Нефилим. Том 1. Начало - Анастасия Солнцева

обитания отдавали предпочтения кладбищам. Так сказать, держались поближе к столу, потому что были падальщиками, трупоедами. Из еды отдавали предпочтение человечине, но при недостатке пищи могли какое-то время перебиваться останками животных. Внешне гули напоминали тех, кого ели, то есть, трупы. От зомби отличались наличием хоть какого-то интеллекта, полным отсутствием волосяного покрова, огромными, выступающими вперёд челюстями и чрезмерно развитыми жевательными мышцами. Ну, потому что нелёгкое это дело, мертвечину грызть.

– Мне не знаем, как гуль пробрался в школу, – ответил Блейк. – Но мы уверены в том, что Беккера убил не он. Кто-то другой напал на него сзади и проткнул шею стальным прутом, покрытым галлием. А гуль просто доделал начатое. Он изначально был нужен убийце, чтобы уничтожить возможные улики.

– Хотите сказать, Беккер мог быть ещё живым, когда его начали жрать?

– Возможно, – ответил мужчина, отводя взгляд.

Проследив, я поняла, что он смотрит на приближающегося к нам немолодого мужчину в форме пилота гражданской авиации.

Подойдя, он мазнул по моему лицу глазами, склонился к Блейку и что-то тихо проговорил тому на ухо.

Блейк кивнул в ответ, пилот выпрямился и ушёл так же быстро, как и появился.

Старший нефилим поднялся, подошёл к парням, охранявшим младшенькую, отдал несколько коротких приказов и вернулся ко мне.

– Что происходит? – занервничала я.

– Ничего, – просто ответил новый директор, усаживаясь обратно. – Самолёт начал снижение, через тридцать минут будем садиться.

Мне стало страшно. Я знала, что меня ждёт по возвращении в школу – ничего хорошего.

Попытавшись отвлечься от безрадостных мыслей, я вернулась к размышлениям о Беккере. Мою голову посетила неожиданная мысль: а зачем кому-то потребовалось убивать простого преподавателя?

Беккер был уже немолод, поэтому и покинул воинство, чтобы заняться воспитанием молодого поколения. На момент смерти он отслужил в Исправе не меньше десяти лет и ещё до нашего побега справил там же, в школе, семидесятилетний юбилей. Он был опытным воякой, много раз битым, но не потерявшим стойкость. Строгим, но справедливым учителем, с ним можно было и поругаться, и посмеяться. Но кем он точно не был – так это угрозой. Он не принимал никаких ключевых решений, ни за что не отвечал, если не считать оценки студентов по его предмету, ни на что не влиял. Он был так же безобиден, как белка в парке.

И всё же, кто-то его убил.

– Может быть, он что-то увидел? Или кого-то? – пробормотала я и, лишь услышав собственный голос, сообразила, что рассуждала вслух.

– И этот «кто-то» ходит по школе с ручным гулем? – неожиданно понял направление моих мыслей нефилим и подхватил.

– Гули не бывают ручными! – с нервным смешком воскликнула я. – Они неконтролируемые, и сотворить из них домашнего питомца невозможно.

– Но возможно посадить в клетку и выпустить тогда, когда это нужно.

Я заглянула в заросшее щетиной лицо. Оно было пустым, не выражающим ничего. За таким отстранённым выражением могло скрываться всё что угодно.

– Вы знаете, кто это сделал! – сорвалось с языка раньше, чем я успела осознать.

Лицо Блейка не изменилось, не дрогнула ни одна мышца, но меня уже было не остановить.

– Вы знаете, кто убил Беккера, но не можете ничего сделать, потому что… Это кто-то из своих! – я продолжала наблюдать за старшим нефилимом, а он продолжал упорно смотреть в сторону пустым взглядом. – Кто-то, кто смог убрать собак, отвлечь стражей и открыть блокируемые на ночь ворота, чтобы впустить гуля на территорию школы. Через трёхметровый забор с плетущимися по нему розами, зачарованными ведьмами, гуль не смог бы перепрыгнуть, не кенгуру ведь!

– Его мог привезти кто-то из посетителей в своей машине, – как бы между делом проронил нефилим, а после перевёл на меня прожигающий насквозь взгляд. – Например, в багажнике.

– Все машины, за исключением школьных, досматриваются на въезде, – пробормотала я, ощущая, как сдавливает грудь, словно её перехватили тугим ремнём.

Я поняла, к чему он клонит. Прочитала это в прищуре карих глаз, в кривоватом изгибе губ, в морщинке на переносице меж сведённых бровей.

– Да, – мягко и как-то украдкой, словно крадущийся сквозь заросли ночных джунглей дикий зверь, сверкающий голодными глазами в свете полной луны, промолвил он. – Но никто не досматривает машины на выезде, так ведь, девочка?

Запульсировали вены, по которым стремительно побежала кровь, а ладони, наоборот, похолодели, предательски выдавая нервную дрожь.

– Зачем… – я запнулась, но сразу же поспешила выровнять голос: – Зачем кому-то привозить с собой гуля? Пусть даже в клетке. Это очень трудно и рискованно. Ночью Исправа закрыта для всех без исключения. Если тварь провезли в багажнике, то исключительно днём. Получается, нечисть должна была просидеть в машине по меньшей мере часов десять, если начинать отсчёт с момента закрытия ворот. Просидеть тихо, как мышка.

Нефилим смерил меня взглядом, в котором холода было больше, чем на Северном полюсе, и выдал безразличное:

– А ты соображаешь.

Я закусила губу, увидев саму себя мухой, которую загнали в липкую паутину, сплетённую из страха и чувства вины.

– И даже лучше, чем вы думаете, господин директор, – тёмные глаза цвета кофе вновь метнулись ко мне, словно ударяя наотмашь. – Эти ваши намёки – курам на смех. Вы просто пытаетесь сбить меня с толку, намекая, что знаете, каким образом я раньше выбиралась из школы, когда мне это нужно было.

– И более того, об этом способе ты рассказала одной из учениц, – насмешливо вставил нефилим, его глаза наполнились кипящей яростью, готовой выплеснуться на мою голову. – В результате девчонка попала в больницу, едва не задохнувшись.

Я закусила щёки изнутри, пытаясь сдержать подступающие к глазам слёзы.

– Этого… этого нет в личном деле. Откуда вы узнали?

– А ты думала, твой маленький секретик навсегда останется секретиком? – насмешливо склонил голову к плечу Блейк.

– Да, – честно ответила я. Ограниченное пространство вновь начало давить на мозг со всех сторон, словно пытаясь задушить.

– Ты забавная в этой своей детской наивности, – разразился холодным смехом Блейк, окончательно отбросивший всё своё напускное дружелюбие. – Сколько бы ты ни пыталась притворяться взрослой, в душе ты знаешь, что по-прежнему остаёшься маленькой глупой девочкой, которая верит во всё, что ей говорят. Например, ты поверила, что мы с тобой друзья-приятели, которые могут общаться на равных. И вот что я тебе скажу.

Лицо Блейка приблизилось к моему так близко, что я могла разглядеть своё отражение в его зрачках. Дышать стало ещё тяжелее. Меня словно столкнули в глубокую яму, а после вывернули на голову вагон сырой земли.

– Ещё раз обратишься ко мне, не соблюдая правил прямого подчинения, и я сломаю тебе рёбра. По одному за каждое произнесённое