Инженер 2: Тульские диковинки - Алим Онербекович Тыналин

Токарный станок разобран наполовину. Мы с Семеном вытащили суппорт, винт подачи, каретку. Все части лежали на верстаке, покрытые ржавчиной и старой смазкой.

Я распрямился, размял спину. Руки грязные, лицо вспотело. Вытер лоб рукавом.

— Перерыв на обед. Час времени. В час дня все здесь.

Трофим с Филиппом переглянулись, но ушли без возражений. Семен начал складывать инструмент.

— Вы обедать пойдете, Александр Дмитриевич?

— Пойду. А ты где обедаешь?

— Дома. Живу недалеко, пять минут ходьбы. Жена готовит, дожидается.

— Иди. Не опаздывай.

Семен кивнул, ушел. Гришка с Иваном тоже собрались уходить. Я окликнул Гришку:

— Постой.

Он обернулся, насторожился.

— Ты сегодня хорошо работал. Старался. Почему?

Гришка помялся, потом тихо сказал:

— Работа нужна. Больше негде. Мать одна, братья маленькие, кормить надо.

— Сколько тебе лет?

— Семнадцать.

— Откуда родом?

— Из деревни, верстах в десяти от города. Отец помер два года назад, я в город пришел, работу искать. Сидоров взял подмастерьем.

— Сидоров платил?

Гришка усмехнулся горько:

— Как платил… Месяцами задерживал. Говорил денег нет, казна не выделяет. Я ждал, молчал. А куда деваться?

Я кивнул.

— Теперь будет по-другому. Работай честно получишь честную плату. Обманывать не буду.

Гришка посмотрел мне в глаза, словно пытаясь понять, правда это или обман. Потом медленно кивнул:

— Спасибо, ваше благородие. Буду стараться.

— Иди обедать.

Он ушел. Я остался один. Запер дверь на ключ, пошел к себе на квартиру.

Матрена Ивановна встретила на пороге:

— Ну как, Александр Дмитриевич? Справились с работниками?

— Пока справляюсь.

— А говорят, они буйные, непокорные.

— Увидим.

Пообедал вкусно. Щи, каша, хлеб. Запил квасом. Матрена Ивановна убрала посуду, спросила:

— А те двое, Матвей с Кузьмой, придут?

— Откуда ты про них знаешь?

— Так вся улица знает! Пьяницы известные, каждый день в кабаке сидят. Сидоров их покрывал, вместе пили.

— Не придут уволю, — сказал я. — Места лодырям нет.

Вернулся в мастерскую ровно в час дня. Семен уже ждал у двери. Следом пришли Трофим с Филиппом. Гришка с Иваном прибежали чуть позже, запыхавшиеся.

— За работу, — скомандовал я. — Трофим, продолжай горн. Филипп, начинай разбирать насосы, раскладывай детали по типам, поршни отдельно, клапаны отдельно, цилиндры отдельно. Гришка с Иваном, помогайте Филиппу. Семен, со мной, доделываем станок.

Работа закипела. Часы летели незаметно. Солнце двигалось по небу, тени изгибались на земле.

Из горна вылетали куски кирпича, Трофим ругался, кашлял от пыли. Филипп раскладывал детали насосов, удивленно разглядывал медные цилиндры:

— Вот это работа… Кто ж так делал? Поршень кривой, клапан трещину дал…

Мы с Семеном чистили суппорт. Ржавчина счищалась с трудом, приходилось тереть проволочной щеткой, обрабатывать керосином. Семен бормотал:

— Эх, запустили красоту… А ведь станок добрый, точность даст хорошую, если правильно настроить.

К концу дня мы почистили суппорт, смазали, установили обратно. Винт подачи ходил свободно, без закусываний. Каретка двигалась плавно.

— Завтра ремень поставим, попробуем прокрутить, — сказал я.

Семен кивнул, довольный.

Трофим закончил с горном, подошел, вытирая грязные руки о фартук:

— Вот список, что нужно. Кирпич огнеупорный штук двадцать. Пуд огнеупорной глины. Колосник железный один, размер такой-то. Мехи надо кожу, аршина два хорошей, толстой.

Я взял список, просмотрел.

— Хорошо. Завтра подам заявку Зубкову, выделят материалы. Через неделю горн заработает.

Трофим усмехнулся:

— Через неделю? Оптимист вы, ваше благородие. Я бы месяц заложил.

