ОПЯТА (роман-зеркало для массового чтения) - Алексей Константинович Смирнов

уже в среде "его равных", что курить такую дешевку - западло. Эл-Эм настаивал на своем, и спорщики отступали. "Лазарь Милорадович - чем это вас не устраивает? - спрашивал у них Куккабуррас. - Купеческого смысла, замеса и замысла человек".

А потому случалось, что изредка к нему обращались и так.

Длинный белый автомобиль, ожидавший Л. М. перед входом в ресторан, распахнул двери. Неразговорчивые с детства молодые люди пропустили сначала шефа, а потом уже остальных, предварительно заставив поднять руки и ощупав одежду. Щупали Гастрыча, чернявого Извлекунова, своим засаленным видом портившего ослепительный белый автомобиль, и обоих Артуров Амбигуусов, старшего и младшего.

Младший Амбигуус, пока не изготовил себе достойную копию, окончательно забросил учебу; отец состряпал ему справку из наркологического диспансера - гадость, понятно, а все-таки вещь: документ.

- Философия всего этого дела, дорогие мои, - вдруг заговорил Куккабуррас, - стоило лимузину тронуться с места. - Общая философия бизнеса - на чем она будет строиться? Вот что всегда и везде интересует меня в первую очередь.

Здесь отличился Амбигуус-старший, за свою богатую практику наслушавшийся многих разных параноидных исповедей:

- Суть - проста: народ бежит от действительности, желает галлюцинаций и мечтает о полноте самовыражения.

- Но - в жизни? - поднял палец Спайдермен. - К полноте самовыражения - в жизни? Иначе, зачем вам ко мне обращаться с исчезновениями, да еще исчезновениями из ресторана?

- Да уж не на том свете, - саркастически усмехнулся Гастрыч, сидевший на одном из передних сидений. Сидений было столько, что сиди, сколько хочешь, и всякое каким-то бесом оказывалось передним.

- Вот потому вы и пришли ко мне, - Куккабуррас довольно погладил бархатистую тряпочку на глазу. Ни с того, ни с сего, он с непонятной обидой растолковал: - Это чрезвычайно редкая разновидность бархата, им можно прочищать все - уши, мониторы, телеэкраны...

Своими словами он напомнил Амбигуусу-младшему вымыть уши, разбудил задремавшего черта, и тот, прислушавшись, посулил Куккабуррасу веселую житуху.

- А у нас - чрезвычайно редкая разновидность химических соединений, - вот предмет, внимание к которому вернул ему Гастрыч, ибо мавр по фамилии Извлекунов свое дело сделал и волен, обязан был уползать в ему приличествующую тараканью щель-нишу, нищую щель.

- Ах, разумеется, - Эл-Эм закурил, как всем почудилось, сам себя, потому что мгновенно окутался дымом Эл-Эм. - Ваш препарат. Между прочим, позвольте спросить: где сейчас находится ваш циркач, так ловко нагревший ресторан? В багажнике? Исключено. Мои люди весьма наблюдательны.

- Он сидит у нас дома, - молвил Амбигуус-старший. - Со своею женою. Он вообще никуда не выходил, и там подтвердят...

- Братья?

- Во грибе, - согласился Гастрыч.

- Вы все увидите, почтеннейший Куккабуррас, - Извлекунов примкнул к беседе, видя, что инициатива заново уплывает в руки Гастрыча. Но он поторопился, потому что в доме Амбигуусов Эл-Эм увидел нечто весьма для себя нежелательное.

Квартирная дверь была распахнута настежь, на лестнице топталась дворничиха и заглядывала внутрь. Там, внутри, расхаживал участковый уполномоченный. Оказалось, что негодяй, которого Гастрыч уже единожды поучил уму-разуму, не угомонился и настучал на трупный запах, ядом якобы расстилающийся из-под двери и отравляющим туманом ползущий по лестнице.

Дверь в сортир была распахнута.

