Фантастика 2025-68 - Алексей Владимирович Калинин

с Филом и бросала на меня подозрительные взгляды. А я знай себе уплетал за обе щеки вкуснейшее рагу и запивал его не менее вкусным морсом. Сидевшая рядом Помилка ела без аппетита.

— Кака, — сказал она, показывая на свою тарелку.

— Тсс, — я приложил палец к губам. — Съешь еще пару ложек, а то тетя-повар обидится.

Помилка послушалась меня, но доедать рагу не стала.

А вот десерт и в самом деле не задался. Шоколадный торт выглядел так, словно его уже один раз переварил чей-то желудок, да и на вкус был так себе... Что ж, и у хорошего повара случаются проколы.

После обеда мне вдруг дико захотелось спать. Желание оказалось столь сильным, что я решил прислушаться к нему и направился в комнату, на ходу бросив:

— Вы как хотите, а я, пожалуй, всхрапну чуток.

Сон пришел, едва моя голова коснулась подушки. Приснился кошмар. В нем за мной охотились, а в дальнейшем пленили, три чудища.

Кто бы знал, что сон окажется вещим.

X. Чика и Фил

Я уже говорил о самоповторах.

Каждый писатель рано или поздно сталкивается с такой проблемой. Виноват в ней творческий кризис или, как его еще называют, «писательский блок». У автора заканчивается фантазия и он просто не в состоянии придумать что-то новое, интересное и оригинальное.

Но в моем случае все иначе. Роман, который я планирую написать, — это история моей жизни, там нет места вымыслу. А реальная жизнь, как известно, циклична. Так что если мой будущий читатель вдруг скажет, что следующая сцена напоминает наши злоключения в подвале Чучельника, то пусть он сперва взглянет на свой жизненный путь. Боюсь об заклад, что там каждый день похож на предыдущий.

Короче, нас отравили во время обеда. Подсыпали какого-то снотворного.

Когда я очухался, то обнаружил, что нахожусь в подвале, руки и ноги привязаны к стулу, а рот залеплен скотчем. Фидель, Профи, Помилка и Циклоп пребывали в таком же положении.

Подвал выглядел, как... Да как обычный подвал. Бетонные стены, пол, потолок, покатая деревянная лестница. По центру потолка прямоугольный светильник. Ну и всякие там полки с инструментами, ящики с ветошью, длинный горизонтальный холодильник у стены, газонокосилка...

Перед нами стояли Фил, Чика и Ярик. В этот раз недоребенок вел себя вполне по-взрослому. Он уверенно стоял на ногах, не сюсюкал и не пускал слюни. Но прикид у него был все тот же: белоснежный памперс, в руках погремушка, а во рту соска-пустышка в форме ромашки.

Ботаны о чем-то шушукались и изредка поглядывали на нас.

Донеслись голоса Фила и Чики. Внутреннее чутье подсказывало мне, что эти двое и заварили всю эту кашу.

— Так значит, девчонка не из нашего мира? — спрашивал он.

— Ну да, не из нашего!

— А откуда тогда?

— Этого я не знаю. Может быть, с планеты Нибиру, где много-много рептилоидов... Шутка.

— Можно не уточнять, что ты пошутила. А то получается, как в том анекдоте про лопату.

— Что еще за анекдот?

— Потом расскажу. А ты давай не отвлекайся от темы.

— Ну в общем, у меня было видение...

Лицо Фила побагровело:

— Ты что, опять взялась за старое? Говорил же тебе, завязывай с наркотой — это прямой путь в могилу.

— Да ничего я не употребляла! Клянусь!

— И какая уже это по счету клятва? Десятая, двадцатая? Если снова схватишь передоз, я тебя не буду вытаскивать!

Да между ними, оказывается, имелись чувства.

— Фил, миленький, поверь, у меня по-настоящему было видение! — чуть не плача, пролепетала Чика.

— Ладно, продолжай... — снисходительно разрешил он.

— В общем, мне привиделась эта девочка... Помилка... Она левитировала...

— Чего-чего? — встрял Ярик.

— Левитировала — значит летала, — разъяснила Чика. — А еще она вся светилась и из ее рук били молнии...

Ярик мерзко заржал.

— Она вся светилась, а из ее рук били молнии... — с нажимом повторила Чика.

— Итак, ты хочешь сказать, что замутила все это из-за того, что тебе приснился кошмар? — почесав макушку, спросил Фил.

— Не кошмар, а видение. Не забывай, я потомственная провидица и могу отличить дурной сон от настоящего пророчества.

— Потомственная провидица, — гыгыкнул Ярик. — Потомственная шарлатанка, вот кто ты!

— По себе не равняй! — огрызнулась Чика. — Сидишь тут у людей на шее, врешь им. А мы, между прочим, пашем, пока ты соску сосешь!

— Эта штука хорошо успокаивает нервы. Попробуй на досуге, а то вон злая, как собака, стала, скоро на людей кидаться начнешь, — Ярик вытащил соску изо рта и принялся разглядывать ее, словно видел в первый раз. — Думаешь, мне самому приятно расхаживать в подгузнике и изображать ребенка? Нет, не приятно. Но что поделать, такова моя миссия.

У нормально владеющего речью толстяка был грудной голос и, когда он говорил, казалось, что у него в горле что-то клокочет.

— Твоя — что?

— Миссия, — со значением повторил он. — Я смешу людей, а веселье продлевает жизнь.

— А вот мне было совсем не до смеха, когда ты испортил солнечные батареи и вся община на неделю осталась без электричества. А посуду ты побил тоже ради смеха?

— Посуда сама разбилась. Я не виноват.

— А кто неделю назад высыпал пачку соли в кастрюлю с борщом?

— Это я, — гордо выпятив грудь, сказал Ярик. — Забавно было, да? Особенно, когда Волга подавилась и у нее в носу застряли кусочки свеклы.

— А то, что она чуть не задохнулась, это как?

— Ну малость перегнул палку, с кем не бывает.

Глаз Чики задергался:

— Какая же ты все-таки сволочь! Не будь ты моим двоюродным братом, давно бы тебя сдала.

— Только попробуй, prostitutino!*

В перепалку вклинился Фил:

— Смотрю я на вас и удивляюсь. Можно сказать, родные души, а грызетесь, как собаки.

Ярик почесал спину погремушкой.

— Вот и я о том же. Сестричка, кровинушка, а к брату относится как к последней скотине.

— Да как ты смеешь такое говорить?! — пуще прежнего взбеленилась Чика. — Да я с тобой ношусь как с писаной торбой с самого детства. А кто тебя из тюряги вытащил? Кто адвокатов нанимал? Забыл?

— Я, между прочим, тебя об этом не просил.