Геммы: комплект из 2 книг - Анна Коэн

Вивиана, шлепая по камням босыми ступнями, проследовала на свое место в центральной секции и опустилась на ступень с идеально прямой спиной. Даже металлические наконечники ее рогов блестели как-то победно. Луи Клод сглотнул, не сводя с нее глаз. Зотикус, вернувшийся следом, казался просто раздавленным.

– Объявляю конец перерыва, – промолвила первый оратор и властно повела рукой в воздухе.

«Заседание Общества Незримого бастиона продолжается.

Вивиана говорит что-то на ухо Эолусу. Кастелян поднимается на ноги и начинает прохаживаться по зале перед сидящими.

Эолус (откашлявшись): Как второй оратор общества, я призываю вас посмотреть на мое презренное, лишенное силы существование. Пусть оно и сам бастион, в котором мы заседаем, послужат напоминанием всем членам Общества, что свое наказание должен смиренно принять каждый de rigore juris[25]. Я уже двести с лишним лет являюсь узником и летописцем бастиона и несу это бремя со всей ответственностью и осознанием глубины своей вины перед соплеменниками. Бастион является символом закона, что установил Бранниус над всеми нами. Dura lex sed lex[26].

Хелир: Это и есть то самое решение? Вивиана, ты – первый оратор. Все собрания ты призывала, что каждый голос должен иметь вес. Таков принцип Общества, он не заключен в расхожей фразе, брошенной презренным. А как же демократия? И ты объявила присяжными всех нас.

Вивиана расправляет крылья с множеством шрамов. Зотикус напрягается.

Вивиана: Consuetudo loci observanda sunt[27]. Постановляю: исход суда будет решен голосованием. Должности судьи, прокурора и адвоката аннулированы. Я голосую за заключение Мании в бастионе.

Эолус (важно): Поддерживаю.

Хелир: Категорически против.

Глосий со вздохом обводит собрание взглядом и исчезает из зала суда.

Вивиана: Глосий воздержался.

Криспинус: Против.

Пруденца (помедлив): Я против.

Зотикус (самодовольно): За. И, видится мне, у нас дилемма. Стоило ли устраивать подобный эксперимент?

Хелир (Вивиане): Soror, ты сказала, что присяжными являются все присутствующие. Но мы забыли спросить одного человека.

Слуга Незримого бастиона замирает под взглядами шестерых дьяволов, обращенными теперь к нему одному. С задрожавшей руки на пергамент падает жирная капля золотых чернил. Он ловит взгляд Вивианы. Госпожа первый оратор смотрит на него с ленивым прищуром, коварно и сладко улыбаясь уголком красного рта. В этой улыбке сквозит что-то сродни обещанию.

Луи Клод (тихо): За.

Зотикус хлопает в ладоши.

Маниа истошно вопит, руки-ленты затягивают ее обратно в дыру, та закрывается с жутким скрежетом.

Зотикус: Все-таки от вас еще можно добиться благоразумия!

Поворачивается на каблуках человеческих туфель и пропадает в клубе серебристого дыма.

Хелир исчезает с громким щелчком, похожим на удар хлыста. Пруденца растворяется в воздухе.

Криспинус остается.

Собрание за номером 784 объявляется оконченным».

Луи Клод свесил руку с пером, ощущая, что его оставили последние силы. Зачем он это сказал? Потому что верил в виновность дьяволицы, что обращала людей искусства в безумных монстров, или только потому, что так велела Вивиана? Он пока не мог сказать.

Тут на него легла густая тень. Подняв голову, мистерик увидел над собой Криспинуса. Чернорогий прищурился.

– Как интересно все складывается… Можно ли сказать, что крылатые полностью правят бастионом, если решающее слово принадлежит человеку?

– Поди-ка сюда, слуга бастиона, – раздался голос дьяволицы.

Луи Клод поспешил снять с онемевших колен тяжелую подставку писца и приблизился к госпоже первому оратору. Рядом с ней стоял приосанившийся Эолус. Что там говорил старикан во время суда? Вроде как он сам здесь в плену и сам Бранниус отнял у него крылья? Вот бы узнать, что произошло на самом деле. Но для этого кастелян должен быть в превосходном расположении духа. Вот примерно как сейчас.

– …бездново исчадие может быть полезным всем нам. Смертные иногда бывают довольно изобретательны. Чего только не придумают, чтоб сохранить память о своих ничтожных жизнях.

Вивиана откинулась на жестком сиденье и обратилась к Луи Клоду:

– Эолус утверждает, ты закончил свой труд.

