Полдень XXI век, 2009 № 7 - Арцун Акопян

А чего не может быть, того быть не может. Уж это Алексей усвоил за свою жизнь неплохо. Значит, есть такой «разновязкостный принцип Егорова—Френкеля», хоть и не слышал о нем Алексей ровным счетом ничего...

Постепенно он так увлекся, что забыл даже цель своего прихода в павильон. Когда, оторвавшись от очередной головоломки (так и не смог ее собрать), Алексей посмотрел на часы, то с ужасом понял, что торчит в магазине сувениров уже третий час.

Дама за прилавком тоже подняла глаза.

— Молодой человек, вы уже что-нибудь выбрали?

— Д-да... — Алексей счел просто невежливым отказаться от покупки, проведя в магазине столько времени, а потому ткнул пальцем в первый попавшийся светильник из тех, радужно-газоразрядных, надеясь только, что цена его выбора окажется в пределах отведенной на сувенир суммы...

— Ах, ну что вы, — отозвалась дама с легкой улыбкой, — ведь вам нужно произвести впечатление на вашу... гм... подругу, я правильно вас поняла?

— Д-да... — разнообразием реплик и реакций Алексей в этот день не блистал, уж очень его поразила коллекция разных разностей, собранных в магазине. Вспомнилось неожиданно и его название: «Волшебная страна». А ведь и правда — волшебная...

— В таком случае, я порекомендую вам это...

Из-за прилавка появился странного вида прибор. То есть вид у него был самый что ни на есть обычный в рамках данного магазина.

Это был шар. Только без подставки. Дама водрузила его на прилавок — укатиться шар не пытался — и ловко воткнула в розетку шнур блока питания.

Алексей глянул и обомлел. Внутри шара, наполненного синевой глубокой ночи, напоенной тусклыми на фоне неоновых реклам всполохами звезд, раскинулся город. Огромный город, утыканный башнями небоскребов и увешанный новогодними гирляндами. А еще в городе шел снег. Тихий и ласковый, как мамина сказка на ночь. Алексей даже через стекло почувствовал, каков он на ощупь, этот снег. Чем больше он глядел на заточенный в шаре город, тем больше ему хотелось попасть туда, в веселое разноцветье огней, в самую гущу праздника...

— Сколько? — выдохнул он, понимая, что заплатит любую названную цену, в лепешку разобьется, а заплатит.

— Для вас — две тысячи, — дама была абсолютно серьезна.

—Долларов? — Алексей был готов и к такому повороту событий. И, обмирая от ужаса, полез за деньгами.

— Ну что вы, дорогой мой, — проникновенно ответила дама, — рублей. Я вижу, что запроси я с вас и вдесятеро больше, вы не поскупились бы заплатить. А потому для вас — две тысячи рублей...

Проводив Алексея, дама повесила на двери магазина табличку «УЧЕТ» и направилась в подсобное помещение. Там за круглым столом сидели два рабочих гнома. Вася Егоров приделывал шнур блока питания к очередному магическому светильнику. Несколько светильников ожидали своей очереди возле ящика с бутафорскими блоками.

Второй гном, принятый на работу только вчера, сидел за компьютером и одним пальцем набивал в «Ворде» текст ценника: «Головоломка магнитно-электрическая на принципе противофазных колебаний»

При виде хозяйки Вася оживился.

— Евдокия Андреевна! Я с шарами почти закончил, понимаешь. Вот только блоки питания все вышли, надо бы, это... еще заказать...

Но тут же осекся под ее строгим взглядом.

— Василий! — Евдокия Андреевна чуть повысила голос, — А скажи-ка мне, голубчик, что это за «разновязкостный принцип» такой? «Егорова—Френкеля»! Я тебе учебники физики приносила? Приносила! Так чего же ты самодеятельностью занимаешься? Кто такой этот Френкель?

— Ну Евдокия Андреевна! — Вася заерзал. — Ну не успел я! Не успел! Все едино, клиенты ваши, фи-зи-ку знают так же, как и теорию превращений. Никак, то есть.

— Ох, Вася, Вася... — голос дамы смягчился, — а вот попадется какой дотошный, что нам делать тогда, а? Завтра же, чтобы ценники перепечатали, а то премии вам, как своих ушей без зеркала, не видать! — добавила она грозно. — И кто такой этот Френкель, в конце-то концов?

— Да вот же! — Вася ткнул волосатым пальцем в сосредоточенно печатающего соседа. — Эдик Френкель. Мы с ним вдвоем эти светильники делали, вот и решили... гм, ну... я, это, решил...

Евдокия Андреевна только и успела, что неопределенно махнуть рукой да выйти из подсобки. Приступ смеха, скрутивший ее у самой двери, был просто ужасен... Мало того, что эти лентяи не успевают прикреплять к магическим вещицам маскировочную электрику, так еще и с названиями импровизируют! Что они завтра придумают — «динамический маятник на принципе асинхронных белых излучений»? Хорошо еще, что в магазин не зашел до сих пор ни один человек с более-менее приличным образованием... И что отвыкли люди верить в чудеса. Но подсознательно чуда ждут, пусть и боятся его, как огня в сухом лесу. Скажи она этому менеджеру, что город в шаре — одно, а блок питания — совсем другое, да он бы в психушку ее упрятал... Да ему в «принцип Егорова-Френкеля» поверить проще, чем в Деда Мороза!

Евдокия Андреевна улыбнулась. И подумала, что пора бы уже забрать костюм из химчистки. И прикинуть, кто же в этом году будет выполнять при ней роль Снегурочки...

МАЙК ГЕЛПРИН, СВЕТЛАНА ОС

Медный грош

Рассказ{1}

Он был страшный, этот мужик, нет, просто ужасный. Сутулый, с длинными волосатыми ручищами, выпирающими из-под закатанных рукавов грязно-белёсой косоворотки. Ханна даже зажмурила глаза, чтобы не видеть заросшего чёрной бородищей лица. Мужик выглядел точно так, как Ханна представляла себе разбойника из сказки, которую бабушка Циля-Ривка рассказывала на Йом-Кипур. И имя у того разбойника было.страшное — Мордехай, подстать его жутким делам.

— Пойдём, Ханночка, — прошептал дядька Мотл, — не пугайся, деточка, это добрый человек, раз Бог послал нас к нему.

Ханна отчаянно затрясла головой и вцепилась Мотлу в руку. Она знала, что сейчас будет — этот страшный человек, этот Мордехай, убьёт её. Умереть Ханна была согласна и даже хотела. Всю последнюю неделю вокруг неё сотнями умирали люди, и было странно и неправильно, что она всё ещё жива. Но одно дело просто взять сразу умереть и отправиться на небо к маме, а совсем другое — если тебя убьёт этот жуткий разбойник, который, вполне возможно, ещё и людоед.

Мама умерла, когда на поезд, тот самый, последний, на котором беженцам удалось вырваться из Минска, упали бомбы. Вместе с мамой не стало брата, трехлетнего Сэмелэ, и