Код Гериона. Бессмертие без жизни - Людмила Брус

– Как это зачем? – ответила девушка так сурово, что парень понял цель визита без пояснений.

– А что Мрак?

– Мрак ушёл в реал и прислал за гонораром меня.

– Ладно. Идем-ка со мной!

– Это ты жди здесь! – велела Ви; в её голосе не осталось ни грамма вчерашней игривости. Вместе с администратором они скрылись в недрах клуба.

До этого пять минут казались мне такими длинными лишь на войне, в засаде или в ожидании атаки; чтобы успокоиться, я взял на баре темного пива. Здесь напитки действуют на мозг почти как дома: опьянение он «дорисовывает» сам, обращаясь к предыдущему опыту общения со спиртным.

Вернувшись, Ви взяла меня за рукав и оттащила вглубь зала.

– Ты, блин, кто? Следишь за мной, что ли? – прошипела она.

– Я Велиард, – назвал я свое виртуальное имя. – И вообще-то, ты первая подошла, а я лишь подумал, что общение можно продолжить. В чём проблема?

– В психах! Был тут один, тоже поклонником заявлялся, таскался за мной, как тень, а в результате чуть вирусом не шарахнул: сдохла бы ни за что, – горько сказала Ви.

– Вирусом? – не поверил я. – Ты важная птица, если на тебя охотится хакер.

– Я б не сказала. Мы с ребятами еле-еле денег на студию наскребли.

– Кто-то знает, что вы достойны большего, и спешит убрать конкурентов. И если мое внимание тебе в тягость, я рад, что взглянул на твоё настоящее лицо…

– Оба мои лица – настоящие.

– Могу пообещать, что беспокоить тебя не стану, – сказал я, шагнув в сторону выхода.

– Нет, стой! – сказала она тихо, но твёрдо. – Поговорим по дороге!

– По дороге куда?

– К Мраку в гараж, где мы с группой репетируем. Путь неблизкий, а одной страшновато. Шла сюда – всю дорогу озиралась… Ты же не против?

Чувствую, с этой Ви не соскучишься. Так ли она импульсивна в реальной жизни? Впрочем, негласное правило «Омниверса» – пореже вспоминать о том, что лежит за его пределами.

– А вдруг я тоже по твою душу? Ты ведь сначала так и подумала…

– Почему-то я тебе верю.

Я протянул Ви руку; девушка хоть и с опаской, но взяла её. Как непохожа она была на похотливых девиц в микроплатьицах, для которых случайный секс в «Омниверсе» – это единственный шанс хоть какого-то секса. Впрочем, далеко не все из них – действительно девицы…

Дальше мы пошли не по набережной, а повернули в сторону центра, шагая по узкой улочке меж складских зданий и рыбных таверен. Запах жареной рыбы «Омниверсом» не создавался: он возникал в мозгу автоматически – как и опьянение.

– Гитара не тяжёлая? – спросил я, пытаясь вести себя настолько галантно, насколько вообще мог человек с моим опытом взаимодействия с дамами.

– Это часть меня, – сказала девушка, метнув предупреждающий взгляд. – Такая важная, что её никому нельзя ее касаться.

– Откроешь тайну – как заработала навык?

– В школе.

– Учишься, значит? – удивился я. На моей памяти все дети и подростки «Омниверса» были неигровыми персонажами, которых искусственный интеллект создавал сам. В самом деле, кто по доброй воле снова станет чьей- то бесправной собственностью?

– Угадал, – сказала Ви, словно не видела в этом ничего особенного. – Но я не здешнюю школу имею в виду.

Не взлетевшие

Уинстон Уинтер. 26 ноября 2188, Аркона, Марсианская коммунистическая республика

Уважаемые сограждане,

новость, которую я хочу сообщить, станет горьким разочарованием для многих жителей республики и в особенности нашего города, однако такой шаг мне диктует ответственность, которую вы возложили на меня.

Как член Совета архонтов и глава космической программы, я сообщаю, что программа освоения Земли будет отложена на неопределённый срок. Это решение будет обсуждаться Советом архонтов в течение двух недель.

