Моровое поветрие - Рита Хоффман

– Царь заплатит, – отмахнулся Владлен. – Это его приказ.

Лука лишь усмехнулся. Быстро, однако, привык Владлен именем царя пользоваться! И казной распоряжаться тоже.

– Ну, раз сам царь приказал, – пробормотал мастер. – Сделаю, будь уверен!

– Побыстрее нужно.

– Какой срок?

– Так вчера надо было!

Мужик опешил, а Владлен знай себе улыбается, амулет в пальцах крутит.

– Не пугайся, бать, заплатим, не обидим. А как хворь уйдет из города, царь тебе еще и пожалует что-нибудь.

– Так это от хвори защита? – глаза мастера загорелись. – Что ж ты сразу не сказал?! Сейчас же начну работу!

– Есть кого защищать? – неожиданно серьезно спросил Владлен.

– А то ж, – откликнулся мастер. – Жену, детей, а их у меня шестеро! Да и стариков тоже.

– Хороший ты человек, бать. – Владлен положил на лоток горсть монет. – Считай, за спешку.

Договорившись с мастером, они пошли дальше, но не к голубятне, а к дому лекаря. Взбежав на крыльцо, Владлен принялся в дверь тарабанить. Нехотя вышел уже знакомый мужик, руки на груди сложил – явно не горел желанием разговаривать.

– Помощь твоя нужна. Снова, – радостно сообщил Владлен.

– Покойников осматривать я больше не стану! – заявил лекарь.

– Ну и славно, мы не для этого пришли. Много к тебе людей ходит?

– В последние дни – очень, – нехотя ответил лекарь. – А что?

– Пусти среди них слух, что знаешь, как от хвори защититься.

Глаза лекаря от удивления на лоб полезли.

– Врать?!

– Почему сразу врать? Способ действенный, опробованный охотниками Мрачного Взвода. Скажи, что, коль золу из семи печей под порог насыпать, ни одна беда в дом не войдет.

– Правда поможет? – с подозрением спросил лекарь.

– Должно. Сам понимаешь, любая защита лучше, чем ничего.

Лекарь покряхтел, почесал бороду, затем кивнул нехотя.

– Это важно, – серьезно сказал Владлен. – Если продолжим просто на печи лежать, все перемрем, помяни мое слово.

– Понял я, понял. Идите уже, видеть вас не могу.

Довольный собой, Владлен подошел к Луке. Тот прищурился, разглядывая друга.

– Да не врал я, – вздохнул Владлен. – Зола из семи печей – проверенное средство от колдунов и ведьм, как и одолень-трава. Когда за припасами вернемся во дворец, заглянем к Елисею, скажем, чтобы он обязал каждого жителя города амулет при себе носить.

– И это правда поможет? – с сомнением спросил Лука.

– Да кто ж знает. Надеюсь, что хоть кого-то сбережет.

Наконец они добрались до башни, в которой держали голубей. Юнец, смотревший за птицами, выдал Владлену перо и пару клочков грубого пергамента, но поблизости не оказалось ни стола, ни чего угодно другого, способного его заменить.

– Повернись, – потребовал Владлен.

Лука нехотя развернулся и подставил спину вместо столешницы, чтобы друг написал короткие письма.

– Голуби-то твои далеко летают? – спросил Владлен юнца, запачканного голубиным пометом.

– Куда скажешь, туда и полетят, – ответил тот. – Обучены они хорошо.

Владлен с сомнением смотрел на сизую птицу, пока привязывал письмо к лапке. Явно не верил, что голубь до безымянных земель доберется.

– То ли дело вороны, – протянул он, когда они покинули башню. – Хитрые, жестокие птицы! Мрачный Взвод только им письма доверяет.

– Частенько ты Взвод вспоминать стал, – заметил Лука.

– Тоскую, – поделился Владлен. – Хорошо было знать, что вокруг другие охотники рыщут, что придет кто-то на помощь, если позовешь. А тут… – он обвел рукой улицу, – никого сведущего нет, только я, получается. А что в одиночку сделать можно?

Лука нахмурился.

– Ладно, вдвоем.

Вернулись они во дворец, попросили служку передать Елисею просьбу: издать указ об обязательном ношении амулета. После направились в стряпную, чтобы еды в дорогу захватить, а там наткнулись на знакомца.

Лука не ожидал встретить брата Веданы в окружении горшков и кувшинов. Он был бледный как смерть, то и дело по сторонам поглядывал, будто ждал кого-то.

– Ты здоров? – спросил Лука, наклонившись к парню.

– Здоров, – огрызнулся тот. – Иди куда шел.