— Месяц тратить не будем. Неделя и горн готов. Справишься?

Трофим почесал бороду, потом кивнул:

— Попробую. Если материалы дадут вовремя.

— Дадут.

Часы на башне пробили шесть. Рабочий день закончился.

— Все свободны, — сказал я. — Завтра в семь утра здесь. Не опаздывать.

Они разошлись. Семен ушел первым, вежливо попрощавшись. Трофим с Филиппом ушли вместе, переговариваясь вполголоса. Гришка с Иваном побежали, торопясь домой.

Я остался один. Обошел мастерскую, проверил, все ли на местах, закрыл окна, запер дверь.

Первый день закончился. Работа началась.

Явились шесть человек из восьми.

Что ж. Завтра посмотрим. Если не явятся уволю, найду других.

Я шагал по улице к дому. Солнце садилось, небо розовело. Воздух остывал, пахло вечерней свежестью, в воздухе полно дыма из труб, пахло готовящимся ужином.

Разом навалилась усталость. Спина ныла, руки гудели, ладони натерты. Но внутри удовлетворение. Первый день прошел неплохо.

Второй день начался так же, как первый. Проснулся на рассвете, умылся, позавтракал кашей у Матрены Ивановны, вышел на улицу. Утро стояло свежее, прохладное, небо затянуто облаками. Пахло дождем.

Пришел к мастерской в половину седьмого. Отпер дверь, распахнул окна, впустил воздух.

Вчера успели прибрать помещение, теперь выглядело терпимо. Пол чистый, верстаки вымыты, инструменты разложены. Токарный станок разобран наполовину, детали лежат на верстаке, ждут сборки.

Снял мундир, повесил на гвоздь, закатал рукава. Подошел к станку, взял суппорт, начал чистить резьбу винта подачи проволочной щеткой. Металл поддавался с трудом, ржавчина въелась глубоко.

Без четверти семь в дверях появился Семен. Поклонился:

— Доброе утро, Александр Дмитриевич.

— Доброе, Семен Михайлович. Помоги-ка винт закрепить, пока я резьбу дочищу.

Работали молча, сосредоточенно. Через десять минут пришел Трофим, кряхтя и покашливая. От него слабо тянуло перегаром, но не так сильно, как вчера. Поклонился, прошел к горну, начал разбирать вчерашнюю кладку, кирпичи треснули, надо менять.

Еще через пять минут вбежали Гришка с Иваном, запыхавшиеся, явно торопились, чтобы не опоздать. Сбросили шапки, поклонились:

— Здравствуйте, ваше благородие!

— Здравствуйте. Продолжайте вчерашнее, детали насосов разбирать, раскладывать по типам.

Они кивнули, пошли к дальнему верстаку, где громоздились разобранные насосы.

Филипп появился последним, минуты через три после семи. Вошел, снял шапку, кивнул:

— Доброе утро, ваше благородие.

— Доброе. Опоздал на три минуты. Следующий раз штраф.

Филипп поморщился, но промолчал. Прошел к своему месту, взял напильник, начал точить зубило.

Работа закипела. Семен держал каретку станка, я прикручивал суппорт обратно. Трофим стучал молотком, выбивая старые кирпичи. Гришка с Иваном тихо переговаривались, раскладывая медные поршни.

Часы на башне пробили восемь. Затем девять.

Я закончил с суппортом, начал устанавливать винт подачи. Семен подавал ключи, придерживал детали. Работали слаженно, без лишних слов.

Около половины десятого за окном послышались шаги. Голоса. Два человека шли к мастерской, медленно, вразвалку, переговаривались.

Я выпрямился, вытер руки тряпкой. Посмотрел на дверь.

Трофим тоже услышал, обернулся, нахмурился:

— Это Матвей с Кузьмой идут. Вот паразиты…

В дверях появились двое. Мужчины лет тридцати пяти и сорока, оба небритые, одежда мятая, грязная. Один сутулый, среднего роста, лицо одутловатое, опухшее. Второй высокий, костлявый, лицо желтоватое, нездоровое. От обоих несло перегаром, табаком, немытым телом.

Они остановились на пороге, осмотрелись. Увидели меня, переглянулись. Потом сняли шапки, небрежно кивнули.

— Здравствуйте, ваше благородие, — сказал сутулый. — Это вы