Инженер 2: Тульские диковинки - Алим Онербекович Тыналин

— Филипп Иванов, — представился тощий, не добавляя отчества. — Слесарь.

Лицо узкое, небритое, глаза хитрые, бегающие. Одет в поношенную куртку, штаны заплатанные. На поясе сумка с инструментами. Руки грязные, под ногтями чернота.

— Гришка, — буркнул молодой. — Подмастерье.

Парень низкорослый, худой, лицо мальчишеское, но глаза взрослые, настороженные. Одет бедно. Холщовая рубаха, штаны из грубой ткани, лапти. Волосы светлые, торчат из-под шапки.

Я кивнул.

— Где остальные?

Трофим пожал плечами:

— Матвей и Кузьма не приходят уже неделю. Видать, в запое. Степан, токарь, вчера сказал, что заболел. Егор, сторож, вообще не видел его с месяц.

— Восемь человек по штату, пришли трое, — констатировал я.

— Так всегда, — хмыкнул Филипп. — Кому охота работать, коли не за что? Жалованье нищенское, работы навалом, смотритель старый только пил да на базар металл носил продавать.

— Это кончилось, — сказал я спокойно. — Заходите в мастерскую.

Они переглянулись, но пошли за мной. Я распахнул дверь, вошел первым. Они остановились на пороге, оглядели помещение.

— Че, убираться начали? — удивился Трофим.

— Начал. И вы продолжите. — Я повернулся к ним, посмотрел в глаза каждому. — Слушайте внимательно. Один раз скажу, повторять не буду.

Они притихли.

— С сегодняшнего дня в мастерской новые порядки. Работа начинается ровно в семь утра. Кто опаздывает больше чем на четверть часа тому штраф, вычет из жалованья. Кто не является без уважительной причины, увольнение после второго раза.

Филипп хмыкнул, но я продолжил, не обращая внимания:

— Пьяным на работу не приходить. Кто явится пьяным отправлю домой без оплаты дня. Повторится тогда увольнение.

— Да кто ж не выпьет… — начал Трофим.

— Я не запрещаю пить. Пейте дома, вечером, в выходной. Но на работе трезвыми. Это понятно?

Трофим буркнул что-то неразборчивое, кивнул.

— Воровство, — продолжил я, — караю немедленным увольнением и передачей дела полиции. Медь, железо, инструменты все числится по описи. Буду проверять. Кто украдет пойдет под суд.

Филипп скривился, но промолчал.

— Жалованье будет выплачиваться в срок, как положено. Но заработать его надо. За выполненную работу полная оплата. За простой по вашей вине вычеты.

Я обвел их взглядом.

— Кто согласен работать на этих условиях, оставайтесь. Кто не согласен, можете уходить прямо сейчас. Задерживать не буду.

Молчание. Трофим почесал затылок, посмотрел на Филиппа. Тот пожал плечами. Гришка стоял тихо, глаза опущены.

— Ну, раз вы тут, — проговорил наконец Трофим, — попробуем. Хуже не будет.

— Будет хуже, если не справитесь, — ответил я. — А теперь за работу. Первая задача привести мастерскую в порядок. Трофим, ты разбираешь горн, смотришь, что требует ремонта, составляешь список материалов. Филипп, ты чистишь инструменты, раскладываешь по местам, ржавчину счищаешь. Гришка, подметаешь пол, моешь верстаки, выносишь мусор. Я займусь токарным станком.

Они не двигались. Трофим нахмурился:

— Это мы сейчас должны все это делать?

— Сейчас.

— А Сидоров…

— Сидоров уволен. Я не Сидоров. Выполняйте.

Филипп хмыкнул:

— А если не хотим?

Я подошел к нему, остановился в шаге. Посмотрел в глаза. Филипп попытался выдержать взгляд, но отвел глаза первым.

— Не хочешь иди. Дверь вон там. Но имей в виду, других мест в городе для слесаря сейчас нет. Оружейный завод набор не ведет. Частные мастерские переполнены. Будешь сидеть без работы и без денег.

Филипп помолчал, сглотнул, потом буркнул:

— Ладно. Буду делать.

— Вот и хорошо.

