Гиппогриф Его Величества - Lis-Bet

лошадях, ведь все пытаются показать свой статус. Вскоре ты увидишь ящеров, грифонов, саблезубых тигров и других зверей. Правда, в реальном бою никто из них не показывается. За исключением императорского рода никто не рискует отправлять особое ездовое животное на войну. Оно скорее является признаком достатка и могущества.

Бланш захлопал глазами, не ожидая услышать настолько подробный ответ, и Глед, поняв, что увлекся, смущенно кашлянул.

— В общем, охотиться будет не только Его Величество, но и ты. Тебе тоже нужно будет ловить зверей, чтобы принести ему победу. Как правило будут выпускать мелкую живность, вроде кроликов, усиленных магией. Будет достаточно придушить их, но никто ничего не скажет, если ты случайно перекусишь одного пополам.

Бланш кивнул, принимая правила. Он подумал, что на этом Глед закончит, однако тот уставился на него со знакомым блеском в глазах. За время, проведенное вместе, Бланш понял, что в такие моменты он о чем-то напряженно думал. Чаще всего мужчина хотел сказать что-то, но не решался. Либо считал, что ляпнет глупость, либо не был уверен, что информация придется к месту, либо не мог просчитать реакцию собеседника, а потому оценивал риски. Если Кард не пихал его в бок, веля выкладывать, как есть, Глед так и мог уйти, не сказав ни слова. К сожалению, сейчас они были одни. Мотивационный пинок отвесить было некому, а потому Бланшу пришлось импровизировать.

Он пихнул Гледа крылом, а затем склонил голову вбок. Тот нахмурился и поджал губы.

— Не хочу давить, но, думаю, нужно предупредить, — медленно начал он. — Каждый год побеждает император, и это неоспоримая истина. Борьба идет за вторые и третьи места. Во всяком случае так было при императоре Корнелиусе. Однако на этот раз конкуренция будет более жесткой, ведь в качестве императора будет Его Величество Калеб. Ему нельзя проиграть, понимаешь? Если кто-то обойдет его по количеству зверей, Его Величество превратится в глазах народа в слабого и недостойного правителя. В этом году Великая Охота станет не просто праздником, а проверкой. Вам ни при каких обстоятельствах нельзя ударить в грязь лицом.

Глед сжал кулаки и четко повторил:

— Проиграть нельзя, Бланш. Сделай всё, чтобы Его Величество выиграл. Либо победа, либо забвение. Ты меня понял?

Бланш, замерев на несколько секунд, кивнул.

Он давно чувствовал, что Великая Охота была не просто праздником, а чем-то бόльшим, но не подозревал, что под ней крылся такой подтекст. Глед был прав. После того, как император Корнелиус погиб, все обратили внимание на Калеба, который занял его место. На него ежедневно смотрели тысячи людей, и огромная часть из них ждала, когда он оступится. Теперь у них была прекрасная возможность окунуть его в грязь лицом. Если бы кто-то выиграл в охоте, то доказал бы, что сильнее, быстрее и способнее него. Следовательно, Калеб уже не был бы достоин звания императора, даже выложившись на полную. Народ, который и так относился к нему с недоверием, мог окончательно разочароваться и посмотреть в сторону других кандидатов на престол. Более сообразительных. Более сильных. Более ловких.

Ситуацию осложняло то, что Калеб раньше всегда выступал на празднике на обычном коне. Это и так служило поводом для грязных разговоров, что он «неправильный» сын Непобедимого Корнелиуса, раз даже не ездит на родовом звере. Решив выступить с Бланшем, Калеб открыто заявил, что является главой своего рода и действующим императором. В случае победы на охоте его могли признать, ведь он действительно показал бы себя отличным наездником и воином. Однако в случае поражения, он стал бы бахвалящимся юнцом, силящимся доказать, что достоин трона.

Не было ничего удивительного в том, что Глед нервничал. Наконец, Бланш понял, насколько важной для Калеба была победа, и настолько опасным могло быть поражение. Так как внутри него всё ещё жила привязанность и любовь, он не мог допустить, чтобы Калеб проиграл. Бланш твердо решил привести его к победе любой ценой. С этим согласились его животная и человеческая части. Первая хотела порадовать своего человека, а вторая видела в этом много выгоды, например, укрепление их положения, а, следовательно, и бόльшую безопасность.

Бланш ещё раз окинул взглядом тренировочную площадку, думая, действительно ли готов к охоте. Теперь начало казаться, что он делал недостаточно. Игр было мало, чтобы достойно выступить на состязании. Человеческая часть принялась предлагать идеи, как поднять уровень мастерства, пока животная с недоумением глядела на неё. Впервые за долго время внутри Бланша стала доминировать рациональность над эмоциями. Именно благодаря ей удалось заметить, что блеск в глазах Гледа не пропал.

Мужчина хотел поделиться чем-то ещё.

— Это не всё, что я хотел рассказать, — точно прочитав мысли, пробормотал он. Бланш склонил голову вбок. — Вчера на Его Величество напали во дворце. Не волнуйся, он не сильно пострадал, — поспешил успокоить Глед, заметив, как Бланш дернулся. — Всего лишь пара царапин, но это очень испугало всех нас. Стыдно признать, но я проглядел засаду и не обратил внимания на тех слуг, пока не стало поздно. Я должен был сразу догадаться, что что-то не так, но позволил им напасть… Я так подвел Его Величество…

Глед опустил голову и закрыл лицо рукой. Из его груди вырвался тяжелый вздох, а затем с губ стали срываться проклятья в свой адрес. Не нужно было много ума, чтобы догадаться, насколько его задело нападение. Глед возненавидел себя за то, что не сумел обеспечить безопасность господину, и Бланшу стало его жаль. Мужчина так убивался из-за ошибки. Без сомнений, серьезной ошибки, но не приведшей к фатальным последствиям. Пока Калеб был жив, всё можно было исправить, а потому не нужно было настолько убиваться из-за этого.

Бланш закурлыкал что-то успокаивающее и накрыл мужчину крылом. Калебу это всегда помогало. Точно очнувшись, Глед уставился на него и криво улыбнулся.

— Спасибо, — сказал он, смутившись. — Но я рассказал это не для того, чтобы вызвать жалость, — он нахмурился. — Где-то в империи, возможно, в замке, сидит предатель. Он уже дважды пытался навредить Его Величеству: в первый раз, когда ему подсыпали яд в еду, а во второй — вчера. Нет сомнений, что будет и третий раз, однако я не знаю, как и когда это случится. Не исключено, что во время шествия через три дня.

Бланш повел крыльями и взрыхлил землю когтями.

— Нужно защитить его. Бланш, я знаю, что у тебя острый слух и зоркий глаз. Если заметишь что-то подозрительное: человека или группу людей, дай мне