Гиппогриф Его Величества - Lis-Bet

солнца. Артефакты усилили голос так, что его было слышно по всей площади. Бланш уставился на Калеба, не узнавая его. — В этот прекрасный день я собрал вас здесь, чтобы объявить о радостном событии. Каждый год империя устраивает Великую Охоту — состязание между выдающимися охотниками и их скакунами, и этот год не станет исключением! Напротив, праздник состоится, как дань памяти императору Корнелиусу. Нашему самому лучшему и храброму воину!

Народ возликовал. В воздух полетели шапки, лепестки цветов и ажурные платки. Тихая площадь взорвалась криком, полным предвкушения и радости. Как понял Бланш из прошлых разговоров, многие считали, что в этом году праздник не состоится. Люди думали, что смерть императора Корнелиуса стала тяжелым ударом для Калеба, а потому он не решится возглавить Охоту. Однако они ошиблись. Калеб оказался достаточно храбрым для того, чтобы бросить вызов всем умелым бойцам империи и доказать, что достоин трона. К тому же этим он вновь показал, что со сменой власти традиции не изменились. Не нужно было бояться, что империя развалится на части.

Калеб продолжил говорить, рассказывая о том, как пройдет Охота. Его голос звучал громко и твердо. Казалось, будто не он пару минут назад не мог сдержать дрожь, а кто-то другой. Этот Калеб выглядел сильным, красивым и решительным — именно таким, каким должен быть правитель. Бланш ощутил прилив гордости за него, пусть она немного затмилась беспокойством. Он знал, насколько трудно Калебу далось это нарочитое спокойствие и уверенность, и внутренне огорчался, что пока не может его поддержать. Впрочем, на нем сейчас лежала иная задача.

С того мига, как они покинули дворец, Бланш постоянно осматривался, ища угрозы. Однако пока замечал лишь недовольный народ, кривившийся при виде яркой процессии. Никого подозрительного не было, и хотелось верить, что стража действительно смогла обеспечить безопасность Калебу. Впрочем, это не мешало Бланшу продолжать следить за всем вокруг. Внезапно, после того, как он в очередной раз обвел взглядом балконы на площади, внутри него вспыхнула тревога. Точно пламя, упавшее на стог сена, она начала разрастаться, поглощая его. Однако осталось непонятным, почему вдруг стало так страшно. Человеческая часть сознания рванулась вперед, перехватывая контроль, и заставила снова осмотреть балконы и крыши домов.

Движение! Бланш заметил странное движение на одном из балконов. Цветы не могли так колыхаться от ветра — он знал это, а потому внимательно вгляделся туда. Убийца! Кто-то замаскировался, используя украшения из лепестков и ленточек, и почти слился с обстановкой. Если бы он не пошевелился, то так и остался бы незамеченным. Впервые Бланш обрадовался, что его зрение было острее людского. С такого расстояния ни Кард, ни Глед, ни Калеб не смогли бы увидеть стрелка. Бланш дернулся, когда убийца взял в руки усеянный маленькими камешками лук, и обернулся.

— Тише, тише, — зашептал Кард, пытаясь его успокоить. — Ещё немного осталось. Потерпи.

Однако Бланш не стал его слушать. Он пересекся взглядом с Гледом, с лица которого вмиг смыло все краски, а затем дважды ударил передней лапой и кивнул в сторону балкона. Тот всё понял. Глед тихонько отступил в тень, пока Калеб продолжал говорить, а затем скользнул в неприметную нишу. Очевидно, там был ещё один спуск на площадь. Стражники провели его взволнованными взглядами, но не посмели показать, будто что-то не так. Амелия тяжело сглотнула и медленно выдохнула, удержав на лице спокойное выражение, а Кард изо всех сил сжал поводья и напрягся, готовясь рвануть к Калебу при первой же опасности. Тревога повисла в воздухе, однако простые люди пока не чувствовали её.

Голос Калеба на мгновение потерял свою твердость и громкость, когда сбоку от толпы показался Глед с несколькими стражниками. Они бежали к другому концу площади на достаточном расстоянии, чтобы на них не обращали внимания простые люди, однако с возвышения их было отлично видно. Сжав кулаки, Калеб продолжил говорить, будто ничего не было. К сожалению, не получилось точно указать, где засел убийца, и пришлось ограничиться лишь кивком в нужном направление. Глед должен был найти его сам, но время играло против него.

Бланш же уставился на затаившегося стрелка, отслеживая каждое его движение, и напрягся, когда тот поднялся в полный рост. Скорее всего, он заметил Гледа и решил действовать, пока ещё был шанс. Убийца натянул тетиву, и перед луком вспыхнул магический круг. Теперь его было видно всем, кто стоял лицом к простому народу. Глаза Калеба расширились, а сам он порывисто вдохнул, непроизвольно качнувшись назад. Будто забыв остановиться, он продолжил говорить громко и четко:

— В день Середины Лета лучшие охотники соберутся в восточном лесу, дабы проявить себя, — разнеслось над площадью. Глед схватил лук и, сжав зубы, прицелился в убийцу, понимая, что не успеет добежать. Кард дернулся к Калебу, однако Бланш пихнул его крылом. — Тот, кто одержит верх, получит особую награду — артефакт, зачарованный лично верховным магом Эдгаром. Я ожидаю от вас честного и справедливого состязания. Да будут…

Выстрел.

Время словно замерло на миг, и Бланш слишком четко увидел, как убийца отпустил тетиву и стрела, пройдя через магический круг, набрала невероятную скорость. Спустя миг ему в плечо попала та, которую выпустил Глед. Сам он в ужасе обернулся, осознав, что опоздал. Смертоносный выстрел устремился к Калебу, и тот дернулся, попытавшись уклониться. Не отдавая отчета действиям, Бланш сорвался с места, мгновенно оказываясь около него и закрывая крыльями. Боль пронзила тело, точно молния. Однако вместо того, чтобы взвыть, он встал на задние лапы и издал воинственный клич, распахнув крылья.

Калеб ровно на секунду растерялся, проявив настоящие эмоции, а затем обернулся к людям и вскинул руку с зажатым кулаком:

— Да будут острыми ваши клинки и точными стрелы!

Народ возликовал вновь, так и не поняв, что произошло.

Бланш сложил крылья, попытавшись спрятать вонзившуюся в него стрелу, пока Калеб заканчивал речь. В это время Кард вновь взял его под уздцы и отвел в сторону. Уходя, Бланш заметил, что верховный маг закрыл глаза и что-то забормотал себе под нос, а Амелия подрагивающей рукой сложила веер. Почему-то стрела пропала, будто невидимая рука вытащила её, а рана перестала болеть и кровоточить. Правда, появилось легкое головокружение, и тело начало слабеть. Это напомнило о времени до ритуала, когда Бланш часто болел, и он осознал, что нужно как можно скорее вернуться в стойло.

Наконец, Калеб покинул трибуну. Он взял Бланша под уздцы и подошел к матери и верховному магу, которые с достоинством поднялись с мест.