Журавли летят на запад - Анна Рябинина

– Мне кажется, и то, и то. Может быть, вообще, как Сунь Биня[22]. Так куда?

– К сожалению, Франция мне пока не по карману. – Он притворно разводит руками, и Ван Сун кажется, что она слышит в воздухе тонкий-тонкий звон монеток. – По Китаю.

– Звучит не очень безопасно.

– Со мной вам не придется о таком переживать, я вам обещаю.

– Чем клянетесь? – Она не знает, кто говорит сейчас ее устами: кто знает про Шерлока Холмса, Сунь Ятсена, кто понимает, что за обещания нужно принимать плату кровью или душой – в зависимости от того, что обещают. Кажется, она всегда это знала – просто потому, что родилась, думала о чем-то, потому что приняла ханьфу от этого странного человека и позволила взять себя за руку, когда они шли по мосту.

– Какая вы интересная, – У Вэй хмыкает, и в глазах его впервые за все это время сверкает что-то опасное и живое. – А что бы вы хотели?

Она протягивает руку ладонью вверх. На запястье недовольно качается браслет с фигуркой феникса – подарок Хуа Бай.

– Одну каплю вашей крови.

– Дорого берете, моя милая.

– Иначе не соглашусь.

Он взмахивает рукой и проводит ею в воздухе, слышится железный, ржавый звон, и ей на ладонь падает, а затем мгновенно затвердевает, превращаясь в монетку, кровяная капля.

– Используйте ее разумно.

– Я постараюсь. Так куда мы отправимся?

– Не переживайте о дороге, просто возьмите самые важные вещи и приходите завтра на пристань.

– А как же Ло Хуан?

– Она знает, что я хочу уехать на время.

– И так просто отпускает?

У Вэй горько улыбается.

– Ну кто же вам сказал, что просто?

– Что попросила она?

– Сделки с мужчинами гораздо проще, знаете, – сокрушенно качает головой У Вэй. – Они обычно соглашаются на мешок денег, дом, красивый нос или большой… кхм, а вы, девушки, понимаете, что на самом деле нужно просить.

– Вы уходите от ответа, – под ногами что-то мокро хлюпает, но она не решается опустить глаза и проверить, что именно.

– Она попросила ребенка. Чтобы я зачал с ней ребенка.

– Значит, Ло Хуан уверена, что вы не вернетесь.

– Она успела неплохо меня узнать за это время.

– Вы очень жестоки.

– Ничуть. Я сразу сказал ей, что не смогу быть с ней вечно, а наш брак обеспечит ее защитой и даст возможность в будущем получить поддержку у государства, если, конечно, у того останется, чем поддерживать, – У Вэй замолкает. – И не только у государства, знаете, иногда мне кажется…

Но он не договаривает, поэтому продолжить приходится Ван Сун.

– А если не останется?

– Я вернусь и помогу ей.

– И вы уверены, что успеете?

– Я всегда успеваю.

– Зачем вам нужно путешествие по Китаю?

У Вэй усмехается.

– Жил на свете один юноша…

– Меня не интересуют сказки про мужчин.

– Но мужчины считают, что девушки могут быть только их женами, потому и сказки у меня есть только такие, тут уж я не виноват. – У Вэй сокрушенно качает головой, впрочем, даже в этих словах Ван Сун ощущает насмешку над кем-то.

– Вы так не считаете.

– Вы правы, но эта история начинается с юноши. Этот юноша много лет мечтал стать священником, он читал Библию, ходил в церковь на исповеди, больше всего ему нравился Собор Парижской богоматери, невероятно красивое место, в котором, как написал один человек, однажды священник полюбил юную цыганку, а потом уничтожил ее, – все это У Вэй выдает скороговоркой, глаза его насмешливо сверкают, а рот кривится, так, что любой бы понял – он не верит в то, что говорит, – а затем замолкает, проводит раздвоенным языком по губам, переводя дыхание. – Так вот, этот юноша однажды приехал сюда, к нам, и столкнулся с тем, чего понять не мог, мужчины вообще так мало всего понимают, не находите? И натворил дел, а потом сбежал, испугавшись последствий. Я хочу исправить то, что он сделал.

– Это было давно?

– Больше тридцати лет назад.

– И почему вы не начали раньше?

– Я не мог найти человека, который мне в этом поможет.

– А я на это способна? Почему вы так решили?

– Потому что вы хотите куда-нибудь отсюда уехать, – У Вэй пожимает плечами, а затем наклоняется, снимает туфли и дальше начинает идти босиком – по камням, какой-то жухлой траве, по мостовой.

– И это все?

– А разве этого недостаточно? Вы хотите уехать, мне нужно уехать, вы нравитесь мне как человек, я вас немного раздражаю, но не критично.

А потом он ускоряет шаг и, подмигнув ей, отворачивается, начиная смотреть только вперед.

– Буду ждать вас завтра, – и исчезает в толпе, оставляя ее в одиночестве с кружащейся, как от опьянения, головой. – И не забывайте, что вынужденным клятвам духи не внемлют.

Хуа Бай она рассказывает не все. Она даже не знает, с чего начать – что сомнительный эксцентричный знакомый позвал ее в поездку по Китаю, а на руке она до сих пор чувствует запах его крови? Что он ухаживал за ней и сделал подарок? Что он сказал про будущего ребенка Ло Хуан, которая будет вынуждена растить его одна? Что она согласилась с его предложением, даже особо не раздумывая?

– Мне нужно будет уехать, – говорит она в итоге поздно вечером.

Хуа Бай поднимает голову от книги.

– Куда?

Хуа Бай смотрит на нее прямо и открыто – уверенная, спокойная, чуть хмурая, но такая уже близкая и понятная.

– Я пока не знаю. Вместе с У Вэем.

– Понятно.

– Ты не злишься?

Хуа Бай улыбается – скупо, но мягко, так, как она улыбалась всегда только ей, Ван Сун.

– На что я должна злиться?

– На то, что я бросаю тебя ради какого-то мужика с косой, – неловко поясняет Ван Сун.

– Мне просто кажется, что ты уже все решила. Ты хочешь уехать, потому что этот город кажется тебе клеткой, и я это отношение изменить не смогу, да и не нужно этого, может быть, ты найдешь то, что ищешь, где-то в другом месте.

– Но мне ничего не нужно! Я хочу жить тут и помогать тебе, – Ван Сун вздыхает и закусывает начинающую дрожать от слез губу.

– Но зачем помогать мне, если ты можешь сама начать делать что-то свое?

– Пока я просто еду помогать У Вэю в его странной миссии, я даже не очень поняла, чего он хочет.

– А потом ты поймешь, чего хочешь сама, – Хуа Бай поднимается со стула и подходит ближе к ней. – Милая моя, не плачь, мы же расстаемся не