Молот Пограничья. Книга IV - Валерий Пылаев

никого не был. И быть не собирался, но сейчас почему-то никак не мог выбросить из головы байки вольников, щедро разбавленные мои собственными мыслями о том, что в Тайге вырасти вдвое могут не только звери. Аспекты давали силу животным и поднимали даже полусгнившие трупы людей. И если предположить, что кто-то прожил за рекой достаточно долго, чтобы впитать…

— Кто ты такой? — проворчал я.

— А ты будто сам не знаешь.

Старик снова улыбнулся. И чуть поерзал, устраиваясь поудобнее. Неторопливо, без резких движений — видимо, чтобы я ненароком не решил, что он собирается напасть. Но при этом и без тени опасения. Будто его и правда не брала пуля и не рубила сабля — даже с кресбулатовым клинком, оплетенным древними чарами.

Самое паршивое — никакого Дара в самом Ефиме не ощущалось. Я уже успел украдкой прощупать и его, и все вокруг, но наткнулся лишь на очередную странность. Магия была при мне, и Разлучник полыхал огнем, как и раньш, однако защитные заклинания у входа куда-то исчезли. Я на всякий случай потянулся к Вулкану, потом «прошелся» по Тайге за частоколом, пытаясь поймать на том берегу Черной Султана, но его ледяной аспект не ответил.

Теперь, когда в моих руках сиял меч, свет костра больше не пробивался в палатку. Ее стены едва заметно трепетали от ночного ветра, но я почему-то не слышал ни шелеста деревьев, ни шагов… вообще ни звука. Спина под рубахой тут же намокла, и я почувствовал, как между лопаток неторопливо ползет вниз холодная капелька пота. Нет, это был еще не страх, однако у меня почему-то никак не получилось избавится от странного ощущения. Будто весь мир вдруг исчез, и там, за брезентом снаружи, нет ничего.

Вообще ничего.

— Что тебе нужно? — спросил я. Громко и уверенно — лишь бы прогнать подальше жуткое наваждение. — Зачем пришел?

— Посмотреть на тебя, князь. — Ефим не шелохнулся, даже когда острие Разлучника метнулось вперед и застыло у его бороды. — Познакомиться.

— Ну и как? Много увидел?

Вопрос я задал, конечно же, риторический. Только чтобы не молчать — тишина сейчас почему-то казалась невыносимой. Может и не мне одному — раз уж незваный гость вдруг принялся отвечать. Без спешки, зато обстоятельно и развернуто.

— Много, князь. Столько, что другой и не увидит, — тихо проговорил Ефим. — Вижу, что не отсюда ты, а издалека. Что сила в тебе необычная… И что человек ты хороший, правильный, хоть и суровый.

— С чего это ты взял? — ухмыльнулся я.

Тревога понемногу отступала. А злость ушла еще раньше. Во всяком случае, я больше не чувствовал желания снести старику голову… И не только потому, что изрядно сомневался в своих силах. Кем бы ни был мой ночной гость — человеком или порождением Тайги — он пришел поговорить, а не просто чиркнуть ножом по горлу, отправив спящего врага к Праматери.

— Мог ведь прямо сейчас меня железкой своей до пупа развалить. А то и земли сразу — одним махом, — отозвался Ефим. Таким тоном, что я почему-то сразу сообразил: нет не мог бы. Ни до земли, ни до пупа, ни вообще. — Однако не тронул пока что. И ребят моих пощадил, хоть они тебе крови немало попортили. Не повесил. Змиуланов только всех перебил — ну, так что тут сделаешь. Твари они и есть твари.

Змиуланы — это, похоже, те огнедыщашие курицы с чешуей, но без крыльев. Для Ефима, равно как и для его паствы, ящеры явно были весьма ценным активом — раз уж удостоились отдельного упоминания. Сразу после людей.

— Может, еще и повешу, — напомнил я. — Не говори гоп…

— Ты и так уже убил шестерых. Неужели этого мало?

В голосе Ефима послышалась печаль. Искренняя и, пожалуй, даже чистая — без всякой злобы. Даже если у таинственного гостя и было желание мстить, он его тщательно скрывал.

— Они сами пришли. Я знаю, кто тебе заплатил, старик! — От одного воспоминания о Зубовых клинок в моей руке полыхнул еще сильнее, и по брезенту палатки во все стороны побежали длинные неровные тени. — Стоило лучше выбирать друзей.

— Ты в своем праве, князь. — Ефим чуть опустил голову. — И все же — будь благоразумен. Мои люди погибли, твои — ранены. Пора прекратить все это, пока не стало слишком поздно.

Я никак не мог отделаться от мысли, что участвую в каком-то спектакле. С сомнительной актерской игрой и совсем уж нелепым сценарием, в котором древнее и могучее создание почему-то старательно увещевало сердитого юнца. В моих руках был меч, и я определенно не разучился с ним обращаться, но это почему-то не казалось гарантией победы в возможной схватке. Даже сейчас — а раньше Ефим мог просто-напросто перерезать мне горло. Или свернуть шею.

С такими-то лапищами.

— Прекратить? — повторил я, на всякий случай долив в чары Разлучника еще маны. — Это не тебе решать, старик. А я собираюсь прочесать всю Тайгу, найти твое логово и устроить там пляски.

— Нет, князь. Мое логово тебе не найти… Если я сам этого не захочу, — зачем-то уточнил Ефим, усмехнувшись. — Можешь не верить князь, но не я начал эту войну. Однако я ее закончу. Никто больше не должен умирать. Та, что ты запер в своем доме, останется с тобой, но остальных я заберу. Заплачу честную цену за каждого, и ты никогда впредь не увидишь ни меня, ни их. — Ефим чуть поднял голову, и в темноте под капюшоном сверкнули два глаза, отражая пламя на клинке Разлучника. — Даю тебе слово.

На мгновение я даже почувствовал что-то вроде разочарования. Таинственное порождение Тайги появилось весьма эффектно, однако теперь вдруг начало вести себя, как самый… ладно, не самый обычный человек. И все же от легендарного Черного Ефима я имел все основания ожидать другого. Ночного налета на крепость, еще одну попытку прикончить меня — благо, возможность явно имелась. Или, на худой конец, эпическую схватку один на один, которая заставила бы меня выложиться на полную.

А старик просто начал торговаться.

— Даешь слово? А я, выходит, должен поверить, что твои оборванцы и огнедышащие ящеры просто возьмут и уйдут обратно в Тайгу, и останутся там навсегда? — усмехнулся я. — Заманчивое предложение, старик. Но я, пожалуй, все-таки откажусь.

— Не откажешься, — вздохнул Ефим. — Да я, в общем, и не предлагаю… Так, информирую.

* * *

— Какого хре?.. — простонал я.

Второе пробуждение оказалось куда хуже первого. В глаза будто насыпали песка, и несколько мгновений я видел только разноцветные пятна. Сердце бухало в ушах кузнечным молотом,