Князь Барбашин 3 - Дмитрий Михайлович Родин

перемирие с Ланнуа и заплатил ему шестьдесят тысяч дукатов для войск Бурбона, но когда тот отправил к имперцам своего посланника с деньгами, то выяснилось, что им эти деньги были как слону дробина. А в ответ на сообщение о перемирии имперцы и вовсе попытались убить прибывшего с деньгами посланника. И в результате ландскнехты Георга фон Фрундсберга и испанцы экс-коннетабля Франции Шарля III де Бурбона, изгнанного Франциском, соединились у Пьяченцы и двинулись в направлении Рима.

Тут-то и выяснилось, что политика папского престола так достала окружающих, что правители земель, через которые имперцы шли на Рим, сами кормили их, снабжали проводниками и свободным пропуском через собственные земли. 6 мая 1527 года армия подошла к Риму и приступила к его осаде.

"Вечный город" имел неплохие защитные сооружения, а пушки замка Святого Ангела стреляли столь хорошо, что не давали противнику развернуться, вот только защищали его всего пять тысяч ополченцев во главе с кондотьером Ренцо да Чери и швейцарские гвардейцы Каспара Рёйста.

Атака началась ранним утром 6 мая, примерно в четыре часа утра. В ходе долгого сражения метким выстрелом из аркебузы был убит Шарль де Бурбон, и в имперских рядах начала зарождаться паника, отчего войска чуть не побежали. С огромным трудом Ферранте Гонзага смог остановить эту панику и переменить отчаяние имперских войск на жажду отомстить за гибель своего вождя. И где-то между шестью и семью утра, лишь только туман стал рассеиваться, императорские войска ворвались в Рим. Как только стена была пробита, вся оборона "вечного города" мгновенно рухнула. Напрасно Ренцо да Чери угрожал казнить дезертиров, защитники стен ринулись защищать свои дома. И это стало приговором папскому Риму.

В беззащитный город хлынули испанские и немецкие войска, практически сразу превратившиеся в мародеров и убийц. Только швейцарская гвардия и часть римского ополчения продолжали отчаянно драться, несмотря на полную безнадежность своего положения. Этот бой быстро перерос в настоящую резню, пленных в котором не брала ни одна сторона. Но именно благодаря их героизму папа Климент VII и смог покинуть собор Святого Петра и тайным ходом поспешить в замок Святого Ангела.

Среди воплей, предсмертных хрипов, лязга стали и грохота выстрелов процессия неслась по роскошным залам и коридорам. Папу и кардиналов рослые гвардейцы буквально тащили под руки, опережая погоню на какие-то минуты. Захлопнутые двери тайного хода лишь ненадолго задержали преследующих, но этого как раз и хватило, чтобы беглецы успели добежать до убежища. И едва они вбежали в спасительный замок, как тяжёлые окованные ворота захлопнулась прямо перед носом их преследователей. Разочарованные ландскнехты жахнули из своих аркебуз в закрывшийся проход и поспешили назад, грабить доставшийся им город.

И Рим погрузился в ад.

Мародеры не только грабили, но и безжалостно убивали горожан, грабили церкви, вытаскивали драгоценности из реликвий, разрывали богатые захоронения. Особенно жестоко расправлялись со священниками, а монахинь насиловали и продавали в солдатские бордели. Даже самые уважаемые и близкие к императору граждане Рима могли избежать насилия, лишь заплатив огромный выкуп. Тела же погибших сбрасывали в Тибр, а непогребенные останки объедали собаки. Из Ватикана сделали конюшню, а страницами книг и манускриптами выстилали денники лошадей.

Особенно отличились наемники-лютеране: нацепив на себя облачения кардиналов и священников и распевая боевые гимны, они пьяные бродили по горящему городу, а их предводитель сидя на осле изображал из себя римского папу. А потом, шутки ради, и вовсе провозгласили Лютера римским папой.

И как всегда в подобных ситуациях, нашлись ушлые люди, что принялись скупать у гулящей солдатни их добычу. Полотна, книги и иные сокровища менялись даже не на полновесную монету, пусть и по цене много ниже своей стоимости, а на продукты питания, которые в раззорённом городе стоили весьма дорого. И в Риме после этого их уже никто и никогда не видел. Как и многих искуссных ремесленников, в чьи дома вламывались наёмники, а насытившись грабежом, уходили, забирая с собой и хозяина. А если находили, то и его подмастерьев. И об их судьбе оставшимся знакомым и родственникам оставалось лишь гадать, потому как обратно из них не вернулся никто. Их оплакали и отпели, как и тысячи других римлян, погибших в те дни на улицах и в предместьях "вечного города". Ну а то, что многие из этих ремесленников потом оказались на самом краю Европы, так что же, такова судьба. Зато люди князя доказали, что недаром столько времени провели в Италии.

Причём действовали они столь виртуозно, что большую часть "спасённой" коллекции оплачивали сами римляне, выкупая свою жизнь за золото. Ведь сумма выкупа для богатого горожанина обычно составляла от четырёх до пятнадцати тысяч дукатов. А княжеские люди доили "своих" не хуже имперской солдатни, тем более что Андрей как-то вспомнил (а потом и записал), что уже через год "ограбленные" римские толстосумы смогли вкладывать в дела изрядные суммы (тридцать — сорок тысяч дукатов в месяц), которые у них оставались, несмотря на все грабежи и выплаты!

Нет, понятно, что подобным могли похвастать далеко не все римляне, но страдали от попаданческих воспоминаний, увы, все. Уставшие от пыток, люди писали письма в другие города к родне, чтобы получить требуемые деньги.

А машина репрессий лишь набирала обороты. Взяв "шефство" над парочкой римских нотариусов, люди князя принялись обделывать финансовые делишки, юридически оформляя отношения, возникшие между жителями Рима и солдатами оккупационной армии. Нет, "покупать" дворец, как это сделал Шиарра Колонна, командующий итальянскими наёмниками на службе императора, они не стали, но, к примеру, потребовали себе законный выкуп от наследников погибших хозяев, которые и были зафиксированы нотариально среди прочих долгов указанных римлян. И наследники должны были их выплатить, чтобы вступить в права наследования. Причём, это не было каким-то русским ноу-хау, подобным юридическим крочкотворством все восемь месяцев оккупации занималось полсотни римских нотариусов. Самое же смешное было то, что законность подобных актов признавалась и после того, как город был освобождён, пока вернувшийся в Рим папа Климент VII не создал кардинальскую комиссию, по решению которой такие сделки стали расторгаться. Но до того как это произошло, ещё не одна тысяча римских дукатов перешла в русский карман.

Кстати, самым тяжёлым было не вырвать золото у пленников, а вывезти его из Рима. И завезти в "вечный город" телеги с продовольствием, цена на которое с каждым месяцем лишь росла. Распоясавшаяся солдатня готова была грабить всё, до чего дотягивались их руки и в охрану подобных обозов пришлось выделять достаточно большие силы, что стоило руководителям "великого ограбления" больших