ОПЯТА (роман-зеркало для массового чтения) - Алексей Константинович Смирнов

к гражданке Оранской, - завел он о старом деле, уже забытом и похороненном. От повторного подношения отказался и потянулся за папкой, отложенной на время оздоровления.

Извлекунов, преодолев естественную неприязнь, уединился с Гастрычем.

- Послушай, - сказал он. - Не время собачиться. Время вешать собак, и время снимать сук... Время румянца и время багрянца...

Гастрыч, лишенный моральных и вообще всяких принципов, затих и начал слушать недавнего неприятеля.

- Мафиозной крыши мало, - сокрушенно сказал окулист, как будто всю жизнь не соринки вынимал, а раздавал плюхи, да засылал маслины. - Требуется ментовская.

- Этого, что ли, хочешь напоить? - Гастрыч кивнул в сторону плантации, где только что завязался новый урожай, и где бушевали страсти.

- Ну, а почему нет? Завербуем. Он быстро прикинет, что надо к носу и уразумеет выгоду.

Внутренность Гастрыча активно протестовала. Он не хотел дружить с милицией, такая дружба означала для него ссучиться. Но раз уж и вправду настало время снимать сук...

- Надо его подготовить, - молвил он неуверенно. - Действительно, народу расплодилось. И лишних - тоже туда, в компост... Слониху эту, врачиху... что отплясывала лихо...

- Нечего готовить, разговоры разговаривать, - яростно зашипел Извлекунов. - Цеди ему стакан, покажем опыт.

- Хотите фокус, Аверьян Севастьяныч? - спросил окулист, приближаясь к галдевшему обществу, глядевшему в самую оранжерею.

Участковый растерялся.

- Что за чушь? Вы здесь вообще посторонний. Почему вы опять в квартире?

Вместо ответа Извлекунов протянул милиционеру мутную кружку.

- Да вы никак сговорились меня споить? Нет, милые граждане, угощение всегда хорошо, когда от души, а тут уже взятка...

- Не взятка, - благодушно надвинулся Гастрыч. - Фокус, который вам все объяснит.

- Отрава? - отшатнулся участковый.

- Нет, - Извлекунов сделал маленький глоток: совсем крохотный, чтобы не раздвоиться или умножиться на какую-нибудь мелкую деталь: бровь, зуб, яичко. - Открытие. Смело глотайте, вы не на бандитской малине...

- Бывают минуты, когда я в этом сомневаюсь, - в голосе Севастьяныча прорезались интонации середины минувшего века. Он взял кружку, понюхал, попробовал на вкус, пожал плечами и выпил.

- Дальше что? - спросил он презрительно, однако - по какой-то причине - дуэтом.

Гастрыч пожалел, что дублеры не вечны. Хорошо было бы навсегда заменить участкового его послушным и сговорчивым двойником.

Аверьян Севастьяныч внезапно заметил, что милиции рядом с отхожим местом прибавилось. Он прищурился и начал медленно опускаться на корточки, постепенно опознавая личность. Второй участковый топтался без дела и заинтересованно рассматривал настил, стульчак, пашню - короче все, что вмещал его еще небогатый и не вполне пробудившийся полицейский разум.

- Что это? - прошептал Севастьяныч и потянулся, конечно же, к кобуре. - Кто это?

Как черт из колбочки (так, в общем-то, и было на деле), возник Артур Амбигуус-младший; который по счету - не разобрать, но вечно готовый все разъяснить на пальцах.

- Это великое открытие, товарищ милиционер, - заявил он с пафосом. - Причем того сорта, что просто обязано находиться под охраной милиции.

Таким ловким маневром он разом снял стружку и с Гастрыча, и с окулиста, желавших объявить себя единоправными устроителями законного прикрытия.

- Не тревожьтесь, - сказал Артур Амбигуус. Анюта Бессчетная отвела руку милиции от кобуры и сунула взамен валидол. - Сейчас его не станет.

Налюбовавшись поляной, двойник вздохнул и пропал, не оставив от себя ничего, кроме тягостных воспоминаний.

- Глюки, - пробормотал участковый, продолжая сидеть уже на полу. - Наркотики изготавливаете, - добавил он в надежде на отрицание.

- Нет, не глюки, - тут нарколог встал на защиту сына. - Желаете повторить? Пощупать сукно? Выстрелить из табельного оружия? Проверить зубные пломбы?

Аверьян Севастьяныч, не в пример многим, был человеком весьма деловым, смекалистым, оборотистым и прижимистым, но мягковатым и сговорчивым. Он ничего не понял.

- Я в доле, - только и сказал он.

Извлекунов и Гастрыч, в восторге от того, что все идет, как задумано, толкнули друг друга локтями в бока.

- А если нет? - спросили неважно уже которые Амбигуусы, младшие и старшие.

- Тогда мы посевную прикроем, - жестко сказал участковый, вставая с пола, - а материалы конфискуем в закрома родины.

- Тогда мы напишем признательные показания, что на вашем участке, по сути, относящемся частью сортирной именно к закромам нашей родины, о которых та ничего не знает, при вашем участии, с вашего ведома были убиты и съедены три человека.

Аверьян Севастьяныча прошиб холодный пот.

- То есть как это? - спросил он ошеломленно.

- Да запросто, - окулист потянулся к нему и носовым платком взял опорожненную кружку. - И пальчики, и осадок. Удобрения, милостивый государь.

Извлекунов не требовал никаких дополнительных удобрений, но Аверьян Севастьяныч, вероятно, понял его неправильно и благодарно удобрил молодую грибную поросль: его троекратно вырвало.

- Поэтому вопрос о размерах вашей доли будет решаться особо, - продолжил за окулиста Гастрыч.- Но будет, и вы можете совершенно не беспокоиться на этот счет. Вообще, открывается масса возможностей. На вашем участке не будет никаких "висяков". Умершие бомжи, десятилетней давности захоронения неизвестно кого и неизвестно кем сделанные - все это пойдет в дело. Если, конечно, какая-то сволочь не догадается позвонить до того, как вы обнаружите тело... И вообще, - он указал на следы рвоты, - возвращается пес на свою блевотину, как говорится в Писании... Благодарю за сельскохозяйственное содействие.

Участковый, сколько умел, задумался.

Он читал детективы, где жертвы растворялись в кислоте, закатывались под асфальт и заливались бетоном. Но он никогда не встречался с убийствами посредством земледелия.

- Раз уж заговорили о Писании. Каин был земледельцем, - очень своевременно напомнил Амбигуус-младший-второй. - Господь не принял его даров и проклял. А убивать не велел. Веками гадали: почему? Но теперь-то все становится на свои места...

Участковый, равнодушный к этой оперативной информации, собрал свои бумаги.

- Так значит, - подытожил он дрожащим голосом, - пропавшие без вести и объявленные в розыск граждане Оранская, Крышин и Ключевой пребывают здесь? - он ткнул пальцем в место, на которое из пословицы возвращается пес.

- И очень надежно, - дружным хором ответили ему Гастрычи, окулисты-Извлекуновы, Амбигуусы старшие, Амбигуусы младшие, да парочка Анют. - Их не вычислить даже анализом ДНК.

- Если не ошибаюсь, присутствовали и другие? - голос Аверьяна Севастьяныча задрожал еще явственнее.

- Ты не тревожься, служивый, - какой-то Гастрыч положил ему на плечо руку, внушающую мир и спокойствие. - Твое