Немезида ночного ангела - Брент Уикс

– Логан должен был совершить нечто непростительное. Теперь, благодаря тебе, он этого не сделает.

– Благодаря мне? Так это же хорошо?..

– Ему не придется ничего делать. Потому что ты сделаешь кое-что гораздо страшнее. Так стоит ли мне простить Логана за то, что у него не будет возможности совершить непростительное? Стоит ли мне думать о нем хуже за то, что он не прошел бы испытание, которое провалили бы почти все мужчины? Как мне теперь доверять моему мужу, зная, на что он способен?

Я хочу знать подробности – что такого ужасного не сделает Логан? – но я уже вижу, что прямыми вопросами ничего не выясню. Если Дженин будет думать, что я чего-то хочу, то она мне этого не даст.

– Мне кажется, теперь ты можешь доверять мужу еще больше, именно потому, что знаешь, на что он способен.

– Ах, ну конечно. – Дженин взмахивает маленькой вилкой для рыбы. – Воистину, люди постоянно нас удивляют. Я забыла, насколько ты предан ему. Кайлар – воплощение самой верности… по крайней мере, когда дело касается моего первого и третьего мужа. – Она криво улыбается, но улыбка получается ядовитой.

– Если позволишь этой язве изъесть твою душу, то потеряешь все, что любила и уважала в самой себе. И Логан, боюсь, любит тебя настолько сильно, что не оставит, а отправится следом за тобой в бездну.

Кубок с вином ненадолго замирает на полпути к ее губам.

– Ах, я… Да. – Дженин ставит кубок на стол и хватает меня за руку, как дорогого друга. – Знаешь, мне в голову пришла внезапная идея! Не хочешь остаться при дворе, Кайлар? Стать моим шутом?

– Потому что больше никто не осмелится сказать тебе правду? Ты такой королевой хочешь стать? – Я опускаю взгляд на наши руки. Она убирает свою. – Вижу, нам не поговорить с тобой по-человечески, хотя я ровным счетом ничем не заслужил твоей неприязни. Мне жаль…

– Не вздумай говорить, что тебе жаль! Не смей! – Она повышает голос, и я замечаю, что многие имперцы бросают на нас косые взгляды. Дженин как будто не видит этого и не отводит от меня пылающих глаз.

– В таком случае мне остается лишь пожелать вам хорошего дня, ваше величество. – Я начинаю вставать.

– Сядь, – шипит она, не повышая голоса, но в ее прежнем хладнокровии уже слышны нотки безрассудства. Дженин не знает, что случится, если она натравит на меня имперцев. Скорее всего, она понимает, что любая потасовка может выйти ей боком. Как будто я допущу, чтобы ей причинили вред! Но она, кажется, об этом даже не задумывается, или ей все равно.

Я сажусь.

– Я пыталась остановить тебя, – произносит Дженин. – Я говорила людям, где ты окажешься. Они либо не верили мне… потому что я теперь слыву истеричкой, ты ведь слышал об этом? Либо они пытались тебя остановить, но не смогли. Поэтому я хочу, чтобы ты кое-что знал о грядущем; то, что мне помогли понять как бессонные ночи, так и ночи, полные нескончаемых кошмаров.

Судьба – не похититель, который перекидывает тебя связанного через седло и скачет во весь опор к пропасти, чтобы сбросить вниз. Судьба – это твой собственный характер, который пришпоривает коня, подгоняет его плетью и не дает отвернуть голову от этой пропасти, не дает выбрать другой путь. Мне довелось узреть обрывки будущего, да, но я понимаю, что все увиденное может оказаться обманом. Знаешь, я ведь даже спрашивала об этом Дориана. Он сказал, будто мы с ним видим чуть больше догадливого мудреца, просто наблюдающего за игроками. Поэтому я хочу, чтобы в решающий миг ты знал: никто не заставляет тебя этого делать. Если бы заставлял, наверное, ты бы еще мог жаловаться или даже считать себя невиновным. Возможно, тогда тебя бы не ждало проклятие. Но ты не можешь. И будешь проклят. Я не приму от тебя никаких извинений, и ты не получишь ни капли прощения.

– О чем ты говоришь? Что я, по-твоему, совершу? – спрашиваю я. Мне ясно, что Дженин повредилась умом. Я понимаю, что она не виновата, но мое лицо пылает.

– Ты спрашиваешь, как будто правда хочешь знать, но я вижу, зачем ты это делаешь. Это ловушка. Ты хочешь снова выставить меня сумасшедшей. Потому что, если я… – Ее нижняя губа дрожит; ей хочется одновременно оскалиться и заплакать. – Если я скажу это вслух, то снова сорвусь. И тогда ты сбежишь. Снова.

Снова сбегу?

Что бы еще ни значили ее слова, они подтверждают мои подозрения: в конце этого разговора меня ждет западня. Просто так Дженин меня не отпустит.

Я должен уйти прямо сейчас. Должен сбежать. Она, конечно, закричит, но любое промедление будет ей только на руку. Я напрягаю органы чувств, смотрю на отражение в ложке, проверяю, не приближается ли ко мне кто-нибудь со спины.

Затем снова, не спеша, оглядываю ресторан. До сих пор я не видел ни намека на то, что на меня вот-вот нападут. Я бы заметил, если бы все слуги вдруг покинули зал по команде гвардейцев, готовящихся меня схватить. Этого не происходит. Точнее, не происходило.

На другой стороне огромного ресторана почти одновременно встает компания женщин. Пока они сидели, скрываясь за столами, растениями, статуями и другими украшениями зала, я их не видел, но сейчас их синхронные движения настораживают меня. Три женщины одеты в одинаковые белые платья с красными отворотами, еще у одной на плече добавлена красная вышивка. Их сопровождают двое солдат.

Я узнаю одного из сопровождающих – это Ишаэль, телохранитель Рефа'има! Я отклоняюсь влево, чтобы голова Дженин оказалась между ним и мной. Ишаэль знает меня в лицо.

Дженин, похоже, не замечает ничего странного, но стоит мне снова сосредоточить внимание на ней и убедиться, что моя мимолетная разведка ее не насторожила, как я кое-что вспоминаю. Однажды я уже видел белое платье с красными отворотами. Точно такое же было на Фаэне!

Женщины далеко и уже стоят у двери, которая ведет к тщательно охраняемому носу корабля. Несмотря на то что они всего несколько минут назад проходили через ту же дверь, гвардейцы снова проверяют их. Женщин мне видно плохо, но я убежден, что две из них – точно не Фаэна.

– Ты говорил с Целительницами на похоронах?

– Прости, что? – вежливо спрашиваю я, гадая, не пропустил ли чего-нибудь. Возможно, Дженин что-то сказала, пока я смотрел на Ишаэля, а я прослушал. Но нет, она точно молчала. Я ничего не пропустил. Возможно, так