Отцовское знамя - Наиль Эдуардович Выборнов

– Что-то случилось? – спросил боярин Лука, когда увидел, что с охоты возвращаются только двое, да еще и с носилками. – Где остальные?

– Все в порядке, – ответил я. – Побили волков, остальные сейчас свежуют их, скоро вернуться должны.

– А на носилках кто? – боярин даже вышел вперед, видимо, волновался, что кто-то из его дружинников, а то и, упаси Красный Телец, сам сын пострадал. И тут же сам ответил на свой вопрос. – Надо же, боярин Ян. Как вы его нашли-то?

– Боярин? – удивился я. – А твой сын сказал, что это ловчий у орловского наместника.

Мы двинулись к выделенной нам хате, Лука пошел следом. Лучше бы, конечно, разместить раненого в единственной белой избе во всей деревне, но я не был уверен, что боярин на это согласится. Да и, учитывая кровожадные намерения Никиты, лучше чтобы раненый находился под нашим присмотром.

– Да так и есть. У него от всего боярства один лишь титул остался, – ответил тем временем Лука. – Поместье у него отняли за отцовские долги, дружину он, естественно, тоже не набрал. А так как сам в молодости постоянно по лесам со свитой носился и охотился, вот и занялся единственным делом, которое умеет..

Мне как-то и не могло прийти в голову, что боярин может настолько обнищать, чтобы ему пришлось наниматься на должность ловчего. Да и вообще, слова “бедный” и “боярин” никак не могли стоять рядом. Все бояре, которых я до этого видел, они ведь и богатыми были, и с дружинами сильными.

– Он на пути волков оказался, – сказал я. – Мы в засиде сидели, потом крики услышали. Побежали туда, а там этот от стаи отбивается. Вот и принесли его сюда.

– Ну, раз принесли, обратно не уносить же в лес, – почесал голову Лука Филиппович. – Что, сильно его погрызли?

– Сильно, – кивнул я. – Ногу очень сильно, и, кажется, руку сломали в локте.

– Это плохо, значит, из лука он больше не стрелок, – покачал головой боярин. – А жаль, стрелком он был знатным, трижды первые призы брал, когда наместник орловский соревнования по стрельбе устраивал. Ты его тоже лечить возьмешься?

– Возьмусь, – пожал я плечами. – Не относить же его обратно в лес, ты сам сказал.

– Вообще, не хотелось бы мне, чтобы он про укрытие наше узнал, – задумался боярин. – Он ведь следопыт хороший, может и найдет дорогу сюда.

– Не узнает, затем мы ему глаза и завязали, – ответил я. – Встать он в ближайшее время не сможет, будет в постели лежать. А как поправится, так мы его выведем куда-нибудь с завязанными глазами, и пусть хоть до седьмого пота ищет.

– Добро, – кивнул Лука Филиппович.

Тем временем мы уже успели дойти до входа в избу. Ромка и Петр аккуратно занесли носилки с раненым в нее, я двинулся следом. Когда мы перекладывали Яна на одну из кроватей, тот застонал. Пришел, значит, в себя.

– Где я? – спросил он, попытался поднять больную руку, но не смог: зря что ли мы ее к туловищу примотали.

– Добрые люди тебя подобрали, боярин Ян, – я стащил с лица мужчины повязку. – Не волнуйся, ты в безопасности. Как себя чувствуешь?

– Как человек, которого погрызли волки, – ответил тот.

А ведь он не такой и старый. На вид ему было лет двадцать пять – двадцать семь, сейчас, это было видно гораздо лучше, чем в темноте на поляне. Порода чувствуется: высокий, сильный, хорошо сложен. Но была на лице у него какая-то странная усталость. Будто все ему надоело.

– Я тебя не знаю, – проговорил он, внимательно вглядываясь в мое лицо. – Однако ты же назвал меня по имени. Откуда ты меня знаешь?

– Со мной воин из Орла, – кивнул я на Петра, который как раз собирался засветить лучину. Ну не в темноте же нам сидеть в самом деле.

– К сожалению, мне нечем отплатить за мое спасение, – вздохнул мужчина.

– Об этом я тоже знаю, – кивнул я и вытащил нож и принялся разрезать штанину на ноге мужчины. Жалко было, понятное дело, но она в крови вся и изодрана, теперь разве что на тряпки пойдет. – Я сейчас тебе помочь попробую, а ты говори со мной, чтобы я знал, что ты в сознании. Ну и чтобы не так больно было. Как так вышло-то, что ты один оказался в лесу посреди ночи?

Я принялся тщательно промывать рану настойкой календулы на спирту – это у меня было первое средство от всех болезней. Потом достал специальный тонкий и очень остро заточенный нож, дважды провел его через пламя лучины и стал вырезать места, которые казались мне наиболее поврежденными.

– Силки проверял, – вздохнул Ян. Было видно, что ему больно, но он держится. – Они у меня по всему лесу стоят. Вот, до самых дальних ходил сегодня и задержался. Потом волки, добычу бросил, думал на нее отвлекутся, но нет, за мной побежали. Видимо, кровью испачкался.

– Ничего страшного, позже мы придумаем, как ты сможешь отплатить нам за лечение. – я задумался на мгновение, а потом спросил. – Слушай, а ведь недавно из Орла. Какие там новости? Случалось что-нибудь в последнее время?

Кровь почти остановилась, но, похоже, был порван какой-то крупный сосуд. Я потянулся к седельной суме и принялся искать там нужные травы: порошок из ноготков и особого вида плесень, которая была жутко ценной. Но с учетом того, какой только дряни не бывает на зубах волков, беречь ее сейчас не следовало.

– Конечно случалось,  – кивнул боярин Ян. – Там, что ни день, что-то происходит. Вот, дня четыре назад Никита Лукич, пленный сбежал, вместе с посланцем от боярина Сергея. Сеньку-сироту убили, да сбежали. Начальник стражи погоню посылал, но дружинники пока ничего не нашли. В розыск объявили, искать будут теперь по всему княжеству.

– Да уж, надеюсь, что найдут, – покивал я и засыпал смесь плесени и порошков в раны. Проверил, только ли кровь остановилась, после чего рискнул снять закрутку. Все было хорошо.

– Это вряд ли, – покачал головой мужчина. – Они же не дураки тут сидеть, наверняка уже к Брянску подходят. А оттуда их и не выдаст никто, если в этом деле действительно боярин Сергей замешан.

– Ладно, – я подумал секунду, стоит ли спрашивать, но все-таки решился. – А теперь расскажи мне вот что… Как получилось то, что боярин простым ловчим оказался?

– От боярства моего один титул и остался, – почти дословно повторил слова Луки Ян. – Из рода я последний. Батюшка в этом всем виноват, хоть и неправильно об отце так говорить. Играть он любил. В кости там, знаешь, может, люди играют. Деньги почти все,