Главная проблема ректора космической академии - Алиса Линд

и заходим в соседнюю. Она просторнее. И камера за стеклом значительно больше. Внутри не грузы, а спортивные тренажеры — беговая дорожка, нечто для плечевого пояса, штанга, гири.

Пэрис напутственно объясняет, что теперь будет проверять мои способности в условиях повышенной гравитации.

Я так же, как и в прошлый раз захожу за стекло, дверь запирается, Таррел подходит вплотную к перегородке, будто волнуется. С чего ему волноваться? Скорее всего, ему исключительно интересно, какие результаты я покажу.

— Начинаем, — объявляет Пэрис. — Готова?

— Всегда готова, — отвечаю с ложной уверенностью.

Я встречаюсь взглядом с Таррелом, он неотрывно смотрит на меня. В глазах мелькает то ли тревога, то ли сожаление, и мне становится не по себе. Снова возникает ощущение загнанной в угол лабораторной мыши. Но сейчас на кону моя пригодность быть в армаде Ксора. Надо показать, на что я способна!

— Для начала 1.5G.— по ушам ездит привычно насмешливый голос Пэриса. Иногда мне кажется, что он вообще не умеет говорить иначе. — Встань на беговую дорожку и запусти режим легкого бега.

Лицо Таррела по-прежнему выражает озабоченность, а в чокнутом ученом чувствуется азарт и любопытство. Ему вообще не страшно, что со мной может что-то случиться.

Камера снова гудит, но на этот раз моё тело становится тяжелее. Я запускаю дорожку, и она начинает двигаться. Каждый шаг требует усилий, но пока небольших. Я справляюсь, хотя пот снова льется в три ручья. И дыхание затрудняется, будто на грудь давит груз.

На уровне 1.8G ноги начинают ныть, но я бегу как ни в чем не бывало.

— Всё в порядке? — ушей касается голос Таррела. — Мэлтис, как ты себя чувствуешь?

— Полный порядок, — выдыхаю, хотя ступни горят.

А в мозгу ярко-красным пульсирует мысль, что я должна справиться с этой нагрузкой. Пэрис сейчас сравнивает меня и чистокровных — я не хуже! Я точно не хуже! Нельзя показать слабость!

— Ещё немного, — говорит Пэрис.

На уровне 2.2G дышать становится совсем сложно, ноги едва поднимаются. Сердце стучит в ушах.

— Пэрис, это уже слишком, — обеспокоенно произносит Таррел.

— Она справляется, — отвечает тот. — Сами посмотрите, командор, показатели с вживленного модуля соответствуют нормальной физической нагрузке!

На 2.5G я хватаюсь руками за поручни беговой дорожки, потому что удерживать вес собственного тела становится непосильной задачей. Мозг кричит: «Сдайся! Отдохни!» Но я исступленно переставляю ноги, потому что должна быть такой показать, что не хуже чистокровных.

Кости ломит, крутит суставы, лицо, кажется, само кривится в страдальческой гримасе. И бесит, что я не могу это скрыть!

Тяжесть сковывает тело, точно смирительная рубашка, и я теряю контроль. Не успеваю сделать следующий шаг, и полотно беговой дорожки уносит меня с неё. Скорость низкая, но я все равно падаю, не успеваю сгруппироваться, трескаюсь о тренажер подбородком.

Во рту становится солёно, хорошо хоть зубы целы. Меня сбрасывает с дорожки, как мешок с мусором, и я уже не могу подняться. Гравитация расплющивает так, что даже пошевелиться никак. Ощущение, что меня стискивает огромный каменный кулак. А в мозгу светится трагичная мысль: «Слабачка! Это провал!»

— Прекратить! — голос Таррела прорезает воздух.

— Ещё рано, — возражает Пэрис. — Её предел ещё не достигнут. Гравитация всего 3G.

— Я сказал, достаточно! — рычит ректор.

За стеклом происходит какое-то движение, которого я не вижу, только слышу через динамики, а потом гудение камеры резко стихает. Все заканчивается. Гравитация приходит в норму. Я устало распластываюсь на полу. Боль в теле постепенно стихает, но от этого все равно не легче. Сил встать нет.

Дверь камеры распахивается, внутрь врывается Таррел, поспешно подходит ко мне и поднимает на руки. Чувствую себя безвольным пряничным человечком, даже обнять его не могу.

Таррел бережно держит меня и выносит из камеры.

— Всё хорошо, — произносит он, в голосе звучит металл и гнев, но я чувствую, что это не на меня.

Он аккуратно усаживает на подобие банкетки у стены и опускается передо мной на корточки. Ласково заправляет прядь волос за ухо, смотрит в глаза с искренним беспокойством.

— Ты как, Мэлтис? — он пытается говорить ровнее, но я слышу в голосе тревогу.

Отчетливо чувствую, что ему не все равно, и это греет душу. Он все-таки не даст меня в обиду. Но в глубине души скребется ощущение, что я не справилась с тестом и не дотягиваю до чистокровных. От этой мысли на фоне общего нервного перенапряжения наворачиваются слезы.

— Тебе совсем плохо? Что болит, Мелисса? — ещё более обеспокоенно спрашивает Таррел.

— Я не справилась, — выдыхаю и отвожу взгляд.

Таррел резко поднимается на ноги и подходит к Пэрису.

— Доктор Пэрис! Я хочу, чтобы ваши исследования не причиняли боль курсанту Мэлтис, — гремит он гневно. — Либо разрабатывайте тесты, которые будут для неё относительно безболезненными, либо проводите их под наркозом.

— Разве это боль? — посмеивается доктор. — Да и Мэлтис неплохо справилась. Чистокровные ксорианцы начинают «плохо» себя чувствовать уже на двух Же, а нашей полукровке поплохело только на двух с половиной! И то не до конца.

У меня кожа на позвоночнике покрывается острыми мурашками. Я не только справилась, я выдержала больше чистокровных! Но Пэрис все равно продолжал меня плющить гравитацией, чтобы, похоже, увидеть, когда мой организм даст системный сбой?!

А дальше вдруг происходит то, чего я не ожидала.

21.

Командор Крэйт кладет тяжелую руку Пэрису на плечо и разворачивает его к себе на крутящемся стуле. Воздух вокруг них накаляется от ментального воздействия, я кожей это чувствую. Пэрис сжимается и смотрит на собеседника затравленно.

— Я запрещаю подобные тесты, доктор Пэрис! — жестко чеканит Таррел. — Запрещаю подвергать жизнь и здоровье курсанта Мэлтис опасности. Это ясно?

Он смотрит на Пэриса так, будто хочет уничтожить взглядом. У доктора дрожат пальцы, плечи напряжены, в глазах застыл ужас, на лице страдальческая гримаса. Я не знаю, что конкретно он сейчас делает, но вижу, что Пэрису физически больно. Ощущаю мощь ректора всем своим существом, и в животе скапливается тепло. Я с удивлением отмечаю это, ведь новый чип делает меня полностью невосприимчивой к альфа-волнам.

— Это ясно, доктор Пэрис? — свирепо повторяет вопрос Таррел.

— Я… Я-асно, — доктор Пэрис, похоже, сейчас в штаны наделает. — Я подготовлю другую программу для курсанта Мэлтис.

— Сразу бы так, —