Старые недобрые времена 2 - Василий Сергеевич Панфилов

Отойдя подальше, он, несмотря ни на что, усмехнулся зло… а потом вовсе уж — так, что аж челюсти заболела.

Нет, ну в самом деле! Поиметь с постояльца деньги… не такие уж и маленькие, даже с учётом взлетевших в стратосферу парижских цен на недвижимость, и упустить саквояж, в котором драгоценностей на сумму, быть может, ничуть не меньшую, чем та, что лежит в банке на его счету! Смешно же, право слово, смешно!

Он расхохотался в голос…

… и пожалел, что этой историей ни с кем нельзя поделиться. Ни с кем…

Несколько успокоившись, огляделся, и, помня о недавней…

… да божечки, всего лишь вчерашней истории с наглой, посреди белого дня, попыткой ограбления, прижал к себе вещи и поспешил для начала зайти в ближайшее приличное заведение.

Нос привёл его в буланжери — пекарню, где продают хлеб и сдобу, а в некоторых можно получить вдобавок и кофе, а то и простой, но сытный перекус, чаще всего сыр, масло и ветчину в придачу к выпечке, ну и может быть, варенье. Усевшись за стол слева от входа, Ежи поставил вещи на пол и взглядом поманил молоденькую девушку, вышедшую к посетителю с кухни в облаке жара и чарующих ароматов.

Славная курносенькая мордашка, чуть скуластая, с пухлыми губами, и не то чтобы красивая, но, по крайней мере здесь и сейчас, в расцвете молодости, отчаянно хорошенькая. Да и фигурка, машинально оценил попаданец, вполне… насколько вообще можно понять со здешней модой.

Поняв интерес молодого человека, девушка весело сощурила глаза и присела в некоем подобии шутливого книксена.

— Кофе, мадемуазель, — попросил он чуть мягче, чем обычно в таких случаях, — и чего-нибудь перекусить. Ну… вы сами знаете, что у вас лучше всего получается!

— Да, месье! — просияла та, стреляя глазами, и, кажется, в свою очередь оценивая фигуру, — Через несколько минут бриоши будут, подождёте?

— Бриоши? — чуточку напоказ задумался Ежи, снова кидая непроизвольный взгляд на соблазнительные обводы и каштановый локон, выбивающийся из-под чепца. А глаза у неё, кстати, зелёные… — Подожду!

Несколько минут спустя, не забывая про кофе, он, рассеянно глядя сквозь девушку, думал о сложившейся ситуации. С драгоценностями всё непросто, и это мягко говоря. Очень мягко…

Где уж там брал их Борис Константинович, Бог весть, но, с большой долей вероятности, есть среди них и трофейные…

… и нет, это не новость, и он знал это ещё тогда, когда готовился обчистить сейф! Просто… просто это казалось чем-то неважным, потому что все эти проблемы — с происхождением, монограммами и прочим — потом…

А сейчас, как-то внезапно, настало то самое «потом» и нужно думать — что же, чёрт дери, с драгоценностями делать⁈ Вот что⁈

Это, чёрт подери, вещицы с историей… и немалой ценой! Быть может, не сразу, а через год или два, а вернее всего, и сильно раньше, какую-то из них опознают, а дальше, пусть и не сразу, выйдут и на него!

А там… могут быть варианты, да… но все, как один, достаточно неприятные. Не обязательно, к слову, криминальные, нет…

Но с шепотком за спиной в приличное общество как-то не интегрируешься, да и с организацией, скажем, бизнеса, могут появиться, пусть и не сразу, заметные проблемы. А жить где-нибудь в глуши, как рантье… Этак он или с тоски сопьётся, или, что вернее, сорвётся с нарезок и начнёт чудить. Ну и сопьётся, конечно же, до кучи.

Сдавать как лом, выковыряв предварительно камушки, это такое себе…

Продавать скупщикам краденого и прочим сомнительным личностям? И жалко, и… снова не факт, что на него не выйдут. Ещё быстрее найдут, пожалуй! Только что денег будет меньше, а проблем — больше.

— Месье желает ещё чего-нибудь? — сбив с мыслей, поинтересовалась девушка так, что если глянуть со стороны, так само воплощение невинности! Но взгляд, но лёгкий изгиб стана…

— Месье желает, — ответил попаданец, глянув ей в глаза и заскользив ниже, несколько задержавшись в районе корсажа.

— Жорж, — чуть запоздало представился он, — а мадемуазель…

— Анет, — выдохнула там, приседая в книксене и приближая корсаж к глазам симпатичного посетителя, отчаянно стреляя в него глазами и феромонами, — Анет Лемар, к вашим услугам, месье!

— Да, — не сразу спохватился Ежи, с трудом оторвавшийся от медитативного созерцания, — месье желает, да… Понимаете, милая Анет, хозяйка моего пансиона, старая карга…

Особо не думая, он поделился своей историей — с большими… очень большими ремарками, в свою пользу, разумеется.

— Жильё… — девушка прикусила пухлую нижнюю губу, задумавшись, — в Париже с этим сложно! Снять комнату в приличном доме, не имея рекомендаций…

Она расстроено покачала головой, а потом просияла.

— А знаете, месье Жорж…

— Просто Жорж, — перебил её молодой человек.

— Хорошо, Жорж, — лукаво улыбнулась ему девушка, — Ну я — для вас, просто Анет!

В буланжери стало ощутимо жарче… но идиллию прервал сухощавый здоровяк средних лет, вышедший из кухни и с усмешкой уставившийся на молодых людей, скрещивая на груди сильные руки.

— Папа́, — пискнула девушка, засмущавшись, а потом, будто решившись, повернулась к Ежи и сказала быстро-быстро, наклонившись к нему опасно близко:

— Сможете зайти через несколько часов, Жорж? Я с отцом насчёт комнаты поговорю.

— Д-да… — болванчиком закивал молодой человек, — Да, обязательно зайду, Анет…

Выйдя, он не сразу опомнился, приходя в себя. Оглянулся назад, чертыхнулся, и, усмехнувшись, решил, что непременно зайдёт! Непременно…

— Н-да… совсем забыл! Вернее, напрочь из головы вылетело, — озадачился он, переведя взгляд на саквояж в руке, — И чего же…

— Ах ты чёрт! — ругнулся он, — Ну точно, ячейка в банке! Вот я…

Не долго думая, Ежи быстро нашёл извозчика, и, без особого торга, приказал ехать к ближайшему филиалу Банка Франции.

' — Курва мать… — вжившись, он начал даже мысленно использовать польские и французские словечки, — Сразу мог не только счёт открыть, но и ячейку арендовать, и потом уже думать — что же мне, чёрт дери, делать с драгоценностями! А я…'

Впрочем, ругал он себя недолго, да и так… скорее с облегчением, что всё обошлось. А что сглупил… ну, бывает!

Не в первый, и, увы, не в последний раз. Нужно только иметь в виду, что тормозить он может буквально вот так вот, на ровном