Фантастика 2025-150 - Иван Катиш

Пока мы отряхивали и сдавали лыжи, Дима все время обращался к своему браслету и посматривал на нас.

— Чего тебе? По работе пишут? — поинтересовался Баклан. — Ты же вроде не собирался до весны ничего делать?

— Да не, я с Майей переписываюсь, — смущенно признался Дима. — Их не отпускают к нам больше.

— И не отпустят. Где это видано, чтобы товары из супермаркета разбегались? — заметил я.

— Слушай, — замялся Дима. — А научишь меня на аэроскутере ездить? Он все равно у нас без дела стоит.

— Хочешь сам слетать? Без проблем. Но он холодный совсем, помнишь?

— Носки надену. Вторые.

— Ну смотри. Я бы вызвал тебе транспорт из нашей конторы, но тогда мне надо будет с тобой ехать.

Дима покраснел и уставился себе под ноги. Понятно, понятно, хочет сам. Я бы смотался с ним, но уж очень глупо будет выглядеть — как будто младшего брата на день рождения привел.

Я вывел аэроскутер за пределы поселка, показал Диме все кнопки. Поскольку модель примитивная, можно было не просить держаться поближе к земле, он и так там будет. Потом мы вернулись, зарядили скутер около управления, и Дима умчался к Майе.

— Надеюсь, хоть на парковку-то ее выпустят? — задумчиво проговорил Баклан.

— Надеюсь, он не решит ее украсть, как какой-нибудь джигит, — вздохнул я.

— А, думаешь, получится разрулить нормально?

— Получится. Только неизвестно когда. Но Дима тут дал стране угля. Сколько они не виделись? Лет семь? И ничего. А тут вдруг загорелось.

— Это бывает…

— О, я знаю!

* * *

Астахов решил созвать ректоров и ведущих специалистов по органике на совещание посередине праздничной недели. И так кучу времени потеряли, чтобы откладывать новости еще на неделю.

Он ожидал, что прибудет только половина приглашенных, но пришли почти все. Прибыло не только университетское руководство, но и главы Технодрифта и Технотрека. Приехал даже Гелий, сумрачный органический гений, и Вальтон, многолетний советник министра. Оба расположились прямо напротив молодых капиталистов.

«Неплохой баланс», — подумал Астахов и метнул острый взгляд на Бооса из Технотрека и Баха из Технодрифта.

Непохоже, чтобы внезапный противовес смущал хоть кого-то из присутствующих. Ну а раз никого не смущает, то можно начинать. Но начать сразу не удалось: секретари закопались с раздачей кофе. И пока Астахов метал в них гневные взгляды, приглашенные распределились по интересам.

— Ваше молодое дарование любезно посетило нас, — сообщил Гелию Вальтон. — Я так понимаю, мы должны за это благодарить вас? Вы настояли на поездке к нам? Для моих было весьма полезно.

— Вы преувеличиваете мое внимание на молодежь, — Гелий даже глазом не моргнул. — Когда вы обратились к нам, мы просто посоветовали Рицу иногда проверять почту. Он вашего письма просто не заметил.

Вальтон обиженно моргнул. «Как можно не заметить письмо от Вальтона?», — было как бы написано у него на лбу. Гелий воображаемую надпись проигнорировал, с удовольствием принял чашку с кофе из рук секретаря и сделал глоток.

— Интересная деталь, — проговорил Вальтон и позволил секретарю поставить чашку перед ним.

— Это для них обычное дело, — пояснил Гелий. — Очень большая переписка в большом количестве чатов.

— Но почта!

— Ну а что почта? Она в принципе для них имеет низкий приоритет. Так и вернемся к ситуации, когда максимальное значение снова имеет устная коммуникация. Внутри университета многое дублируется через кураторов и комендантов, иначе по дороге можно все потерять. Как прошел визит? Удалось что-нибудь сделать?

— О, да. Ваша схема кондиционирования элементов кажется весьма перспективной. И техника повышения эластичности тоже.

Гелий шевельнул бровью. У мальчика все-таки получилось. Очень хорошо. Приятно.

Вальтон хотел сказать что-то еще, но не успел. Астахов постучал карандашом по столу и все повернулись к нему.

— Коллеги, — начал он. — Мы получили отчет с описанием причин распада элементов. Стопроцентной уверенности в том, что дело обстоит именно так у нас нет, но всё же это весьма вероятно. Отчет предоставлен военными.

Военные структуры представляли собой единый для всего мира блок, и по сути представляли собой структуру, живущую своей собственной жизнью в ожидании нашествия инопланетных угроз. Это не мешало им интересоваться всем, что происходило на Земле, а, учитывая значительные ресурсы и мощности, быстрее приходить к определенным выводам, чем гражданские службы.

— Дайте я угадаю, — подал голос Бах. — Всему виной солнечная активность!

Астахов недоверчиво посмотрел на него.

— Да… У вас уже была такая информация?

— Нет, просто обычно подозревают ее. Даже чаще, чем кометы. И что, есть подтверждения?

— Да. Их достаточно. На мой взгляд, достаточно. Я передам вам отчет для ознакомления.

Бах с Боосом кивнули. Почитать всегда интересно.

— О чем нам это говорит? — нетерпеливо спросила Тера, ректор Нового северного университета. — Солнце — всегда солнце, чего от него еще ждать.

Астахов мрачно посмотрел на нее. Он ожидал несколько большего энтузиазма: наконец-то ясно, что происходит. Это ли не замечательно? Но, похоже, ни для кого новая информация ситуацию не поменяла.

— Господин министр, вы озвучите или мне озвучить, что это для нас значит? — ехидно спросил Гелий.

— Пожалуй, лучше вы. Я добавлю, если будет что, — улыбнулся Астахов. Играть так играть.

— Это означает, что мы находимся в ситуации «выкрасить и выбросить». Типичный график солнечной активности позволяет предположить, что проблема с элементами рассосется сама собой. Года через три. Однако, если мы ничего не предпримем, весь технологический сектор разнесет в лоскуты. А если наши усилия по укреплению элементов увенчаются успехом, мы сможем рассчитывать максимум на три минуты благодарности от коллег.

— Обидно, — усмехнулся Бах. — Но когда было иначе?

— Никогда, — шевельнул бровью Гелий. — Но в этот раз особенно сложно, потому что надо сделать очень многое в очень краткие сроки.

— Есть ли у вас существенные подвижки? — поинтересовался Боос.

— Смотря что считать существенным, — сложил Гелий губы в тонкую линию. — А у вас?

— Пожалуй, то же самое. Мы в процессе, — пожал плечами Боос, понимая, что тут он ничего не выловит.

— Да, все так, — подтвердил Астахов. — Сухой остаток именно такой. Из интересных нюансов хочется отметить, что теперь мы понимаем,