ОПЯТА (роман-зеркало для массового чтения) - Алексей Константинович Смирнов

- Давно? - не понял участковый, сошка мелкая. - Что - давно?

- Существо такое было, называло себя Давном, - пояснил тот. - Уже давно не называет.

Аверьян Севастьяныч понял, о ком идет речь, и дело вновь обошлось бесхитростным валидолом.

- Тут я пас, - откровенно признался милиционер. - Это очень высокий уровень. Вам следует связаться с моим руководством.

- Обязательно, - успокоил его Извлекунов. - Мы свяжемся с ним. Поздравляем вас с заслуженным членством в Агентстве.

- Сталина оживим, - шепнул Гастрыч.

Это окончательно решило дело.

Хотя Севастьяныч хотел было откреститься от многоруких объятий, но в уши ему со всех сторон пополз вкрадчивый гимн:

 - Единица - вздор, единица - ноль!

Голос единицы - тоньше писка!

Кто ее услышит? Только жена!

Да и то, если не на базаре, а близко!..

25. АУУ

Агентство (все решили, что "агентство" звучит солиднее "бюро", вдобавок ассоциирующееся с мебелью и ритуальными услугами) Универсальных Услуг - АУУ (ищи-свищи) открылось поздним летом.

Краснобрызжую и Кушаньевых переманили с прежних мест консультантами-врачами, положив им высокие оклады; всем троим немедленно предоставили отпуск, и Кушаньевы моментально покатили на юг.

- Помоги, - прохрипел Гастрыч, обращаясь к Извлекунову. Оба они были настоящие, двойники надоели всем, даже Анюте и даже Анюте в глазах и ощущениях Гастрыча. Иногда их, впрочем, возрождали, безгласных Анют. - Помоги затащить... экая туша...

Краснобрызжая, обрадованная отпуском, встречала его вовсе не так, как рассчитывала. Мешок образовался громадный и грозил вот-вот лопнуть по шву.

- Как бы младую поросль не забила, - застонал окулист, помогая рукам и впиваясь в поклажу зубами, волоча ее к двери волоком. - Наше младое, незнакомое племя... Ты поосторожнее, - сказал он Гастрычу. - Не видишь разве - красные брызги на упаковке.

- У нас участковый в кармане, - беспечно отреагировал тот.

На общем - не совсем, конечно, общем - собрании решили, что Агентство обойдется без медицинских работников.

- Для тебя сделаем исключение, - радостно засмеялся не то Амбигуус-старший, не то Гастрыч при виде испуга на лице Извлекунова: тот уже не различал окружающих, путался в них, пугался всех. - И для меня, - добавил оратор, так что окулист понял, что речь сейчас держит все-таки врач, нарколог.

Теперь сосед втолковывал Извлекунову, созерцавшему гору костной муки высотою в полтора метра:

- Ты не жалей ее.

Окулист думал, что, может быть, они с Краснобрызжей, все же брызнувшей красным, заканчивали один институт, спали под одной ветошкой... нет, этого не было.

- Она жалостливая была, - рассуждал Гастрыч. - Такой их удел. Из таких только соки и тянут. А если насыпать туда тебя, все сдохнет... Ну, нынче гриб пойдет косяком, в активный рост. Урожайный година.

- Косяком, говоришь? - переспросил окулист. - Может быть, его и курить можно?

- Отчего бы и нет? - оживился тот. - Надо мальца порасспрашивать, он разбирается.

Он мгновенно представил себе мультипликационный паровоз с огромным косяком вместо трубы, из которой валом валит криминальный дым, а паровоз медленно тащится по проселочной дороге в напрасных поисках узловой станции "Кальян", а мелькают только "Колян" и "Толян". В то же время ему кажется, что он мчится со скоростью "Красной стрелы", пропитанной соком анчара.

Малец же, которым назвали младшего Амбигууса, не собирался продолжать учебу и, как в бессмертной книге, отправил на праздник дублера. Пусть вкалывает, нечисть. Забегая вперед, откроем, что двойник успешно сдал сессию, на что профессор сдвинул очки и встревоженно молвил:

- Артур Амбигуус, я просто перестаю вас узнавать.

- Так я за ум взялся, - простецки ответил феномен раздвоения.

...Гастрыч обдумывал внезапное и выгодное предложение напарника.

- Куккабуррас, разумеется, имеет выходы на правильных людей. Он связан с наркобаронами, или сам наркобарон. Я его так себе знаю, - признался Гастрыч. - Мы чалились больше с Давно, там не про всякое спросишь...

Дверной колокольчик, сменивший звонок, требовательно тенькнул. Квартиру опрыскали духами и дезодорантами; в оранжерее постелили клеенку, скрывая грибы; прикупили декоративных цветов, избавились от животных, отведя тем чулан, где кошка, собака и попугай подолгу лаялись между собой. Время от времени им грозили откровенным и замысловатым убийством с элементами серийности.

- Первый клиент, - прошептал Извлекунов. - А хозяина нет.

- Не беда, - Гастрыч захлопнул дверь уборной. - Назовешься ассистентом. Я быстро умоюсь и что-нибудь наброшу на себя, представлюсь совладельцем. Выйду к нему, как... как...

- Ниро Вульф, - подсказал окулист.

- Как он, - кивнул замечательный сосед. - А ты будешь Арчи Гудвин.

Странно, однако, то был действительно их первый, не считая Эл-Эм’а, посторонний клиент, явившийся по рекламе из метро: мужчина лет сорока, в строгом костюме, с дешевым дипломатом из ненастоящего крокодила; сильно лысый, в очках, оправа - толщиной с железную нитку. Строгое лицо, бескровные губы поджаты, глазки бегают, ножки перетаптываются.

- У вас оказывают универсальные слуги, если я правильно понял, - полувопросительно обратился визитер к окулисту.

- О да, - тот засиял майским жуком. - На любой вкус. Входите, прошу вас. Присаживайтесь в гостиной. Не смущайтесь простотой обстановки, это маскировочная необходимость. Вас раздражает запах? Но я же вам объясняю: услуги универсальные... Сейчас подойдет компетентное лицо, компаньон. Я ему ассистирую - так, знаете ли, по мелочи: поднять, убрать, достать, извлечь...

Окулист против воли хихикнул.

Посетитель осторожно присел на край старинного стула красного дерева, оставшегося еще от прабабушки Амбигууса - не то старшего, не то младшего.

В это мгновение ввалился Гастрыч, еле протиснувшийся в хозяйский парадный пиджак; на толстой шее болтался крапчатый галстук-дистрофик; верхнюю пуговицу накрахмаленной рубашки пришлось расстегнуть. Подрасстегнуты были и брюки, но Гастрыч прикрыл их какой-то жилеткой, подозрительно напоминавшей элемент женской одежды и задушевно трещавшей по швам, будто лопались где-то мыльные пузыри. Ему было душно и радостно.

- Здравствуйте! - вскричал компаньон, протягивая мокрую руку.

Клиент, слегка напуганный его громовым голосом, приподнялся и пожал намозоленные мясоразделочными орудиями пальцы.

- Не представляюсь, - тут Гастрыч шепнул. - Из соображений вы сами понимаете, каких...

- Да-да, - не стал возражать посетитель. - У вас, насколько я разобрался в объявлении, своего рода частное сыскное бюро...

"Не сыск, а поставки", - подумал Гастрыч. Но спорить не стал.

- Конечно,