Бремя власти IV - Иван Ладыгин

Он молчал несколько томительных секунд. Потом его каменное, непроницаемое лицо смягчилось. Всего на долю миллисекунды. Уголок его рта дрогнул. Это было почти незаметно. Но это было. Высшая форма одобрения, на которую был способен этот человек.

— Не умер, — хрипло констатировал он. — Молодец. В принципе, я в тебе не сомневался. Теперь ты знаешь, с чем еще здесь приходится возиться. Не только с ордами демонов, но и с самой Бездной. Она хочет сожрать этот мир. Хочет, чтобы он сам захлебнулся в своем отчаянии. Ты отлично держал щит и дал мне выспаться! Я твой должник. — Он сделал паузу и с удовольствием потянулся. — Но скоро сюда придут ребята поинтереснее. Будем готовиться.

— А когда уже на демонов пойдем? — рискнул спросить великана Игорь.

— Несколько волн покромсаем, перекусим и пойдем запечатывать порталы. — хищно оскалился Коловрат.

— Отлично! Мне нравится твой план. — усмехнулся я. — Но сперва угости меня своим мясцом. Уж больно приятный аромат у твоей вяленой дичи. Аж слюнки текут, как попробовать хочется!

Олег понятливо хмыкнул. А Песец, знавший о моих вкусовых пристрастиях, невольно перекрестился… Жрать мясо демонов — не каждый сдюжит.

Глава 9

«Тёща — это адвокат жены, в судебном заседании, где пострадавший зять всегда подсудимый.»

Любовь Истомина

Ясный осенний денек встретил нас прохладным дыханием ветра, но после вчерашней ночи он казался райским блаженством. Воздух был прозрачным и острым. Солнце сверкало бледным диском на сером небосводе.

Я сидел на обрубке бревна у дымящегося костра посреди двора цитадели Коловрата и чувствовал себя… человеком. Не императором, не боевой машиной, не древним духом в чужом теле. Просто человеком, который устал, выжил и теперь хочет немного тепла и простого человеческого общения.

Вчерашняя ночь, эта бесконечная ментальная битва с самим дыханием Бездны, сорвала последние маски. Поддерживая щит для всей команды, я не мог одновременно удерживать и иллюзию Николая. Истинный облик — янтарные глаза, царственная осанка, та самая древняя сила во взгляде — проступил сквозь привычные черты, как изображение на проявленной фотографии.

И сейчас я сидел таким. Без маски. На меня смотрели мои охотники.

Они знали, конечно. С самого начала знали, что Соломон Козлов и Император — одно лицо. Но знать — одно дело. А видеть вот так, в упор, после адской ночи, когда этот самый император держал их рассудки на волоске… Им было непривычно. Слегка не по себе. Взгляды скользили по мне, цеплялись, отскакивали. Даже Васька Кулак, обычно такой бравый, потупился, разглядывая сапоги.

Но громыхание Коловрата иногда резало неловкую тишину.

— Ну что уставились, как бараны на новые ворота? — Он с грохотом поставил на землю здоровенный чан с маринованным мясом. От него пахло дымом, специями и чем-то кислым. — Император у нас, слава Богу, не сопливый мальчишка-недоносок! Силенок ему не занимать! Это радует! А то я уж думал, изнеженный столичный щеголь к нам пожаловал.

Он хлопнул меня по плечу с такой силой, что обычного человека бы просто расплющило. Я лишь качнулся, усмехнувшись.

— И хорошо, что двойник у него есть! — продолжил Коловрат, раздавая всем гигантские шампуры. — Умная штука! Пока один тут демонов мочит, другой во дворце приказы штампует пачками! Я б себе такого двойничка завел, да не из чего. Все предыдущие «ученики»… не выдержали моего темпа.

Васька поперхнулся. Песец мрачно крякнул. Атмосфера сразу потеплела, напряжение сменилось на легкое оцепенение. Коловрат своим медвежьим напором просто не оставлял места церемониям.

— Шашлык — дело святое! — провозгласил «медведь». — Общее дело сплачивает лучше всяких приказов. Особенно перед тем, как вас всех на куски могут порвать. За себя-то я не переживаю.

Вот так, без лишних прелюдий. Типичный Коловрат.

Вскоре двор заполнился аппетитным дымом и треском жира, капающего на угли. Мы же с Олегом жарили свое, «особое» мясо — темно-багровые, жилистые куски, добытые им бог знает где. От них шел сладковатый, терпкий и опасный запах. Никто даже бровью не повел. Все уже привыкли к нашим с ним «гастрономическим изыскам». Лишь Песец, нанизывая на шампур добротную свинину, бросал на наши шашлыки взгляд, полный мрачного предостережения, и тихо крестился.

Валерия устроилась рядом со мной, ее плечо тепло упиралось в мое. Платиновые волосы красавицы были собраны в простой хвост, глаза сияли спокойной сталью. Она не суетилась, не пыталась что-то доказать. Просто была рядом. И это было дороже любых слов.

Игорь сидел напротив, задумчиво помешивая угли. Взгляд его был устремлен куда-то далеко, за стены цитадели.

— О чем задумался, Железный Ветер? — поддел его Вадим, откусывая хрустящий шпик с шампура. — О Людмиле своей скучаешь?

Игорь вздрогнул, будто его поймали на чем-то постыдном. Потом смущенно хмыкнул.

— А что? Нельзя? Она… сильная. Честная. Умеет и посмеяться, и в бою плечом к плечу встать. Таких мало.

— Точно, мало! — подхватил Мухтарыч, отливая себе из бочонка темного пива. — Обычно либо стервы, либо кисейные барышни. А чтобы и то, и другое — это редкость! Держись за нее, сынок!

— Я и держусь, — тихо сказал Игорь с тихой и светлой грустью в глазах.

Песец, сидевший поодаль, мрачно наблюдал за углями. Его обычно колючий и едкий нрав куда-то испарился.

— У меня Маруся тоже такой была, — вдруг произнес он так тихо, что слова едва долетели. Все замерли. Он почти никогда не говорил о погибшей жене. — Сильная. Умная. Всегда знала, что сказать… И как сказать. Чтобы и поправить, и не обидеть. Ругала меня, чертяку, за то, что в криминал полез… А сама всегда ждала с ужином…

Он замолчал, сжав кулаки. Боль в его голосе была живой, рваной, как свежая рана. Даже Коловрат перестал переворачивать мясо и смотрел на него своим тяжелым, всевидящим взглядом.

— Она тебя любила, дурак, — отрезал медведь неожиданно мягко. — Значит, стоишь чего-то. Ты не сдох в какой-нибудь подворотне как шпана. Цени это. И живи дальше. Чтобы ее память не опозорить.

Песца будто обдали ледяной водой. Он выпрямился, и в его глазах мелькнула знакомая скалющаяся злость, но теперь в ней было меньше саморазрушения и больше… решимости. Он кивнул, сжав челюсти, и больше не проронил ни слова.

Чтобы разрядить обстановку, Васька пустился в байки про свои похождения в борделях Екатеринбурга. Какой-то молодой охотник с медной пулей на шее ему мастерски подыгрывал. Мухтарыч ворчал, что «молодежь нынче распущенная», но слушал с видимым удовольствием.

Я и сам пару раз не удержался и вставил историю из своего «богатого прошлого» — про то,