Князь Барбашин 3 - Дмитрий Михайлович Родин

И как хан, он немедленно признает не мирзу, но бия Мамая своим беклярбеком. И при этом совсем не будет навязывать тому свою волю, так как собирается стать с его помощью ещё и ханом Тюменским, после чего Мамаевская Орда будет вольна по своему желанию кочевать от Волги и до гор Кавказа, а Шах-Али начнёт строить своё ханство.

Исходя из сказанного, присутствие нынче в ставке мирзы черкесских послов словно указующий перст Аллаха. Крымские ханы ведь считают всю волжско-донскую излучину своим улусом, каждый раз грозя набегом тем ногайским родам, что смели прийти сюда на летование. Союз Тюмени, Орды и Черкессии позволит навсегда закрепить эти пастбища за мамаевыми кочевьями, силой объяснив неразумным ханам из Кыркора, чья это земля.

Или мирза желает быть кем-то на побегушках у нового беклярбека ногаев?

Надо сказать, что предложение застало мирзу Мамая врасплох. Да, он не ведал, что через каких-то два десятка лет его потомки сами придут к подобному решению, но как опытный политик, чувствовал, что Орда не была единой силой, а состояла из многочисленных уделов потомков великого Эдигу. Сильнейшим среди мирз в последнее время стал Саид Ахмед, а он, Мамай, благодаря собственным неудачам, находился в самом низу неписанного списка владетелей. И это сильно задевало его, как потомка Эдигу и сына бия Мусы. А ведь это он после смерти казахского хана Касима одним из первых возглавил борьбу за возвращение родных пастбищ. Но вся слава победителя досталась Саид-Ахмеду, который с помощью хитрости ловко перехватил бразды правления и отстранил его, мирзу Мамая, от верховодства в Орде. И это случилось как раз в то время, когда тот думал, что у него появилась реальная возможность собрать всё воедино. Причём, сам того не ведая, Мамай был в чём-то прав: центробежные силы истории, что в иной реальности и раскололи Ногайскую Орду на Большую и Малую, ещё не стали неодолимы и решительный вождь мог ещё многое исправить.

Но на их беду в игру вступили не только слепые силы истории, но и русские дипломаты, которым взялся помогать один неистовый попаданец, помнивший, что Ногайская Орда в этот момент стояла перед новым пиком собственного могущества, остановить или существенно ослабить который может только принудительный разрыв между её правителями. Русские строили свою игру на поле честолюбия и жажды власти — том поле, где начавший первым часто имеет неоспоримое, а порой и неодолимое преимущество. Тут, правда, главным секретом успеха было выбрать правильную фигуру для воздействия. А вот Андрей, хоть убей его, не помнил, кто там кем был. Но помнил, что Малая Орда, отколовшись от остальной Ногайской Орды, кочевала в предгорьях Кавказа. А поскольку в тех местах сейчас кочевал авторитетный и неуживчивый Мамай, то иной креатуры у русских просто не было.

Нет, всё же есть преимущество у знаний из будущего, даже таких вот отрывочных. Всё же распад любого государственного образования не происходит вдруг, как по мановению волшебной палочки. Его тенденции возникают и копятся годами, определяя вектор деяний исторических персон, хотя даже в самый последний момент решительный лидер способен изменить многое, если не всё. Вот окажись Ельцин на месте Горбачёва, ещё не известно, как повернулась бы история СССР. По крайней мере, свою решимость бороться за власть любыми методами он доказал уже в 1993, просто расстреляв Дом Советов, где засели его оппоненты, из танковых пушек.

И всё же всегда легче сломать то, что уже само готово сломаться. А Руси раздробление ногайцев на данном этапе было выгодно. Просто там, в иной реальности, это произошло само собой вследствие действий законов истории, и Русь порой даже не успевала реагировать на изменения в Степи. Теперь же ей было предложено не просто воспользоваться ситуацией, но и возглавить её. Конечно, чрезмерно консервативный и очень осторожный Василий Иванович не был готов к подобной революции во внешней политике, но тут, как ни странно сработал именно стереотип "деды так делали". Ведь отец Василия Ивановича именно что так и делал: садил "своего" ставленника на столь нужный ему стол. Про ромейских базилевсов, чьим потомком был царь и говорить нечего. Так что, опираясь на мощную фигуру Ивана Васильевича, Шигона и Андрей и смогли получить у государя его согласие, после чего и отправились в гости к тому, кто должен был стать исполнителем всех планов.

И вот теперь мирза Мамай слушал сладкие речи послов, что капали ядом на старые раны и тут же лили елей на владетельные мысли. За витийством слов стоял анализ разногласий между мирзами по поводу экономической и политической ориентации Орды, но упор всё же делался на личное. В конце концов, чем Чингизид Шах-Али хуже для мамаевских планов, того же Ислям Гирея? А вот Ахматович точно будет играть не под мамаевскую дуду. И это просто счастье, что Саид ещё не начал активно действовать. Осторожничал, выясняя, как к его беклярбекству отнесутся Шейх-Мамай и он, мирза Мамай. И если за Шейха сказать было невозможно (всё же тот имел под рукой собственного хана и мог сам претендовать на высшую власть в Орде, но тоже отчего-то выжидал), то за себя Мамай мог ответить одно: он мирился с властью Агиша и даже поддержал его возвышение при условии, что самого Мамая это коснётся лишь краем. Да, он готов был дать своих воинов в единый поход против врагов ногаев. Но в своих улусах он хотел властвовать сам. Да и в Орде, после смерти Агиша, хотел играть куда более значимую роль, но титул бия и беклярбека неожиданно захватил в свои ручонки Саид, автоматически отодвинув его, Мамая на задворки.

Более того, среди его людей всё чаще стали распускаться слухи, что народ ногаев уже избрал своего хана согласно старинному обычаю. И хан этот жив и готов нынче признать мирзу Саид-Ахмеда своим беклярбеком, вместо начавшего новую смуту Агиш-бия. Так отчего славные батыры мирзы Мамая кочуют нынче столь далёко, словно не хотят быть единым народом? Хан справедлив, Саид-Ахмед удачлив в битвах, а у Орды есть один общий враг — казахи. Неужто же им более по сердцу смута, что прошлась по ногайским улусам десяток лет назад?

И слушая выловленных подсылов, Мамай свирепел от того елея, что лился с их языков. Уж кто-кто, а он не верил в миролюбие Саида, точно зная, что тот при первой же возможности со спокойной совестью объявит его врагом и мятежником. По крайней мере, он бы сделал тоже самое.

И потому сейчас мирза внимательно выслушивал чужие