Молодой человек скованно кивнул, будто у него заклинило шею. Да и страшно было отводить взгляд.

– Покажи, – потребовала она.

Эолус вдруг вцепился когтистой лапой студиозусу в локоть:

– Да-да-да! Следуйте за мной!

Старый дьявол прокрутился на месте, увлекая Луи Клода в удушающий водоворот портала. К счастью, лишь на долю секунды. Пока он пытался проморгаться, отдышаться и нащупать у себя пульс, рядом очутились Вивиана и неожиданно козлоногий Криспинус. Причем вид у последнего был самый заискивающий. Перед госпожой первым оратором, разумеется.

Все четверо оказались в мастерской, где стояло детище Луи Клода. Эолус шикнул на мистерика, и он сделал над собой усилие, чтобы начать объяснения – без них это была всего лишь пыточного вида конструкция из дерева и железа, и дьяволы смотрели на нее с растущим подозрением.

Он быстро объяснил принцип действия пресса и всех рычагов. Если бы этим все и ограничивалось, сын печатника вдавался бы в подробности, но не это было главным свойством его изобретения.

– В этот паз под прессом, – он аккуратно указал на прорезь, по кругу расписанную знаками, нанесенными уже высохшей голубиной кровью, – вставляется золотой диск с нужным сигилом. А сюда, – он провел пальцами по рычагу, которого не было в изначальной конструкции, – нужно, кроме простого усилия, приложить волю заклинателя. Voilà!

Луи Клод привычным, с детства заученным движением провернул ворот и дернул за рукав, желая… чуда. В этот миг он верил в чудеса как никогда.

Светло-лиловые сигилы с мужскую ладонь вспыхнули и закружились по периметру рамы. Раздалось шипение, и по мастерской разнесся запах горелого жира и цветов жимолости.

Криспинус подобрался, крылья Вивианы дрогнули, как и ее точеные ноздри.

– Не волнуйтесь! – засуетился Эолус. – Если он чего вытворит, я лично сниму с поганца кожу, лоскут за лоскутом. К тому же в работе принимали участие ваши бесы, госпожа, и ни один не пострадал.

– Мои?.. – Вивиана вскинула бровь. – То-то их в последнее время не видно и не слышно.

Луи Клод, не обращая на него внимания, подставил руку, и из круглого отверстия в его пальцы выпал свиток. От него по коже распространялось легкое покалывание навроде щекотки. Мистерик с поклоном передал свиток дьяволице:

– Прошу, опробуйте.

Вивиана окинула молодого человека испытующим взглядом, а потом резко развернула пергамент. Миг ничего не происходило, а может, так лишь показалось Луи Клоду, который задержал дыхание.

А после в мастерской взвился вихрь светлячков. Цвета первой листвы и цветов сирени, белые и желтые – они закружили по комнате, озаряя каждый темный, заросший паутиной угол и отбрасывая блики на лица троих дьяволов. Отражаясь в распахнутых черных глазах Вивианы Крылатой.

Совершив с дюжину оборотов, светлячки погасли, вспыхнув на прощание трескучими искрами.

– Это лишь безобидный пример, – глухо добавил Луи Клод, смущаясь от повисшей тишины. – На диск можно нанести любой сигил – бумага впитает его.

Вивиана шевельнула губами, но так ничего и не произнесла.

Зато первым подобрал отвисшую челюсть Криспинус. Козлоногий хохотнул и потер когтистые руки:

– Вот оно как повернулось… Человеческие технологии и magicae verborum!

– Это и правда ты сделал? – наконец обратилась к мистерику первый оратор.

Луи Клод слегка поклонился.

– Истинно так. С помощью ваших, госпожа, бесов и с дозволения почтенного Эолуса.

– Да, я почтенный! – подтвердил кастелян бастиона.

Криспинус обошел печатный станок и даже заглянул под него.

– Это великолепно! – заявил он, лихорадочно потирая и потирая руки, точно огромная муха. – Это то, что нужно. Вы ведь мыслите так же, как и я, так? Вы мне свитки, много свитков, я вооружу ими армию своих последователей! Мы можем быть союзниками, мы будем творить историю! Мы уничтожим…

Эолус согласно покряхтел, но оборвался, заслышав резкий голос Вивианы:

– Сгинь немедленно, Криспинус. Потом поговорим.

Криспинус захлопнул растянутую в подобострастной ухмылке пасть и вздернул обе брови.

– И ты, Эолус. Оставьте нас, – припечатала