Сквозь огненную стену - Саймон Пайнс

Дэн перевел взгляд на Ло, которая не выглядела так, словно шутила или блефовала, и его кулаки разжались сами собой, а Лукас, потеряв опору, рухнул на землю. Люсиль бросилась к сыну, зовя его по имени, но у того едва были силы поднять на нее взгляд.

Ло больше не отдавала приказов, но и пистолет опускать не собиралась, поэтому Дэн, глядя на нее исподлобья, на всякий случай поднял руки. Что-то в ее взгляде было такое, что ясно давало понять: девчонка так просто не сдастся. А может, это была красная молния, отразившаяся в ее глазах.

– Спокойно. Я его больше не трону. А теперь опусти… – Дэн не успел договорить – его прервали оглушительный раскат грома и резкий порыв горячего ветра. В точности как сутки назад. Новый Адский Дождь собирался прямо над их головами, и только это заставило Ло убрать оружие за пояс и вернуться к велосипедам, чтобы убедиться, что в любой момент они готовы увезти их отсюда как можно дальше.

– Я все равно не наставила бы пистолет на человека, предварительно не вынув из него магазин, – лишь бросила она вслед удалявшемуся к машине Дэну, но ему это уже не было интересно. Вопрос починки автомобиля резко затмил все остальные.

– Лукас, милый, ты слышишь меня? – тем временем продолжала звать сына Люсиль, пока он пытался заставить себя сесть.

Он слышал. Он прекрасно ее слышал. В конце концов он получил не по уху, а писк из головы почти исчез. Но ответить не мог – он знал, что не сумеет сдержать дрожь в своем голосе.

– Прости меня, пожалуйста, – все же выдавил из себя Лукас.

– Все хорошо, уже все хорошо.

Люсиль хотелось кричать все это время. Кричать, ругаться, раздавать подзатыльники, а затем пинками затолкать Лукаса в машину и отвезти обратно в безопасную зону, чего бы ей это ни стоило, но в момент, когда она увидела сына живого и здорового, вся злость и обида исчезли. Люсиль просто обрадовалась тому, что поиски благополучно завершились, и теперь лишь крепко обнимала Лукаса, раскачиваясь с ним из стороны в сторону, словно убаюкивая.

– Все хорошо, – продолжала повторять она. – Теперь все будет хорошо.

– Нет, мам. Я не вернусь с вами.

Раскачивания в тот же момент прекратились, и Люсиль замерла. Все ее тело напряглось так, что Лукасу показалось, будто его обнимает камень, и из этих объятий он никак не мог выбраться. Она дышала ровно, слишком ровно для обычного человека, но это означало лишь то, что мать пыталась сдержать накатывавшую истерику. Лицо женщины перекосило от ужаса, а стеклянные, широко распахнутые глаза ничего перед собой не видели. Люсиль оказалась на грани безумия, и она не была уверена, что у нее получится устоять. Возможно, она не стала самой лучшей матерью, но она никогда не думала о том, что настанет день, когда сын бросит ее ради человека, которого даже не видел вживую.

– Лукас, милый, пожалуйста, – Люсиль уже не могла сдерживать слезы. – Пожалуйста, пойдем назад, прошу тебя. Не надо, не ходи туда, слышишь? Ты же умрешь там…

На последнем слове она громко всхлипнула, закрыв рот рукой. Люсиль чувствовала, что потеряет Лукаса окончательно, если он уйдет. Больше всего на свете она боялась того, что сын погибнет, а он упрямо продолжал рыть себе могилу. И она не могла отобрать у него лопату.

– Я не могу тебя отпустить, сынок, прошу тебя, не уходи, – Лукас молчал. – Пожалуйста, я же знаю, что для тебя будет лучше, Лукас, пожалуйста.

– Мам, ты знаешь, что для меня будет лучше уйти.

Ужас усилился стократно. Пальцы Люсиль намертво вцепились в толстовку Лукаса. Она была абсолютно беспомощна перед его решением и знала, что ничто на свете не сможет его изменить. Ей было страшно стать еще одной матерью, которая похоронит своего сына после Дождя. Казалось, всего пара мгновений состарила ее на несколько десятков лет.

– Если хочет уйти, пусть валит. Отпусти его, – подал голос Дэн, не отвлекаясь от попыток завести машину. – Он уже достаточно взрослый, чтобы принимать решения и разгребать их последствия самостоятельно.

Однако это не помогло, и, осознав, что слова тут бесполезны, Дэн вернулся на обочину, на которой они сидели, и сам оторвал Люсиль от сына, несмотря на все ее крики и протесты, а затем поставил на ноги Лукаса и наклонился к нему так близко, чтобы никто другой не услышал, что он ему скажет:

– Однажды ты поймешь, что поступил неправильно, и то, сколько боли ты причинил матери, мне и даже себе. Но ты должен сам до этого додуматься. Надеюсь, к этому моменту ты еще будешь жив, чтобы все исправить. Но сейчас можешь идти, – Дэн несильно оттолкнул от себя парня, чтобы тот снова не упал на землю, и крепко сжал Люсиль, пытаясь отвести ее к машине. – Оставь его. Может, хотя бы сейчас он чему-нибудь научится.

Лукас вытер кровь с губы и только открыл рот, чтобы хоть что-то сказать в свою защиту, как снова прогремел гром. Небо озарилось еще одной красной молнией, настолько яркой, что на секунду пропала тьма, окутывавшая мир уже второй день подряд. Тучи вновь начали дышать, и огненные прожилки то тут, то там появлялись над шоссе, заставляя адское сердце биться.

Все замерли, подняв головы. Если до этого они надеялись, что все обойдется, что тучи пройдут, а гром стихнет, то теперь стало ясно, что выживших ждал новый Адский Дождь.

Стало трудно дышать. Вокруг не было ничего, что смогло бы укрыть их от горящих градин, они были беззащитны. Оставалось только бежать.

Поднимая велосипед с земли, Лукас не смог найти в себе мужество в последний раз взглянуть в глаза родителям, но и просто уехать он тоже не мог, хотя Ло изо всех сил пыталась заставить его шевелиться. Еще несколько секунд, и все начнется по новой.

– Здесь опасно, вам лучше отойти от машины и найти кирпичную постройку, чтобы там переждать Дождь. В безопасную зону тоже лучше не возвращаться: там все сгорит. Берегите себя, пожалуйста.

Люсиль снова всхлипнула и сделала очередную попытку остановить сына, но Дэн крепко ее держал. Лукасу было тяжело уходить. Он чувствовал, как сильно виноват перед матерью. На секунду парень засомневался в принятом решении, но уже ничего не могло остановить его. Он не мог нарушить обещание, которое дал другу и самому себе. Лукас кругом оказался неправ, и ему искренне хотелось все исправить, но он понимал, что это уже невозможно.

Первый горящий камешек упал с неба, когда Лукас