Я отошел, взял со стола листы бумаги, карандаш.

— За работу. Время не ждет. К полудню хочу видеть результат.

Трофим вздохнул, снял с плеча суму, достал молоток, зубило. Пошел к горну, начал осматривать кирпичную кладку. Филипп подошел к верстаку, недовольно поднял ржавый напильник, стал счищать налет тряпкой. Гришка схватил метлу, принялся подметать углы.

Я подошел к токарному станку, присел на корточки, осмотрел станину. Чугун крепкий, трещин нет. Патрон заржавел, но это поправимо. Суппорт заклинило, надо разобрать, почистить, смазать.

Достал из кармана складной нож, начал отворачивать винты крепления суппорта. Металл поддавался с трудом, резьба заржавела. Пришлось постучать рукоятью ножа, винт сдвинулся с места.

За спиной послышались шаги. Обернулся в дверях стоял еще один человек.

Мужчина лет тридцати, среднего роста, плотный. Лицо круглое, бритое, глаза умные, внимательные. Одет чисто, рубаха белая, жилетка темная, штаны без заплат. В руках узелок с инструментами.

— Здравия желаю, — поздоровался он. — Семен Михайлович Косых, токарь. Слышал, новый смотритель назначен. Это вы?

Я встал, вытер руки о тряпку.

— Александр Дмитриевич Воронцов. Значит, ты токарь?

— Так точно. Семь лет на этом месте работаю. Вернее, должен работать, только станок не ходит уже месяца три. Сидоров все обещал починить, да руки не доходили.

— Сейчас дойдут. Как раз занимаюсь. Помогать будешь?

Семен оживился:

— С удовольствием! Этот станок красота, немецкий, добротный. Жаль на него смотреть в таком виде.

Положил узелок на верстак, подошел, присел рядом. Взглянул на суппорт, покачал головой:

— Эх, запустили… А ведь механизм точный, тонкий. Вон, винт подачи заржавел. И каретка заклинила. Надо разбирать полностью, чистить, смазывать.

— Этим и займемся, — сказал я. — Инструмент есть?

— Есть. Вот, принес свой. — Развязал узелок, достал набор ключей, отверток, напильников. Все чистое, ухоженное.

Мы принялись за работу. Семен оказался толковым, знал станок досконально. Подсказывал, как отворачивать заржавевшие гайки, где смазывать, как проверять люфт.

Время шло. Солнце поднялось выше, лучи заглянули в окна, осветили мастерскую. Пыль плясала в воздухе.

Трофим стучал молотком по кирпичам горна, выбивал треснувшую кладку. Филипп складывал инструменты на верстаке, бормотал что-то себе под нос. Гришка подметал, вытирал верстаки мокрой тряпкой.

Около девяти в дверях появилась еще одна фигура. Молодой парень, лет двадцати, широкоплечий, с добродушным лицом. Волосы рыжие, веснушки россыпью на носу. Одет в рабочую куртку, штаны заправлены в сапоги.

— А это кто? — спросил он, указывая на меня.

Трофим обернулся:

— Новый смотритель. Воронцов. А ты кто?

— Иван Григорьев, подсобный. Вчера не пришел, хворал. Живот схватило, думал, помирать буду. Сегодня полегчало.

Он подошел ближе, разглядывал меня с любопытством.

— Значит, вы нас теперь будете начальствовать?

— Буду, — ответил я, не отрываясь от работы. — Если захочешь работать найдется дело. Если нет можешь идти.

— Работать хочу, — сказал Иван. — Только платить будут?

— Будут. По штату. Двадцать рублей в год, если хорошо работать будешь. Меньше, если плохо.

Иван почесал затылок:

— А что делать надо?

— Иди помогай Гришке. Верстаки мыть, пол скоблить. Потом разберем детали насосов, надо понять, что к чему.

— Ладно.

Он сбросил куртку, засучил рукава, пошел к Гришке. Гришка молча протянул ему тряпку. Они принялись работать вместе.

К полудню мастерская преобразилась. Пол чистый, верстаки вымыты, инструменты разложены по местам.

Горн разобран, Трофим составил список необходимых материалов, кирпичи огнеупорные, глина, железный колосник. Филипп сложил