ОПЯТА (роман-зеркало для массового чтения) - Алексей Константинович Смирнов

Куккабуррас помрачнел еще гуще, став похожим на ящера, которому приставили вилы к горлу, предварительно подсунув зубья под защитные пластины панцирной чешуи. "Давно" не было словом, обозначавшим время свершения какого-то важного события - убийства, грабежа, зачатия, разборки, отсидки. "Давно" было кличкой, погонялом, и говорило, скорее, о любимом действии Давно: давить, да так, что из раздавленного получалась рифма... Такое разъяснение обычно вызывало всеобщий смех - по ситуации. Эл-Эм поморщился. Когда и как этот молокосос узнал про Давно?

Ответ прилетел сам собой, соловьем из никогдашнего лета: "Я не знаю Давно. Но с этим Давно чалился Гастрыч..."

Куккабуррас сделал знак, повелевая налить себе коньяку.

Гориллоид исполнил его порочное желание, одновременно без спроса включив музыку Малера - не громко и не тихо, а так, чтобы лучше думалось. Малер, Вагнер, Шопен, Шнитке и Таривердиев были любимыми композиторами Эл-Эм, и все они, в неузнаваемом виде, томились в его сотовом телефоне, прислуживая музыкой.

"Да, там сидел этот фраер, и фраер, на счету которого не одна ходка. Этот мог запросто познакомиться с Давно. Если Давно узнает, и мы еще пуще пересечемся в интересах, начнется война. Надо, чтобы Давно узнал позже. Самым последним. Надо, чтобы Давно не стало вообще!" - осенило Куккабурраса.

Идея универсальных услуг привлекала его все активнее.

В конце концов, все точки будут его, Куккабурраса. Он будет осведомлен в расположении и планировке лабораторий; все документы останутся у него на руках. Он будет числиться генеральным директором через подставное лицо - да хоть бы и через собственную копию. Правда, ему придется заплатить за Давно... с чего он взял? Ничего не придется платить!

Куккабуррас изобразил новый знак.

- Дай мне Давно, - приказал он гориллоиду.

Обезьяньими, напрочь не приспособленными для сотовой связи пальцами, гориллоид защелкал по кнопкам. Дождавшись ответа Давно, протянул Куккабуррасу трубку.

- Приветствую тебя, брат, - произнес Куккабуррас малоприятным скрежещущим голосом. Он выбрал относительно нейтральный тон, дабы Давно не заподозрил ни опасность, ни еще более опасную в устах Эл-Эм’а любезность.

- Капитан Флинт! - послышалось обрадованное Давно. Куккабурраса прямо-таки перекосило сверх мыслимого: он ненавидел, когда этим пакостным погонялом намекали на его одноглазие. Он сразу забывал и о славных мужах, Нельсоне и Кутузове, которыми его утешали льстивые прихлебатели и проститутки. Мрачные мысли сопряглись с окулистом, симпатии к которому тоже мигом поубавилось: авторитет, страдая циклотимией, вообще тяготел к довольно частым переменам настроения. "Капитану Флинту" он предпочел бы простого "Пирата". Хотя и эту братию не жаловал - там попугаи, а от таких недалеко и до петухов... Давно между тем продолжал: - Ты как, при делах? Давай повидаемся, заруливай ко мне, я только что мангал поставил, в бассейне у меня резвятся золотые рыбки, охочие для фигур твоих пропорций... и форм... Я словно чувствовал, когда заказывал....

"Точно знает!" - мелькнуло в голове Куккабурраса.

- Девочки не брезгают бандажами и протезами?

- Девочки не побрезгают даже многоразовыми бандажами и протезами, уже давно, - заверил его Давно. - Эти вещи милее им апельсинов и абрикосов. Это бананы-кокосы для них, как поется, апельсиновый рай. Просто блестящие девочки! Давай, не отказывайся, будешь первым!

- Первым? - насторожился Эл-Эм. - У вас там сходняк?

- Первым рыбок отведаешь! - расхохотался Давно. - Рыбки! Трески! Хек - и готово!

Куккабуррас думал недолго.

- Буду, брат, жди, за мною стол. Спасибо за приглашение.

- Мы едем к Давно, - распорядился он, и лимузин свернул на полуслове.

Направляясь к заклятому врагу и сопернику, Куккабуррас прикидывал, о каких мелких и незначительных конфликтах ему следует повести разговор с хозяином. Ведь не просто же в гости он едет, рыбок шлифовать! А может быть, Давно давным-давно собрался сделать ему серьезную предъяву? "Но тогда он позвонил бы мне сам", - вполне справедливо рассудил Куккабуррас.

"Ты будешь первым клиентом агентства, Давно", - нежданная радость заполнила сердце Эл-Эм’а, все сердечные камеры - даже в сердце построены камеры, случалось пофилософствовать авторитету. В этой аналогии он солидаризовался с Гастрычем. Камеры с перегородками. Дефект которых не спасает, но убивает и перекачивает бабло тюремным лепилам, в бездонные карманы их неопрятных халатов.

Давно отдыхал у себя на загородной вилле. Курилась банька, она же сауна; голубел - порою, иносказательно - бассейн; в надзаборной колючей проволоке, уложенной аккуратными кольцами, гудел электрический ток сверхъестественного напряжения.

Сам Давно раскинулся за столиком на берегу. Он не ходил в обычные поликлиники, но если бы пришел и попал к Краснобрызжей, им наверняка не хватило бы места в маленьком кабинетике. Давно являл собой гору мяса, вернее - фарша, некогда бывшего мясом с настоящими жилами, но золотые рыбки с напитками и закусками делали свое коварное дело. Теперь Давно страдал небольшой одышкой, подагрой, легким венерическим заболеванием и непомерно раздутым самомнением. Он не сумел сдержать улыбки при виде Куккабурраса, выползавшего из лимузина, ослепительно-белый цвет которого безуспешно компенсировал уродство тела и черноту души.

Давно приветственно помахал рукой.

- Поспешай, дарагой, - крикнул он, нарочито имитируя кавказский акцент, чтобы лишний раз напомнить гостю: с кавказцами у пришельца тоже имеются серьезные нелады. Да и в роду его давно был кавказец.

Куккабуррас, гордо увязая в песке, орудовал тростью. На этот раз телохранители покинули машину и вышли. Они взялись прогуливаться по травке, под сенью крон, присматривая белок, ежей и другую живность, способную доставить под кресло нежданного гостя взрывоопасный материал. В бассейне могли находиться специально обученные дельфины...

...Дома, в квартире Амбигуусов, задумчивый Гастрыч признался наркологу:

- Посмотрел я на твоего Куккабурраса...

Он нарочно ничего не сказал об Извлекунове, который пусть и брат брудершафта, и окулист, и свой человек, а все же - ничтожество.

- Моего, - напомнил окулист.

- Это он про тебя так может выразиться, а ты даже не пробуй, - посоветовал Гастрыч. - И вот что я тебе открою... мутный он человечек. Зато вот я знавал одного Давно...

Артур Амбигуус и сын терпеливо ждали.

- Знавал давно - кого? - не выдержал паузы старший.

- Нам можно выходить? - крикнули из своей спальни Крышин и Ключевой.

- Да вылезайте уже, - гадливо позволил им Гастрыч, думая, что от этой парочки давно пора избавиться. Толку решительно никакого, а удобрения кончаются. - Давно, - он вновь обратился к Амбигуусам, - это такая кликуха. Под нею шикует прешикарнейший человек... Так вышло, что мы познакомились... сошлись немного.

Гастрыч не уточнил, где именно.

Окулист, не имевший криминальных связей помимо Куккабурраса, смекнул,