Испытание огнем - Август Туманов

устроился у моих ног. Дед возился у стола, перебирал пожелтевшие бумаги, с какими-то выцветшими знаками, а я смотрел на него — седой, с морщинами, но глаза живые, не теряющие интереса к жизни. Что-то меня толкнуло изнутри и я спросил:

— Дед, а кто такая Нурия?

Он замер и медленно повернулся ко мне. Хитро, но с теплотой, улыбнулся.

Я продолжил, чувствуя, как слова сами рвутся наружу:— Это ведь она метку мне на ладонь поставила. А недавно снова её встретил. Если ты много знаешь про Азара, то, наверное, и про неё что-то скажешь?

Дед усмехнулся, отложил документы и сел напротив. Положил руки на стол, посмотрел на меня — взгляд тяжёлый, будто в нём тени леса шевелились.

— Кажется, Стас, это будет уже лишним знанием на сегодня, — сказал он, и голос его был мягким, но эхо в нём звенело, как ветер в пустом доме. — Скоро сам узнаешь, не торопись.

— Сам узнаю? — переспросил я, нахмурившись. — Дед, ты серьёзно? Мне нужно хотя бы немного информации для понимания всего происходящего. А тут получается всё наоборот - вопросов только больше становится.

— Одно могу сказать, — он поднял палец и тень его на стене вытянулась, длинная, как дымный след. — Нурия не враг нам. Но и в ней нет ничего человеческого. Однако, если знаешь её имя, значит, она сама его сказала, открылась тебе?

Я кивнул. — Метку она поставила в лесу под Уфой, несколько лет назад, — начал я, глядя в его глаза. — А имя сказала уже здесь, позавчера.

Дед кивал, слушал, а тень за ним шевелилась, хотя он сидел неподвижно. Улыбнулся шире и в глазах его мелькнуло нечто, похожее на отблеск огня.

— Она доверяет тебе, Стас, — сказал он и голос его стал глубже, будто шёл из-под земли. — Это хорошо. Доверие Нурии — как уголь в руке: греет, но не обжигает, если знать, как держать. Дорогого стоит.

— Доверяет? — я потёр ладонь и метка снова нагрелась, словно откликнулась на эти слова. — А кто она такая? И почему я?

— Всё тебе расскажу, — ответил дед, откидываясь на спинку кресла. — Но в следующий раз. Устал я сегодня. Старый стал, кости ноют, да и тени нынче неспокойны.

— Дед, ты же сам меня звал, — возмутился я, но без злобы. — Не томи, дай хоть намёк!

— Намёк уже дал, — хмыкнул он и свет лампы дрогнул, будто кто-то дыхнул на неё. — Она не враг, и ты ей нужен. А остальное — позже, Стас. Огонь сам тебе путь покажет, если прислушаешься.

Я выдохнул, понимая, что выпытывать бесполезно — дед упрямый, как камень, да и вокруг него всегда витало что-то странное, необъяснимое.

Никак заворочался у моих ног. Я подумал, что информации действительно слишком много и её нужно правильно переварить. Предки — шаманы, Нурия — не человек, метка связана с ней. Дед Исмагил однозначно знает больше, чем я могу представить.

— А у меня ещё вот какой вопрос, дед. Тут ведь как получается — вот родовые шаманы, ифрит — я всё это считал строго восточной темой. Но мы же в Москове, дед! Где мы — а где восток! Я допускаю, что вся эта чертовщина существует. Но разве здесь подходящее место для проявлений именно такого происхождения? Это же географически почти северная земля, тут же всегда были свои боги, свои верования и нечисть, соответственно, тоже! Исконно славянские там, не знаю, ведические, наверное. Как их правильно называют? Тут скорее северные традиции должны быть, как более близкие! Как же они называются? Асатру, так кажется?

— Северные традиции, говоришь, — дед с трудом сдерживал улыбку.— Выгляни в окно, Стас. Я недавно туда смотрел, что-то ни одного викинга не увидел. Посмотри сам, может у меня зрение совсем ослабло. Я в недоумении смотрел на деда — и тут до меня начало потихоньку доходить.

— Хочешь сказать, что..., — начал было я, но дед меня плавно перебил.

— Хочу сказать, что чем больше людей определённого типа, тем больше их верований на этом месте. Духи не привязаны строго к географическому месту, они зависят от тех, кто в них верит. С ними могут и двигаться. По всему глобусу. Нет, славянские тоже остались — но слегка переместились.

— Куда, дед?, — спросил я удивлённо.

— Какая тебе разница? Тебе точное место нужно? Ну предположим, в Чертоганово!, — сказал дед и засмеялся.

Я улыбнулся за компанию и призадумался. Всё моё прежнее мироощущение покатилось куда-то под горочку. Информации на сегодня был явный переизбыток.

— Ладно, поеду я, дед, а ты отдыхай, — сказал, вставая. — Но ты помни, что обещал всё рассказать. Не забудь.

— Не забуду, — кивнул он, и глаза его блеснули, как угли в темноте. — Приезжай ещё, Стас. Скоро всё узнаешь, и, возможно, не только от меня.

Я вышел, зажав в кулаке зудящую метку. Дед знал больше, чем говорил — это читалось в каждом его взгляде. Но почему он тянул? И главное — почему я в центре этого?

Вспомнилось: старуха в лесу, её слова «ты похож на отца». Дед сказал, что наш род — из шаманов. Может, это не случайность? Может, метка — не проклятие, а... наследство?

Никак ткнулся носом в ладонь, словно чувствуя мои мысли.

— Ладно, пёс, — пробормотал я. — Раз дед молчит, придётся искать ответы самому.

Дверь захлопнулась, а сквозняк донёс шёпот, в котором я разобрал одно слово: «Кровь»...

Я вышел из подъезда деда, дверь за моей спиной закрылась, замок щёлкнул с глухим стуком. Амулет «Глаз Неба» уютно лежал на груди, тёплый камень прижимался к коже, бирюза, казалось, слабо светилась под курткой. Мысли слегка путались — Азар, алтарь, слова о крови и осторожности.

Двор тонул в тишине — ни звука машин, ни голосов, только фонарь вдали мигал, бросая рваные тени на кусты с набухшими почками. Я шагнул к «Ладе», задумчиво потирая амулет через ткань. Никак вдруг замер. Лапы упёрлись в асфальт, длинные уши напряглись, глаза уставились вперёд.

— Что такое? — я остановился, вглядываясь в темноту.

Из тени у гаражей,