Анюта Амбигуус, Кушаньев, Крышин-Ключевой и Краснобрызжая бестолково оправдывались, тыча растопыренными пальцами в поляну, окружившую санитарную емкость снежным налетом, напоминавшим свежую проказу не из детских забав, а из курса инфекционных болезней.

- Это грибки, шампиньоны, - втолковывала Анюта.

- Здравия желаю, - Гастрыч переступил через порог. - Здоров, участковый! С чем пожаловал?

Куккабуррас скрючился совершенно. Его мудреное имя, хотя и не числилось сейчас в ориентировках, уже не однажды звучало в милицейских кругах. Но взгляд участкового скользнул, скорее, не по нему, а по трости, прикидывая, потянет ли та на оружие.

- Пахнет у вас тут, граждане, - мрачно сказал участковый. - И запах знакомый. Хозяин пришел?

- Хозяин я, - Артур Амбигуус-старший выдвинулся вперед. - Вы посмотрели бы лучше, гражданин участковый, что в лоджиях делается, у милых моих соседей. "Мы купили пианино" - это пустяки. И свиней-то выращивают, и гусей. Недавно лошадь заржала, я лично слышал. В три часа ночи. И цокала. И покрывала коня. А вы придираетесь к безобидным грибам... Всяк по-своему кормится.

- Я все-таки хотел бы задержаться и осмотреть помещение на предмет упокойника, - не соглашался и упорствовал участковый. - Выйдут неприятности, если вы помешаете мне это сделать, хотя, конечно, я пока еще не располагаю ордером.

- Какой слог для сотрудника милиции, - восхитился Гастрыч. - Университет миллионов?

- Да ради бога, - всплеснула руками Анюта, и сразу поверилось, что она не прячет скелеты в шкафы. - Смотрите, сколько угодно, Аверьян Севастьяныч.

Тот недоверчиво втянул воздух столь глубоко, что не сдержался, и общая атмосфера ухудшилась, но ненамного.

- Я посижу в лимузине, - шепнул Куккабуррас, разворачиваясь на трости, но мощная лапа Гастрыча легла ему на плечо.

- Обождите, - ласково прошелестел Гастрыч. - Ничего страшного не происходит, вам ничто не грозит. Вас не тронут, вы им не интересны.

Эл-Эм остановился, готовый, однако, бежать и, по причине скрюченности, петлять по первому же сигналу.

Крышин и Ключевой откровенно любовались немолодым, но неизбежно умудренным до изношенности участковым.

- Кобура лишняя, - шепнул Крышин, и Ключевой согласно кивнул, размышляя о платоновской любви к сединам. За нею следовала уже любовь к абстрактной идее, но с этими вещами у него пока не было связи: досократовский возраст.

Аверьян Севастьяныч проследовал в спальню, где действительно пораспахивал шкафы, заглянул под кровать, поискал кровавые пятна. Очень внимательно исследовал ванну, рассчитывая найти там зарубки от мясницкого тесака. Надолго задержался в лаборатории Амбигууса-младшего.

- Студент второго курса химического факультета, - немедленно отрапортовал сообразительный Артур-младший и сунул участковому просроченный студенческий билет.

Аверьян Севастьяныч взял пальцем какого-то порошка, лизнул и скривился, увидев, что это не героин и не кокаин. Это был кокаин, просто Амбигуус еще не успел довести его до ума.

- Много вас здесь, - изрек участковый уже не без жалобы в голосе.

Анюта Амблигуус вынесла ему стакан с ломтиком красного перчика.

- Эх!.. - Тот, наконец, снял фуражку и присел к столу. - Шампиньоны, говорите. А как же СЭС? Вы имеете разрешение?

- Вопрос двух часов, - Гастрыч поднял обе руки. - Возможно, трех.

- Это же не запрещено? - улыбнулся нарколог Амбигуус.

- Добро, - Аверьян Севастьяныч выпил стакан, прощально и ловко хрустнув перчиком.