Главная проблема ректора космической академии - Алиса Линд

Я ненавижу себя за это. Ненавижу это желание, которое накатывает, когда он рядом. Особенно сейчас, когда злость на него кипит внутри.

— Привет, Мэлтис, — произносит он, щупая меня взглядом.

— О, я прямо счастлива вас видеть, командор Крейт, — отвечаю с язвительной улыбкой, не удержавшись от колкости. Внутри желание лавой выжигает внутренности, но снаружи я хочу показать ему все свое негодование. — Удивительно, что вы обо мне вспомнили!

Он медленно закрывает за собой дверь, и в его глазах опасно скапливается тьма. Комната становится тесной, воздух густеет.

— Ты себя слышишь, курсант? — спрашивает он хрипло, растягивая губы в плотоядную улыбку, и направляется ко мне.

— Вы меня заперли и забыли тут! — выкрикиваю, пятясь назад, пока не упираюсь спиной в холодную стену.

Меня затапливает одновременно страх, лютое желание, гнев. Ещё чуть-чуть, и будет нервная перегрузка.

Он останавливается передо мной, настолько близко, что между нами остаётся лишь пара сантиметров. Его дыхание касается моей кожи, обжигает, заставляя меня сжаться в комок эмоций, которые я не могу контролировать.

— Что ты чувствуешь, Мэлтис? — рычит он, и это не вопрос, а приказ, требующий ответа.

Я пытаюсь найти слова, но они испаряются на языке вместе с тяжелым дыханием. Его взгляд гипнотизирует меня, как будто он ждёт признания, которого я сама боюсь.

— Я ненавижу тебя! — выговариваю с шипящими нотками, пытаясь вложить в слова всю свою горечь, которая, тем не менее, никак не остужает дикого возбуждения.

— Ненавидишь? — шепчет он, обнимая меня за талию, вжимается в мое тело налитым кровью и мощью членом. — Тогда почему ты дрожишь?

— Ты сам знаешь! Верни мне чип! — голос срывается на хрип. Я буравлю его взглядом, но он только плотоядно улыбается.

— На этот раз у меня достаточно времени. — Ректор Крейт прижимает меня одной рукой к стене, а другой задирает тунику, которую мне выдали здесь вместо одежды. — Тебе же это тоже нравится, Мелисса.

Имя, внезапно сказанное с похотливым придыханием, срывает последний слой моей защиты, и я перестаю сопротивляться и его напору, и собственному желанию.

18. (Таррел)

Пэрис только сегодня сообщил, что новый чип готов. К сожалению, он так и не выяснил, почему старый блокиратор альфа-волн, который носила Мэлтис, не работает именно со мной, но разработал такой, который должен заблокировать все, что только можно.

Я иду на А6 в приятном предвкушении, что сделаю Мэлтис небольшой сюрприз, заменю её старый чип на новый, который поможет нам не испепелять друг друга альфа-волнами. Она, должно быть, обрадуется.

Я был капитально занят эти несколько дней, но не заходил к ней по другой причине — Пэрис попросил её не тревожить. Сказал, что наблюдает за её показателями в динамике.

Я соскучился, хотя мне неправильно даже думать об этом. Поэтому нацепляю холодную маску и открываю дверь палаты, в которой находится моя полукровка с каменным лицом.

Однако стоит мне войти за дверь, я сразу понимаю, что попал в западню. Тормоза срывает к чертям. Пэрис, гад! Не сказал, что оставил Мэлтис без блокиратора. Её оголенные яростные эмоции передаются мне на ментальном уровне. С удивлением сокрушительно ощущаю её обиду и горечь. Она кричит, что ненавидит меня, но дрожит всем телом от лавиноподобного желания. Мое возбуждение не меньше, настолько отупляющее, что я не в состоянии удержаться. Какой-то частью сознания отсекаю, что надо будет разобраться, с чего она вдруг проявляет такую агрессию, но мозг вожделеет свои эндорфины, заставляет поддаюсь порыву и сначала утолить желание.

Я прижимаю Мелиссу к стене, ловлю дерзкий, непримиримый взгляд, и внутри вспыхивает новая жажда — не только овладеть, не только подчинить, а увидеть в этих красивых человеческих глазах нежность. Сейчас там только похоть и ярость. Но полукровка не может сопротивляться альфа-волнам, сдается.

Я нежно касаюсь её губ своими, как бы давая право выбора, хотя мы оба понимаем, что его на самом деле нет. Ни у меня, ни у неё. Она жадно впивается в мои губы, наши языки встречаются, смешиваются вкусы. Член пылает и ноет, но я сначала собираюсь распалить мою девочку до предела.

Скольжу ладонями к её талии, стискиваю упругую ягодицу. Задираю к себе бедро. Её горячее тело откликается на каждое моё движение, я впитываю её дрожь. Она цепляется за меня, впивается ногтями в плечи, так что я ощущаю уколы даже сквозь китель. Её дыхание становится всё более прерывистым.

— Мелисса, — шепчу я, наслаждаясь звучанием её имени.

Она выгибается ко мне, её губы находят мои снова. Наш новый поцелуй похож на поглощение. Растворение друг в друге. Я хочу заставить её забыть обо всём, кроме нас. Хочу, чтобы она знала: сейчас она принадлежит только мне.

Скольжу рукой ей под рубашку, касаюсь пальцами обнажённой кожи, и с удовольствием внимаю её тихий стон. Я позволяю себе ласкать её медленно, давая ей время привыкнуть к каждому моему прикосновению.

Её грудь напрягается под моими пальцами, её соски твёрдые, словно ждут моих ласк. Я спускаюсь ниже, покрываю поцелуями её шею, линию ключицы, чувствую, как она замирает, когда мои губы касаются её груди.

— Таррел… — тихо произносит она, звучание моего имени её голосом проникает под кожу.

Я смотрю на неё, её щеки пылают, глаза полны желания, и я знаю, что сейчас она такая же, как я: на грани потери контроля. Или уже за гранью…

Её рубашка оказывается на полу. Я беру её на руки, перенося на койку, ощущая, как пылает её кожа. Её ноги обвивают меня, её тело подо мной мягкое и горячее. Я позволяю себе замереть на мгновение, глядя в её глаза. Там уже нет ярости, только смешанное с удивлением желание.

— Ты моя, Мелисса, — выдыхаю ей в губы, буравя ошалелым от желания взглядом.

Она тянется к моему поясу, ловко расстёгивает ремень. Касается моего изнывающего от желания члена.

Шумно выдыхаю, ощущая её прикосновения.

— Хочу тебя, — её шёпот звучит как мольба, и я больше не могу ждать.

Я двигаюсь ниже, целую её живот, прокладываю дорожку ниже и касаюсь языком её нежной кожи. Она стонет, выгибается, закидывает обе пятки мне на спину. Нахожу языком самую чувствительную точку и ощущаю крупную дрожь женского тела.

Я продолжаю ласкать её, пока она не выкрикивает моё имя, срываясь в первую волну