Фантастика 2025-155 - Сергей Александрович Плотников

Николай тряхнул головой. Образ Иисуса расплылся, и Николай понял, что плачет. Как-то незаметно в глазах появились слёзы. Это ощущение, возникшее в самом начале, ощущение света и тепла, идущих от Иисуса, оказалось обманом. Теперь на смену ему пришла пустота разочарования.

К верующим Николай себя никогда не относил. Но внезапно оказалось, что для него было очень важно, чтобы Иисус верил. И чтобы за свою веру он отправился на крест.

— Как вы относитесь к тому, что вы теперь едете в поезде в вечность? — спросила девушка.

— Ну, когда этот чёрный обходчик меня поймал, я, конечно, был в шоке, — хмыкнул Иисус. — Он хорошо подготовился. Я не задумываясь прыгнул в такси… Две тысячи лет он за мной охотился, я думал, что узнаю его уже даже если мне лоботомию сделают. Но — нет, подловил. Однако я не отчаиваюсь. Со мной по-прежнему мой кусок хлеба, а из крана в туалете течёт вода. К тому же в пути мне предлагают другие напитки и закуски. А какие тут классные сувениры! Я купил себе подстаканник за две с половиной тысячи. Могу себе позволить. Очень красивая штука. Я даже сотворил для него гранёный стакан. В общем, оттягиваюсь в полный рост. Чего и вам желаю, ребята. Отрывайтесь с Иисусом! Живите в кайф!

Камера вновь перефокусировалась на девушку, которая одарила Николая дежурной улыбкой.

— На этом мы прощаемся с нашим гостем. Счастливой поездки! В следующих выпусках вы познакомитесь с другими интересными личностями.

Экран погас.

— Это, типа, что? Наказание? — крикнул Николай своему отражению в чёрном экране. — Или я должен проникнуться и перевоспитаться? Да идите вы все в задницу! Я не просил никакого дара! Я не показываю в Тик-токе, как умею исчезать и появляться! Какого, вообще, хрена, этот Тимур завирусился как призрачный рэпер, и ничего, а я один раз прокололся — и меня списали в утиль⁈ Да заберите этот хренов дар! Дайте мне нормально жить! Я не Иисус, я обычный человек!

На экран летели капли слюны. Экран молчал. Поезд продолжал ехать.

Глава 3

Утро выдалось серым. Почему-то, открыв глаза и бросив взгляд в окно, я подумал, что ничего иного и не ждал. Каким ещё может быть утро встречи с Ангелом? Ясным и солнечным, что ли? Хорошо ещё, гроза не началась. На душе было как-то так. Штормило. Снился Николай-младший, мечущийся по пустому поезду. И ещё там почему-то был Иисус… Приснится же такая бредятина.

— Готов? — спросила Мстислава, когда я спустился в кафетерий.

— Доброе утро, — буркнул я.

— Доброе утро, — эхом отозвалась Изольда.

Она единственная, кроме Мстиславы, ждала меня. Мстислава покосилась на неё с неудовольствием.

— Что? — перехватила её взгляд Изольда. — Я же сказала: это не обсуждается.

— Едешь с нами? — Я сел за столик, подвинул к себе чистую чашку и кофейник.

— Разумеется, еду. Только попробуй мне возразить.

— Да ну, чего мне возражать. Это же Ангел. Вряд ли он тебя убьёт за то, что ты решила меня поддержать.

— Вот именно — Ангел, — буркнула Мстислава. — Не проходной двор, чтобы кто захотел — тот приехал. Уважение нужно иметь. К той силе, до которой вам даже в прыжке не дотянуться.

— Я уважаю Ангела, — сказала Изольда. — Если моё присутствие будет нежелательным, уверена, он сумеет воспрепятствовать.

— Ага. Только вот воспрепятствовать он может так, что… — Мстислава махнула рукой. — Ладно. Чем завтракать будешь?

* * *

Ван молча, старательно вёл автомобиль по улицам города. Только выбравшись на трассу, позволил себе развить скорость до семидесяти. Вана трудно было назвать трусом. Он неоднократно на моих глазах вписывался в совершенно дикие ситуации, не моргнув глазом. Просто этот человек являл собой тот редкий случай идеального смешения смелости и рассудительности. Если обстоятельства не требовали рисковать головой, он соблюдал все возможные предосторожности. И действительно ведь, нет ничего досаднее, чем подорваться на мине, возвращаясь с войны довольным и расслабившимся победителем.

— Что я должен говорить? Есть какой-то этикет общения с Ангелом?

— Самый обычный, — проворчала Мстислава. — Поздоровайся.

— А он ответит?

— Чушь не городи. Ты помнишь, как Ангел общается.

Я помнил… Век бы не вспоминать, на самом-то деле. Нет, разумеется, есть некоторые приятные ощущения, когда рядом с тобой находится такая силища. Особенно когда понимаешь, что силища эта, в общем и целом, на твоей стороне… Но, с другой стороны, кто не дурак, тот понимает, что на самом деле это ты на стороне этой силы. И если сделаешь неверный шаг, то размазать тебя тонким слоем по асфальту — это даже не мгновение, а так — тень мысли для Ангела. Раз — и тебя нет. И никогда не было.

— Хорошо, — кивнул я. — А потом? После того, как поздороваюсь?

— Ну, изложи, с чем пришёл.

— А в каком смысле «ну»? — Мстислава посмотрела на меня тусклым взглядом. — В смысле, что я тупой вопрос задал, или в смысле, что можно что угодно говорить, хоть стихи читать?

— В обоих смыслах. Можешь вообще ничего не говорить, но Ангел, всего вероятнее, будет ждать слов.

— Зачем? Он ведь всё знает.

— Он — знает. Но ему интересно, знаешь ли ты, зачем пришёл.

Я подумал, хмыкнул.

— Так это типа как в «Сталкере» работает? Дают не то, о чём попросишь, а то, что лично тебе по природе положено?

— Это, Тимур, типа как с Ангелом. Если ты к нему приходишь — он на тебя смотрит. Он тебя испытывает. И если ему нравится то, что он видит — он помогает. Да не тушуйся ты так! Он ведь сам тебя затребовал.

— Вот как будто это меня как-то успокаивает…

— Почему нет? — Изольда впервые с начала поездки подала голос.

— Ну, знаешь… Я до недавних пор чистил аквариумы и отзывался на кличку «слышь, ты, как тебя там, вон, пятно пропустил». А тут такая ответственность, такое… всё.

— Ты рассуждаешь, как Николай, — откликнулась Изольда. — Я имею в виду младшего… Знаешь, есть такая идея, что тебе даётся ровно столько, сколько ты можешь вынести, не больше, но обычно и не меньше. Так что жаловаться…

— Да я разве жалуюсь? Вообще ни