Инженер 2: Тульские диковинки - Алим Онербекович Тыналин

— Встаньте, — сказал я холодно. — Не пресмыкайтесь.

Они поднялись, дрожа, глаза бегали туда-сюда.

— Я мог бы отдать вас под суд, — продолжил я. — Закон на моей стороне. Свидетель есть, опись составлена, недостача подтверждена. Достаточно написать донесение в полицию, и через неделю пойдете под конвоем в Сибирь.

Молчание. Только Матвей тихо всхлипывал.

— Но не хочу марать руки, — сказал я. — Вот что сделаю.

Пауза. Они ждали, затаив дыхание.

— Уходите прямо сейчас. Считайте себя уволенными. Жалованья не получите, пойдет в счет украденного. Если увижу вас еще раз на пороге этой мастерской, отправлю в полицию без разговоров. Если услышу, что распространяете сплетни обо мне или о мастерской, будет то же самое. Понятно?

Кузьма торопливо закивал, поклонился в пояс:

— Понятно, ваше благородие! Уходим! Больше не придем! Слова не скажем!

Матвей тоже кланялся, прижав руки к груди:

— Спаси Христос, ваше благородие! Простите, коли что… Мы тихо, мы никому…

— Вон отсюда, — сказал я.

Они попятились к двери, кланяясь на ходу, споткнулись о порог. Выскочили на улицу.

Я подошел к двери, посмотрел им вслед. Потом повернулся.

В мастерской тишина. Все замерли. Трофим стоял у горна, молот в руке, смотрел широко раскрытыми глазами. Филипп положил напильник, глядел приоткрыв рот. Семен перестал возиться со станком. Гришка с Иваном замерли у верстака.

Трофим первым нарушил молчание. Опустил молот, почесал бороду, сказал почтительно:

— Вот это, ваше благородие… Правильно сделали. Таким только страху давать.

Филипп кивнул, сказал гораздо уважительнее, чем вчера:

— Они-то думали, что и вас обведут вокруг пальца, как Сидорова. Ан нет.

Семен подошел ближе, поклонился:

— Александр Дмитриевич, позволю заметить, вы совершенно правильно поступили. Эти двое всю мастерскую разворовали. При Сидорове тут вообще беспредел стоял.

Я посмотрел на них. Трофим смотрел почтительно. Филипп больше не ухмылялся. Семен одобрительно кивал. Гришка стоял тихо, но взгляд потеплел.

— Запомните, — сказал я ровно. — Кто ворует, пойдет под суд. Кто пьянствует на работе, вон без разговоров. Кто работает честно, получит щедрую плату и мою защиту. Это всем понятно?

Все закивали. Трофим энергично. Филипп осторожно, но покорно. Семен с достоинством. Гришка с Иваном торопливо.

— Хорошо, — сказал я. — Продолжаем работу. Мы потеряли много времени.

Вернулся к токарному станку. Взял ключ, начал затягивать гайки крепления. Семен подошел, молча подал другой ключ. Дальше мы работали в тишине.

Трофим встал у горна заработал молотом. Филипп точил инструменты скрежеща напильником. Гришка с Иваном тихо разговаривали разбирая детали.

Работа продолжалась. Но теперь атмосфера изменилась.

Трофим работал сосредоточенно, не отвлекаясь. Филипп больше не откладывал инструмент, не прохлаждался. Даже Иван, который вчера частенько бездельничал, теперь старается.

Я затянул последнюю гайку, выпрямился, осмотрел станок. Суппорт на месте, винт подачи ходит свободно. Завтра поставим ремень, попробуем прокрутить.

Семен вытер руки тряпкой:

— Александр Дмитриевич, позволите слово?

— Говори.

Он помолчал, подбирая слова:

— Вы сегодня… вы правильно сделали. Эти двое сволочи редкие. Всю мастерскую разворовали при Сидорове. Я хотел уходить, честно скажу. Но некуда идти. На заводе мест нет, частных мастерских мало.

— Теперь не уйдешь?

Семен улыбнулся:

— Теперь нет. Теперь интересно стало. Вы ю начальник толковый. Давно не видел таких. Может, мастерская и правда заработает как надо.

