Светлый пепел луны. Книга 2 - Тэнло Вэйчжи

разум бестии. Возможно, Цзи Цзэ, единственный бог в этом мире, мог бы излечить несчастную, но он охранял Бесплодную пустошь. После отшельника ближе всех к божественному воплощению был Мин Е, да только он стал затворником и не интересовался делами подлунного мира.

Меж тем все чаще раздавались возмущенные голоса с призывом к бессмертному дракону ответить за то, что творит его жена. Постепенно дурная слава окружила и истинного владыку.

Прошло еще пятьдесят лет, и однажды небесная гроза разразилась над Сан Цзю. Но, даже раненая и истекающая кровью, она вернулась в обитель небожителей, чтобы прикончить Тянь Хуань и ее достопочтенного отца. С помощью треножника Огненного ян демоница подожгла ее в небе, и та горела долгих сорок девять дней[41]. В этом очищающем пламени виновница гибели народа Мохэ сначала ругалась, потом плакала и молила жемчужницу о пощаде, однако та не сжалилась, и небесная дева сгорела дотла. Принцесса же с огненным артефактом в руках прошлась по Шанцину, уничтожая все на пути. Оставшиеся в живых небожители разбежались кто куда, и обитель исчезла.

Демон-волк Шао Цзюй с сочувствием наблюдал за происходящим с пика Нерушимости и видел, как принцесса-жемчужница не останавливалась ни перед чем и какой радостью убийства горели ее глаза.

Покончив со своими врагами, Сан Цзю направилась к горной обители Мин Е. Тогда Шао Цзюй погнался за ней:

– Сан Цзю, опомнись! Ты же не такая! Если не остановишься, Небеса покарают тебя и ты никогда не сможешь переродиться. Небытие станет твоим посмертием!

Девушка лишь отмахнулась от него, не рассчитав демонической силы, чем чуть не убила волка.

Вдруг по небу прокатился гром. Шао Цзюй решил, что грядет наказание для Сан Цзю, но вспышки фиолетовых молний окружили вход в пещеру Мин Е. Дракон становился богом.

Обитатели всех миров потрясенно смотрели, как в небесах разгорается гроза, и их охватила радость. Когда молнии отступили от пещеры, изнутри показался бессмертный дракон, целое пятидесятилетие не выходивший наружу. Как и раньше, он был величественным и невозмутимым, а ослепительно-белое одеяние стало еще светлее.

Мин Е направился к принцессе-жемчужнице и замер перед ней. Так они и стояли друг напротив друга: мужчина в белом и женщина в кроваво-красном.

Небожители восторжествовали:

– Истинный владыка! Бог! Убей же эту бестию!

– Пусть сгинет навсегда! Убей, убей ее!

Средь криков и возгласов ненависти, звучащих со всех сторон, Мин Е протянул руку и нежно коснулся щеки Сан Цзю. Принцесса замерла, а дракон тихо произнес:

– Я помню все семь лет, проведенные с тобой в бамбуковой роще. Мне не забыть, как ты была нежна и как отчаянно любила меня. Не знаю, поверишь ли, но я намеренно поцеловал тебя тогда.

Демоница-жемчужница холодно усмехнулась:

– И что с того?

Снова прогремел гром.

– Однажды ты спросила меня, смогу ли я очистить твои грехи и вернуть тебя на праведный путь. Сегодня я отвечу: да! – продолжил Мин Е, и неожиданно впервые за сто шестьдесят лет его черты озарила беспомощная улыбка. – Я меняю свою духовную сущность на твои демонические кости. Отныне все твои заслуги останутся при тебе, а я понесу твои грехи. Ты будешь чиста, что бы ни выбрала: жизнь маленького жемчужного духа или бессмертной девы.

Прогремел новый раскат, погрузив мир во тьму, и только молнии освещали обоих. Пока не утихла небесная гроза, Мин Е крепко обнял Сан Цзю, желая украсть дракона и подменить его фениксом[42] – отдать возлюбленной свою духовную сущность. В миг, когда это случится, он умрет под молниями. Божественный узор на его лбу угасал, и все же он крепко держал любимую в объятиях, не давая ей вырваться.

– Я всегда хотел сказать тебе кое-что, Сан Цзю, – прошептал он ей на ухо. – Я твой единственный муж. Но еще я тот, кто не умел любить и ничего для тебя не сделал: ни разу не сорвал цветка и не дарил драгоценностей. Как жаль, что я не смог защитить тебя своей любовью. Из-за плохого мужа ты стала такой.

Принцесса беззвучно плакала. Мин Е коснулся рукой ее мокрого от слез лица и проговорил:

– Сан Цзю, ты не демон больше, ты – небожительница.

В грохоте небесных сфер никто, кроме него, не услышал ее сдавленного крика:

– Но я тебя больше не люблю! Я давно тебя разлюбила.

Божественная отметина на его лбу совсем исчезла. Он тихо ответил:

– Я это знаю.

– Ты ничего не знаешь… – прошептала она в ответ.

Треножник Огненного ян выпал из ее рук, а с губ сорвался сгусток крови. Мин Е с ужасом почувствовал, что тело девушки обмякло, словно сотканное из воды, и она повторила:

– Ничего ты не знаешь, Мин Е…

В ее глазах отражались всполохи небесного огня. Истинный владыка уже потерял свой дух-шэнь, поэтому не мог вознестись и стать богом. Он прошел испытание небесной грозой лишь для того, чтобы отдать ей остатки своего духа, хоть самую малость.

Но когда-то давным-давно она прыгнула за ним в реку Жо, и ее бренное тело, ее раковина, совсем истончилось в водах. Жемчужница давно должна была умереть, к тому же за убийство стольких существ ее ждала лишь кара от небесной грозы. На этом свете Сан Цзю давно уже удерживала только поглощенная сила зеленого лепестка. Жить ей оставалось совсем недолго, на путь к этому месту ушли последние силы. Великая жертва Мин Е не могла спасти ее. Все будто говорило, что с самого начала их встреча была ошибкой.

Тело принцессы-жемчужницы таяло в его руках, но страдания не исказили ее лица. Она искренне и мягко улыбнулась:

– Отец, ты пришел за мной!

Мин Е хотел перехватить ее руку, однако та разлетелась в прах. Маленькая перламутровая раковина упала наземь и разбилась на множество осколков. Принцесса-жемчужница исчезла из этого мира.

Поняв, что настало время покинуть зачарованный мир, хранитель нефритового браслета плотно сжал запястье Сусу:

– Скорее, очнись, моя госпожа! Видение закончилось!

Сусу пора вернуться в реальный мир. Все это было наваждением цзяо, спящего на дне Мохэ, лишь его горе и обида.

Пробудившись от горестного сна, подопечная вздохнула и потянулась за белой жемчужиной на шее исчезающей Сан Цзю. Сусу бросила жемчужину в осколки зачарованной жизни, и та закатилась в иллюзию. Гоую, видя, что иллюзия разрушается, крикнул:

– Ну же, бежим!

Вдруг он заметил, что заплаканное лицо Мин Е исказилось: это сознание Таньтай Цзиня освободилось от чар речного дракона. Очнувшись, император Чжоу-го ледяным тоном пробормотал:

– Ну что за глупец! Отказался от высшей