Ураниум, теперь он расскажет всё. Хиу, из Ураниума вы ничего не запрашивали?

- Командир… - Хиу даже обиделся, но Древнему было уже