Геммы: комплект из 2 книг - Анна Коэн

несмотря на обычный фривольный вид. Эолус выпрямил вечно сгорбленную спину. Все трое сидят в одной секции, отведенной крылатым. Криспинус, облаченный в черную меховую мантию, выглядит самодовольным, точно знает нечто, недоступное другим. Он сидит выше прочих козлоногих. Пруденца, белая дама, устроилась ниже. Она осталась в человеческом облике, как и вельможа Зотикус. Если мне позволено заметить, оставаясь в образе человека, она наверняка слабее, чем в истинном виде.

Зотикус: Пиррхуса, как я понимаю, никто из присутствующих не ожидает?

Один из секторов залы пустует – судя по всему, предназначенный племени хтоников.

Вивиана: Не ожидает. Как первый оратор общества я беру на себя роль и обязанности судьи. Прокурором будешь ты, Зотикус?

Зотикус (самодовольно): Разумеется.

Вивиана: Тогда назначаю адвокатом третьего оратора Общества, предводителя племени химер. Глосий, прошу.

Глосий (мотнув головой): Отказываюсь.

Маниа: Даже ты заодно с ними, с козлоногими! Эти презренные объединились даже с одержимыми прислужниками vis peracta. Вот дождешься, они и тебе подбросят змею в постель!

Пруденца гневается. Она принимает истинное обличье – теперь из ее лба растут два загнутых назад рога, бледная кожа покрыта полосами красных узоров.

Пруденца: Как ты смеешь! Я никогда о тебе слова дурного не говорила. За клевету в мой адрес ты уже заслуживаешь находиться там, где ты есть!

Криспинус из племени козлоногих воздерживается от комментариев, ухмыляется и смотрит на Зотикуса с молчаливым возмущением.

Вивиана (повышает голос): Глосий, почему ты отказываешься?

Глосий: Я лишь признаю, что своими неосторожными действиями Маниа давно навлекает на нас беду. Потому я не имею права защищать ее.

Криспинус мелко кивает.

Маниа: Бранниус из племени хтоников построил этот бастион, чтобы сохранить закон! А закон гласит, что мы, достойнейшие, никогда не поставим цели истребить друг друга!

Эолус: Тишина! Уважение к суду!

Хелир (решительно): Я буду адвокатом.

Вивиана (шипит через плечо): Ты-то куда лезешь?!

Хелир: Разве тебе не очевидно, насколько омерзительно то, что здесь сейчас происходит? Чтобы это заседание продолжалось, для начала мы должны освободить ее от магики Зотикуса и посадить со всеми наравне.

Вивиана: Маниа освободится не ранее, чем будет доказана ее невиновность. И если того потребует процесс, обвиняемый может смениться.

Смотрит на Зотикуса.

Зотикус: Госпожа первый оратор, а не кажется ли вам, что вы слишком много на себя берете, в том числе и должность arbiter[22]?

Вивиана (подаваясь вперед): Я беру на себя слишком мало, ведь потворствую балагану, что ты здесь учинил.

Пруденца (в сторону, ядовито): Заговорил генерал войск, который лично сражался с vis peracta. И даже не убежал, поджав крылья и хвост.

Вивиана: Утверждаю тебя, Хелир из племени крылатых, в роли адвоката. Остальные присутствующие – присяжные заседатели. А теперь Зотикус огласит собранию суть претензий к обвиняемой.

Зотикус: Обвиняемая уже целый год как пренебрегает общей безопасностью. Она насильно обращала в свои последователи артистов всех мастей, таким образом незаконно наращивая свою мощь. Последняя попытка закабалить очередного певца повлекла за собой массовое побоище. Маниа умудрилась привлечь к своим возмутительным действиям внимание всех слоев человеческого общества, включая служителей Церкви и знать.

Глосий (сложив руки на синей обнаженной груди): Глубоко разочарован. Даже я не подозревал о таком размахе катастрофы. Лично я всегда все делал аккуратно. Проведя тридцать лет в теле человеческого алхимика, я не поленился оставить в земле мощи, чтобы эти подданные vis peracta не сомневались в моей сути. Маниа же вела себя безрассудно.

Пруденца (указав на него пальцем): Алхимиком, говоришь? Так это твои полоумные дочки поставили под удар мою репутацию?

