Князь Барбашин 3 - Дмитрий Михайлович Родин

имени никак не мог смириться с тем, что его заставили отказаться от трона предков. И путешествуя по Европе, просил и просил у любых владетелей денег, наёмников и любой иной помощи для возвращения былых владений. Увы, но проигравших не любят нигде и даже император был глух к его просьбам. Даже к той, где он просил хотя бы отдать приданное за жену. Сумма там выходила немалая, сто пятьдесят тысяч гульденов! Однако и её Карл не спешил отдавать, так как ему было не до Дании: он в очередной раз воевал с Францией.

А между тем оставшиеся доброхоты доносили до королевского слуха свежие новости из родной стороны. Новый датский король Фредерик хоть и обещал, что будет бороться с ересью вплоть до применения смертной казни, но вскоре изменил своё мнение. Стремясь к фактической независимости датской церкви от папства он покровительстовал ученику Лютера, священнику Гансу Таусену, и ограничил права епископов. А чуть позже и вовсе стал передавать в лены дворянам монастыри.

И это вызывало скрытый гнев основной части населения, остававшегося верным католической вере. К тому же крестьяне, горожане и мелкопоместное дворянство по-прежнему хранили верность Кристиану и в датском обществе все чаще стали раздаваться голоса, призывавшие вернуть свергнутого правителя.

Впрочем, находясь в изгнании, Кристиан сам познакомился с Лютером и нашёл его учение достаточно убедительным, что рассорило его уже с императором, который и отослал бедного родственничка подальше с нищенским содержанием в 500 гульденов в месяц. А потом еще и отобрал детей, чтобы папа-лютеранин не воспитал их еретиками.

Однако, если его подданным был нужен король-католик, то Кристиан был готов поменять своё отношение к учению Лютера ради отчего трона. Вот только не было на горизонте никого, кто готов был бы выложить ему кругленькую сумму на армию. Оттого и прозябал в сырых Нидерландах бывший датский король, мечтая о реванше.

Гость на пороге королевского жилища возник с утра и без приглашения, так что поначалу Кристиан даже подумал прогнать его. Однако любопытство всё же взяло своё и незнакомца пустили в гостинную, где он протомился пару часов, ожидая аудиенции.

Наконец король соизволил спуститься вниз.

Гость, одетый достаточно дорого для простого гонца, быстро подскочил с кресла и поклонился монарху. Причём поклон был не такой, как принят в Европе, зато так кланялись послы русского царя, когда приезжали в Копенгаген.

— Вы рутен? — спросил Кристиан по-немецки, помня, что датский язык даже в Дании использовался не везде. Это ведь лишь при его правлении всё королевское делопроизводство было официально переведено с немецкого языка на датский, а до того везде и всюду по стране, кроме деревни, царил язык Ганзы.

— Да, ваше величество, — снова поклонился гость. — Степан Грязнов, личный дворянин князя Барбашина к вашим услугам.

— Князь Барбашин? — левая бровь короля взлетела вверх. — А, помню — этакий Северин на службе моего московского брата.

— Старшего брата, ваша величество. Всё же мой господин принял титул императора, доставшийся ему по матери.

Кристиан хмыкнул и отошёл к окну. Гость позволил себе дерзость, но московиты всегда были щепетильны в титуловании своего государя. Да и императорский титул Василия, третьего в своём имени, был признан в Европе почти всеми, кроме королей Франции и Польши. Так что не ему обижаться на подобную поправку. К тому не даром русские прислали к нему гонца. Неужели Василий вспомнил о былом союзе?

— Что же хочет сказать мне ваш господин, герр Грязноф?

— Князь, которому я служу, просил меня передать вашему величеству, что государь печалуется по вашей судьбе. Однако он не может оказать вам помощь напрямую, так как Фредерик, первый в своём имени, коронован по всем правилам вашей страны, что, впрочем, не отменяет узурпацию им власти, так как он поддержал мятежников, поднявших руку на своего суверена. Однако, по многим причинам, король Фредерик был признан в Москве.

— Но всегда есть какое-то "но"? — хитро прищурился Кристиан. В душе же бывшего короля бушевал пожар. "По многим причинам" — как красиво гость высказался про политику. Но он-то понял всё прекрасно: рутенам нужен проход по Зунду и ради него они признают владыкой любого, кто оденет корону в Копенгагене. Тем более, если сделает это "на законных правах".

— Ваша прозорливость вызывает восхищение, ваше величество, — казалось, что с уст гонца вот-вот польётся елей. Но Кристиан лишь усмехнулся столь откровенному подхалимству. И не поверил ему. Слоняясь по Европе, он много слышал про то, что происходит на востоке и понял, что рутены не стой ганзейцев — мягко стелят, вот только за ночлег потом не расплатишься.

— Как стало известно в Москве, — продолжил между тем Грязнов, — вас не забыли в вашей стране и многие ждут вашего возвращения. Особенно епископ Нидароса.

Кристиан печально вздохнул. Осведомлённость рутенов вызывала трепет. Да, Олав Энгельбректссон писал ему, что в Норвегии только и ждут его высадки, и готовы признать своим королём даже без датской короны. Ах, Норвегия! Его лучшие годы, его милая Дивеке, его мудрая Сигбритта. Его враги вылили кучу грязи на имя советницы, мол это она без конца настраивала монарха против его окружения. Но он-то знал, что голландка хотела совсем другого!

Однако гость продолжал говорить и Кристиан отбросил нахлынувшие воспоминания:

— Частные лица, которые недовольны вашим свержением, из-за чего полностью провалился проект русско-датской торговой компании, готовы пожертвовать вам нужную сумму и корабли, что доставят вас с войском в Нидарос.

— Хорошо, это я понял. А что эти "частные", — король выделил последнее слово интонацией, — лица захотят взамен?

— О, совсем немного, ваше величество. Ведь издревле Финмарк является яблоком раздора между Норвегией и Русью. За оказанную Вам помощь, вы просто уступите север по 68 градус, до озера Дуортносьяври, как прозывают его местные самоеды, и дальше по реке Турнэ-эльв до самого залива. Ах да, Лофотенские острова Вам придётся уступить полностью.

— А не много ли желают ваши "частные" лица?

— Ах, ваше величество, не думаю, — состроил скорбную мину Грязнов. — В конце концов, вы так желали помощи, что готовы были заложить куда более богатую и населённую Исландию. А тут Финмарк, где бегают нищие самоеды и всех крепостей — один Вардегуз.

— Ну, допустим, не один, но, пожалуй, я действительно уступлю Финмарк скажем, за двести тысяч гульденов.

— Побойтесь бога, ваше величество. Ту же Исландию вы торговали куда дешевле. Хотя, если к Финмарку вы присоедините ещё и Исландию…

— Думаю, это будет чересчур много, — поспешно проговорил Кристиан. — Да те же Лофотены, издревле самое богатое место рыбной ловли вдоль всего побережья и норвежцы, живущие за счёт промысла, никогда