Максим Юрковский, при всём моём уважении к его памяти, не всегда адекватно оценивал риски своих проектов. На мой взгляд, крайне опасно было снаряжать на Землю «Фермион-2» после того, как причины гибели «Фермиона-1» так и не были окончательно установлены. Напомню, что одна из спасательных капсул, кусок обшивки и одно из кресел корабля были обнаружены на орбите.

И пока мы не поставим последнюю точку в этой истории, я считаю недопустимым повторно рисковать нашими лучшими специалистами и сложнейшей техникой, в создание которой было вложено столько ресурсов и труда. Пока придётся смириться с тем, что Марс – это наш единственный дом, и заботиться о нём так, чтобы не допустить беды, постигшей Землю.

Огромные территории нашей планеты остаются неосвоенными, озеленение началось лишь недавно, климат планеты по-прежнему враждебен для людей. По-прежнему нужно заменять старую технику, которую поставлял нам до революции Советский Союз и которую теперь мы должны производить сами. А значит, нам есть куда приложить усилия. Нам есть к чему стремиться здесь, у себя дома, и на данном этапе это будет целесообразнее, чем высылать экипаж за экипажем на вероятную гибель.

Вы скажете, что земляне сейчас не в состоянии сбить даже обычный самолёт, не говоря уже о космическом корабле, но поверьте, эта планета ещё полна мрачных тайн, поэтому я буду настаивать на отправке других разведчиков – бионических, которые дадут нам более полную картину того, что там сейчас происходит. Два новых зонда отправятся на околоземную орбиту взамен тех, что пришли в негодность.

Учёные и инженеры, которые готовились к отправке на Землю, приступят к выполнению новых, не менее интересных и нужных задач; никто не останется в стороне от великих дел. Главное, что нужно помнить каждому – цель у всех одна – создать на Марсе условия не хуже, чем когда-то были на Земле, и продвигаться дальше за пределы Солнечной системы. Мы уже прошли огромный путь, и я уверен, что для нашей молодой цивилизации нет неразрешимых задач.

Говорят, «Архангел» должен быть готов ко всему, но трудно быть готовым к такому удару. Если решение Майрона утвердит Совет архонтов, перечёркнуты окажутся сразу десять жизней – моя и всего экипажа «Фермиона-2». До сих пор незнакомая злость поселилась в груди и копошась гадючьим клубком стала порождать страх перед самим собой. Какая молния ударила в Майрона Асано, который едва успел занять место Юрковского? Он, сам руководивший программой «Архангелы», сам набиравший первую экспедицию и принимавший экзамены у второй – то есть у нас? Понимает ли он, что вся республика теперь может потребовать его ухода?

Из двадцати девяти лет, что я топчу марсианскую пыль, на подготовку к экспедиции ушли пятнадцать. Когда на орбите Земли погиб «Фермион-1», мы с Кэт ещё были детьми. Но несмотря на боль и ужас от всепланетной потери, я уже тогда сказал себе, что полечу следующим – как бы сложно и страшно это ни было – и завершу начатое. И вот, я узнал об отмене полёта меньше, чем за две недели, вернувшись с грузом продовольствия из Тесла-Сити. Со мной, без пяти минут капитаном, даже не удосужились поговорить с глазу на глаз.

Полёту на Землю предназначалась вся наша жизнь. Учеба по десять часов, дважды в день – тяжёлые тренировки с поправкой на земную гравитацию, почти армейская дисциплина, словно из нас пытались сделать не просто лётчиков, инженеров, медиков и учёных, а вдобавок и воинов-разведчиков. Да, цель нашей вылазки была сугубо мирная, но все понимали, как одичала Земля со дня Блэкаута и на что способны потерянные, лишенные элементарных знаний люди, озабоченные лишь тем, чтобы задержаться в своей голодной жизни еще на денёк- другой. Падение цивилизации, учили нас, неизменно должно выпустить на свободу всех демонов, что человечество столетиями училось в себе подавлять, и мы понимали, что рано или поздно с насилием нам придётся столкнуться.

Но кто – в нашей неспешной, аскетичной и предсказуемой марсианской жизни – не завидовал первопроходцам и не мечтал о Великом Деле? Ещё первую экспедицию кто-то случайно прозвал «Архангелами». И хотя отсылок к христианству у нас обычно не любили, название оказалось на удивление живучим и впоследствии прикрепилось к новому экипажу – моему. А тот, кто привык считать