— Заработает, — сказал я. — Даю слово.

Семен кивнул, вернулся к своему месту.

Я подошел к окну, посмотрел на двор пожарной части. Пожарные чистили обозы, проверяли упряжь. Каланча возвышалась над крышами, на площадке наверху стоял дежурный, смотрел на город.

Два дня работы. Осталось шесть работников из восьми. Двоих уволил. Еще один, Егор-сторож, до сих пор не появился, может, это фиктивная должность Мертвая душа. Может, Сидоров платил ему часть жалованья, а остальное забирал себе.

Что ж. Пятеро человек пока достаточно.

Главное, что они вроде работоспособные. Семен толковый мастер. Трофим умелый кузнец, хоть и пьет. Филипп хитрый, но теперь напуган, будет работать. Гришка с Иваном исполнительные.

Можно работать.

Я отошел от окна, вернулся к станку. Взял промасленную тряпку, начал протирать каретку.

Мастерская очищена от балласта. Теперь можно двигаться дальше.

Суппорт уже стоял на месте, винт подачи установлен вчера с Семеном. Но это только начало. Станок требовал полной проверки, настройки, испытания под нагрузкой.

— Семен Михайлович, — позвал я.

Он подошел, вытирая руки о тряпку.

— Слушаю, Александр Дмитриевич.

— Направляющие проверял?

— Проверял. Люфт большой, вершка на полтора каретка гуляет. Для точной работы не годится.

Я присел на корточки, провел рукой вдоль направляющей станины. Металл холодный, гладкий, но посередине чувствовалась неровность. Прижал ладонь плотнее, двигая вдоль, да, выемка, едва заметная, но ощутимая.

— Выработка, — констатировал я. — Станок работал долго, каретка терла одно место. Металл стерся.

— Так точно, — согласился Семен. — При немце, у которого я учился, такое случалось. Он говорил, надобно шабрить. Скребком верхний слой снимать, выравнивать. Потом притирать заново.

Я выпрямился, посмотрел на станок. Шабрение работа долгая, кропотливая. Неделя, а то и больше. Но без этого точности не добиться.

— Хорошо будем шабрить, — решил я. — Только сначала нужен годный инструмент. Скребки.

— Скребков нет, — покачал головой Семен. — У Сидорова их отродясь не водилось.

— Сделаем. — Я огляделся, увидел в углу ящик со старыми напильниками. Подошел, выбрал три самых ровных, хоть и изломанных. — Вот из этих.

Семен взял напильник, повертел в руках.

— Сталь хорошая, немецкая. Только закаленная она, не обработаешь.

— Отожжем, потом заточим, потом закалим заново.

Семен медленно кивнул, с уважением посмотрел на меня.

— Ловко придумано. Давненько я таким не занимался.

Я взял напильники, пошел к горну. Трофим выбивал последние треснувшие кирпичи из кладки, сложив их в кучу.

— Трофим Петрович, работа есть.

Он обернулся, вытер пот со лба.

— Слушаю, ваше благородие.

Протянул напильники.

— Надобно отжечь эту сталь, потом закалить заново. Справишься?

Трофим взял напильники, повертел, взвесил в ладони.

— Справлюсь. Только горн разжечь надо, углей нет. Часа два работы выйдет.

— Делай.

Кивнул, пошел обратно к станку. Семен ждал, прислонившись к верстаку.

— Пока Трофим горн разжигает, проверим остальное, — сказал я. — Винт подачи надобно испытать. Смазку проверить, резьбу осмотреть.

Мы принялись за работу. Я взял масленку, капнул масла на резьбу винта. Семен повернул маховичок подачи. Винт пошел плавно, без рывков. Хорошо.

— Гайка как? — спросил я.

Семен покачал винт из стороны в сторону.

— Зазор есть, но небольшой. Для нашей работы сойдет. Если бы часовые механизмы точить, тогда другое дело. А для поршней, валов хватит.

Я кивнул. Часовую точность нам не требуется. Детали насосов грубее.

— Проверим каретку.

Взялись вдвоем за каретку, потянули. Она двигалась вдоль направляющих, но с трудом. То застревала, то шла рывками.

— Вот это