Метод Макаренко - Феликс Кресс

— Пробки на дорогах, — отмахнулся он, и даже мне стало понятно, что никаких пробок в городе нет и быть не может. Врёт. Глеб подошёл к Павловне и окинул её вполне недвусмысленным взглядом с головы до ног. Взяв её за руку, он наметил галантный поцелуй. — Но если бы я знал, что здесь такая красота, то мчал бы на всех парах.

Павловна зарделась, глазки заблестели, а вот Ларин закатил глаза.

— Хватит паясничать. Ты сам просился сюда работать, а теперь ведёшь себя, как клоун. Это безответственно с твоей стороны. Я думал, поездка тебя хоть чему-то научит, а ты, как был идиотом, так им и остался. И что на тебе надето? Ты можешь одеваться по-человечески. Вон, хотя бы как твой коллега.

— Не всем дано постигнуть чувство стиля, папа, — пропустил мимо ушей большую часть замечаний Глеб и глянул на меня. Усмехнулся. — А то, что на мне — это образ жизни.

Вот сучоныш. Так сразу и не поймёшь, подколол или похвалил, а, главное — кого. Так, ладно. Нужно домой двигаться. Вряд ли здесь что-то интересное ещё произойдёт, а с младшим сыном Ларина я успею на уроках познакомиться. Препираться же с Глебом и выяснять у кого, хм, словарный запас длиннее, у меня не было никакого желания.

Попрощавшись с братом и семейством Лариных, я направился домой. По пути обдумывая одну деталь, которая резанула моё подсознание во время знакомства с Глебом.

Когда он подошёл к нам и снял очки, то неуловимо кого-то напомнил мне. Только я не мог понять кого. И нет, не Ларина. В нём прослеживались другие черты человека, которого я когда-то знал. Только пока я стоял там, на школьном дворе, всё никак не мог понять, кого именно напомнил мне Глеб. И только сейчас, когда я уже практически дошёл до дома, до меня дошло, наконец.

Старший сын Ларина напомнил мне мою Маринку. У него были тот же хитрый прищур глаз и похожая асимметричная улыбка. Я их хорошо помню, потому что в своё время на них и клюнул в первую очередь. Это уже потом я разглядел характер и все остальные её достоинства.

И вот сегодня я их увидел в сыне бывшего лучшего друга. Осознание неприятно резануло по нутру. Нет, я сам желал ей счастья и лучшей доли, но не думал, что она найдёт их с тем, кто убил меня и родит ему двоих пацанов.

Тут меня посетила ещё одна, более неприятная мысль. Я аж притормозил шаг. А что, если Маринка знала обо всём с самого начала и помогала Ларину? Да не, бред какой-то.

Покачав головой, я продолжил путь к дому. Даже если Маринка и сошлась с Лариным, то уже после меня. В этом я уверен на 99 % Но червячок сомнений всё же закрался. Нужно будет разузнать аккуратно, как оно было. Есть у меня пара идей на этот счёт. Тот же Игорь должен быть в курсе, что происходило после моей гибели.

Что делать, если окажется, что Марина причастна ко всей движухе в прошлом, я, честно говоря, пока не понимал. Об этом нужно будет думать в отдельном порядке. Потому что воевать с мужиками — это одно. Это понятно, ясно, привычно. А вот с женщинами… Ну не привык я сражаться с женщинами. Их любить надо, а не вот это вот всё. Поэтому для меня подобная ситуация непонятна в принципе.

— Здравствуйте.

Я посторонился, придерживая подъездную дверь, и пропустил молодую женщину с коляской и маленькой трясущейся псинкой на руках. Зверёк выпучил глаза-бусинки и грозно цявкнул на меня.

— Цербер, фу, — шикнула на него девушка и благодарно улыбнулась мне. — Спасибо.

Цербер, надо же. Забавное сочетание вида и клички у собачки. На вид ну чистый кошачий корм, а не собака. Но зато имя, как у грозной зверюги. Дамочка однозначно с юмором.

Гоняя мысли по кругу, я взбежал на свой этаж и зашёл в квартиру. И уже в прихожей понял, что сегодня у нас дома гости. Из кухни доносились приглушённые женские голоса. Один, несомненно, принадлежал матери. А вот второй был звонче, мягче и молодой.

Так, я скинул обувку и повесил рюкзак на вешалку, — интересно девки пляшут. Не могу сказать, что я хорошо изучил характер матери Егора, но она не показалась мне женщиной, которая любит шумные застолья и водит гостей домой. Напротив, она больше похожа на тот тип людей, которые считают дом своей крепостью и очень неохотно пускают туда посторонних.

А ещё, по моим наблюдениям, Зоя Валентиновна не делает что-либо просто так. Это логично в принципе. Иначе бы она не добилась успехов в карьере. А вращаться в кругах чиновников и не перенять у них некоторые черты поведения — это маловероятный сценарий. Вот меня и заинтересовал такой неожиданный поворот событий.

— Всем привет, — поздоровался я, остановившись в проходе на кухню.

За столом сидела мать, а напротив неё расположилась очаровательная юная особа с милыми ямочками на щеках и копной белокурых волос. Мой взгляд скользнул ниже. Очаровательными у неё были не только ямочки. Вырез платья так и дразнил взгляд, маня, притягивая.

Юная особа спалила, куда я смотрю, и приосанилась. Декольте стало ещё притягательнее. Кашлянув, вернул взгляд к лицу девушки. Щёчки её алели, а вот глаза… Взгляд у неё был, как у хищницы, которая наметила на вечер ужин и не собиралась отказываться от него.

За этой картиной внимательно наблюдала Зоя Валентиновна. И её взгляд мне ой как не понравился. Она осталась очень довольна моей реакцией на юную особу.

А вот теперь мне стало не прикольно и даже старательно демонстрируемое декольте и милые ямочки уже не радовали глаз. Эти дамочки что вообще задумали? А они явно в сговоре. По глазам вижу.

— Егор, — обратилась ко мне мать деловым тоном, и я удивлённо вскинул брови. А куда делись Егорка и покровительственный тон? — Знакомься, это Верочка. Мы с ней работаем вместе. А это мой сын — Егор Викторович. Он работает в школе. Преподаёт русский и литературу.

— Ой, как интересно, — вздохнула Верочка и прижала кулачки к груди. — Так редко встретишь мужчину, который выбрал в жизни миссию нести юным умам разумное, доброе, вечное. Это так…

Верочка прервалась на полуслове. Потом опустила взгляд вниз, вздохнула и закусила губку. А затем, стрельнув в