Владлен посмотрел на него, плечами пожал и продолжил набивать мешок. Лука же отходить не торопился, чуял, что от Станислава страхом пахнет, да таким, что волосы на затылке зашевелились.

– Может, тебе помощь какая нужна?

Станислав поднял голову, в его глазах плескался ужас.

– Не нужна.

Вскочив, он бросился прочь, по пути едва не сбив со стола кувшин.

– Дурной какой-то, – заметил Владлен. – Да и выглядел он раньше получше.

Лука пожал плечами, взял мешок и повернулся к стряпухе:

– Отрежешь хлеба, матушка?

Женщина кивнула и протянула ему целую ковригу.

Глава 9. Станислав

Он не спал, стал сам не свой. Малуша чудилась ему повсюду – то в опочивальне, то за окном. Станислав боялся, но сам не знал, чего именно: случайного убийства, возможного наказания или себя самого.

Он никогда не был жестоким, не обидел ни одну живую тварь. Что нашло на него в тот вечер? Матушка хорошо его воспитала, приучила с уважением к любой жизни относиться. Как же его угораздило?!

Тогда он испугался. Что тут скажешь? Думал, старшие обо всем узнают – осудят. Отец Малушин пойдет к царю, а тот велит жениться.

Горько усмехнувшись, Станислав схватился за голову и повалился на постель.

Подумаешь – свадьба! Мог ведь смириться: все лучше, чем отнять чужую жизнь. Но сделанного не воротишь.

Ночами он думал о том, как тело Малуши плывет по реке, как рыбы его щипают, как красивое лицо раздувается в воде, – и ему становилось дурно. Вот, оказывается, как легко жизнь отнять! Люди хрупкие, очень хрупкие.

Станислав не находил себе места, все метался по дворцу, падал на колени перед идолами царского рода, но боги и деды его не слышали, только деревянные глаза таращили.

От сестры он позорно прятался, а когда она приходила в его опочивальню, притворялся спящим. Что будет, если Ведана увидит случившееся? Если боги ей нашепчут? Пойдет ли к Елисею, чтобы обо всем рассказать?

Руки Станислава дрожали, голос срывался на хрип. Он не ел, сидел в стряпной, распугивал слуг своим видом. Мог бы сбежать из Ярилова града, но ведь матери дал обещание, что присмотрит за сестрой. Если еще и ее подведет, точно никогда себя не простит.

Станислав завернулся в одеяло, закрыл глаза. Но только окутала его дрема, только на душе стало легче, как Ведана ворвалась в опочивальню и крикнула:

– Станислав! Вставай немедленно! И со мной пойдем.

– Что случилось? – спросил он, нехотя поднимаясь.

– Малуша твоя пропала.

Нутро похолодело, ноги ослабели. Родные ее хватились!

– Откуда знаешь? – как можно безразличнее спросил Станислав.

– Ее батюшка пришел к Елисею, с боем пробивался. Все кричал, что он не последний человек в городе, что старый царь знал и уважал его. – Ведана подошла ближе. – Когда ты видел ее в последний раз?

– Так в ту самую ночь, – соврал не моргнув глазом. – Потом не ходил к ней, боялся на глаза ее батюшке попасться.

– Ну, теперь-то тебе не скрыться, – задумчиво произнесла Ведана. – Пойдем, чего стоишь? Негоже царя заставлять ждать.

– Надо же, как ты заговорила, – задиристо сказал он. – Поди, в мыслях уже на троне рядом с ним восседаешь?

– Вовсе нет, – отмахнулась Ведана, ничуть не обидевшись. – Я помочь ему хочу: он молод, да и о землях собственных знает мало. Столько лет в гробу пролежать… Мурашки по коже.

Быстро, слишком быстро они к тронному залу пришли. Станислав не успел как следует свою историю обдумать. Дурак, дурак! Неужто не мог этим раньше озаботиться?! Знал ведь, что Малуша не сирота, что ее искать будут. Вот только почему ее отец сюда пришел? Малуша клялась, что никто не знал об их встречах.

Елисей на троне сидел так ровно, будто кол проглотил. Незнакомый мужик на просящего не походил: разодетый, с толстым животом, он расхаживал туда-сюда, заложив руки за спину.

Стоило Станиславу войти в зал, как отец Малушин на месте замер, сощурил глаза, на него уставился, да недобро так, с очевидной злобой.

– Где моя… – начал было он, но Елисей перебил его:

– Станислав, подойди ближе. А ты, Баян, не торопись ссору затевать.

Смешно глядеть на то, как юнец взрослого мужика