Глосий: Это уже не мои дочери. Кости Ильи Чемерицина благополучно тлеют в земле.

Вивиана: Адвокат, вам есть что сказать?

Крылатый выходит в центр залы, ближе к опутанной подзащитной.

Хелир: Разве она сделала что-либо, кроме как защищалась? Разве каждый из нас не имеет права на defensio personalis[23]? А защищалась Маниа, потому как на нее натравили геммов. Мало того, на нее применили, как мы видим, мощнейшее заклинание. И кто же был инициатором нападения? Есть идеи, присяжные заседатели?

Зотикус: Это была вынужденная мера. То, что я применил магику, которую пришлось долго копить, было именно для того, чтобы глазастые не захватили ее своими методами. Этим я спас не только ее, но и всех нас.

Маниа: Когда это я просила меня спасать? С каких это пор вы все считаете, что я не способна справиться с горсткой непокорных людишек, какой бы силе они ни поклонялись? А в путах я только из-за тебя, твоего подлого нападения, парнокопытная ты тварь!

Обвиняемая плюет в сторону прокурора. Тот отскакивает. На каменной ступени шипит нечто, похожее на кислоту.

Глосий: Я попрошу.

Эолус: Каждый должен держать ответ за свою вину. И ты, Маниа, еще даже не понесла никакого наказания (показывает на свои крылья), а кричишь громче всех и бросаешься обвинениями в тех, кто действительно занят делом.

Криспинус: Я вот занят делом.

Маниа (пытаясь вырваться): Когда это я стала отличаться от всех вас? Что-то я упустила момент. Ты, Глосий, под видом алхимика даровал людям карманный огонь. Готовы ли они к нему? Ты, Пруденца, со своими механическими конями разве не выглядишь в их глазах безумной? Я лишь развивала общество через искусство, выбирая редких достойных, в ком горит огонь будущего! Я даровала им покровительство и отвагу творить дальше без оглядки на косное, консервативное общество.

Хелир: Она располагала к себе людей, а не натравливала их на нас, и они были счастливы.

Глосий: Артисты сходили с ума. О каком творчестве и счастье может идти речь?

Эолус: Как второй оратор Общества…

Зотикус: С каких это пор ты, старый хрыч, второй оратор общества? Как бы то ни было, им до сих пор является Пиррхус. К слову, почему судья и старшие ораторы являются представителями одного племени? А записывает это все человек!

Вивиана (рычит): Суд удаляется на перерыв!

ПЕРЕРЫВ»

Властным жестом Вивиана указала Зотикусу на дальний проход между третьей и четвертой секциями. Они спешно удалились. Луи Клод никогда прежде не присутствовал на суде, да и не горел желанием, но он отчего-то сомневался, что так вообще дозволено. Но дьяволы есть дьяволы, у них все по-своему.

– Кони ей мои не нравятся! – тем временем выкрикнула Пруденца, притопнув копытцем по каменным ступеням. – Ну ты и плесень, конечно. Я тебе не только никогда не мешала, даже помогала пару раз. Ты же меня считаешь причастной.

Маниа развернула к ней искаженное злобной гримасой большеглазое лицо.

– Не будь capra stulta[24]. Ты и сама знаешь, что на нас объявили охоту. Как не стать подозрительной? Сегодня жертвой пала я, а завтра ею будешь ты. Только если не задумаешься, кому доверять, а кому не стоит.

Пруденца отчаянно сцепила пальцы и отвернулась.

Хелир приблизился к бездне и осторожно коснулся зеленой ноги Мании:

– Это действительно работа Зотикуса? Зачем он сотворил это, у тебя есть предположения?

Маниа опустила на него взгляд. Выражение лица стало страдальческим, губы дрогнули, а мышцы рук напряглись, точно она из последних сил пыталась высвободиться из хватки алых лент.

– Он готов погубить меня и каждого из нас, а сам подчиняется человеку, – понизив голос, проговорила она.

– Императрице Паустаклавы? – нахмурился крылатый.

– Если бы! – Между зеленых губ мелькнули клыки. – Он лишь носит личину подчиненного королевы, а сам пресмыкается перед низшим из рода людского.

– Что ты имеешь…

Однако договорить он не успел. Ленты натянулись сильнее, перехватывая горло Мании из племени