Осколки протокола. Суррогат реальности - Юрий Александрович Уленгов

Я вздохнул и посмотрел на выход.

Хреновые шансы. Но лучше хреновые шансы чем никаких.

Твою мать…

Я опустил винтовку, взял ее одной рукой за ремень.

— Выхожу! — крикнул громко. — Не стреляйте!

— Медленно! — отозвался Рокот. — Не заставляй меня применять силу!

Я медленно вышел из проема и осмотрелся.

Ну да. Ловить тут нечего.

Два бойца по обе стороны двери, у одного электромагнитная пушка, у второго винтовка. Еще один — в дверях, держит меня на мушке крупнокалиберного пулемета. В окне тоже виден ствол. Толстый, с массивным контейнером… Криопушка…

Рокот стоял посреди библиотеки. Оружие на плече, руки вдоль тела. Как будто действительно не желает мне зла. Интересно, «ГенТек» специально прислали за мной того, кому я, в теории, могу довериться, или он сам не в курсе происходящего и это всего лишь совпадение?

— На колени, — спокойно сказал Рокот. — Руки за голову. Оружие на пол.

Я медленно опустился на одно колено. Винтовку положил на пол рядом, толкнул в сторону. Руки поднял, сцепил за головой.

Ко ммне подскочил один из бойцов, быстро достал пистолет из кобуры, стянул рюкзак, отстегнул разгрузку… Я подумал, что, наверное, смогу достать его встроенным клинком, отбросить в сторону или прикрыться, пойти на прорыв к окну…

А что потом? Получу заряд в спину из криопушки, и привет.

Дерьмо.

Через несколько секунд я остался в одном костюме.

— Шлем, — бросил Рокот. Я вздохнул, деактивировал шлем. С меня его тут же стянули, а на шее защелкнулся ошейник.

— Элетрошок. Даже ты не выдержишь, — пояснил Рокот. — Давай без глупостей. Мы разберемся, Антон, я обещаю. Просто давай спокойно доберемся до базы.

— Угу, — буркнул я, продолжая гонять в голове варианты.

«Вариантов нет, шеф» — несколько виноватым голосом проговорил Симба в голове. «Вероятность успешного прорыва меньше пяти процентов».

Я лишь кивнул.

— Вставай, — сказал Рокот.

Я поднялся. Внутри разливалась звенящая пустота и безразличие. Свалил от них в башне ГенТек, чтобы попасть к Плесецкому. Вырвался из бункера — и попал в лапы «ГенТек». Замкнутый круг, мать его…

— Спокойно, Антон, — сказал он тихо. — Разберемся. Это ошибка какая-то. Сейчас прилетим на базу, поговорим, выясним что к чему. Все будет нормально.

Я молчал. Не верил ни единому слову. Либо врет сам Рокот, либо его используют и он не в курсе происходящего. Что хуже — даже не знаю.

Мы вышли из библиотеки, пошли по коридору. Я шел, зажатый с двух сторон двумя бойцами, и не мог найти ни одного варианта побега.

Ни единого.

Мы прошли через холл особняка, вышли на крыльцо. У ворот стоял большой десантный мультикоптер. Турели с пулеметами по бокам, бронированный корпус, логотип ГенТек на борту. Двигатели тихо гудели, готовые к взлету. Твою мать. Как мы не услышали такую бандуру? Хотя они довольно тихие, когда нужно, а я был под землей…

На улице стояли еще несколько бойцов — вроде тех, кого я положил в ангаре, где они ждали меня в засаде. Бойцы целились в меня, судорожно тиская винтовки, косились со страхом… «Разберемся»… Он правда думает, что мне простят убитых бойцов? Взорванные станции? Недоразмуение, блин… Хорошее недоразумение…

Дверь в салон открыта. Внутри видны сидения вдоль бортов, тусклое освещение, ремни безопасности.

Молот подтолкнул меня в спину.

— Давай, залезай.

Я шагнул внутрь, меня усадили в кресло и тут же зафиксировали ремнями. С двух сторон уселись два бойца — здоровый, с пулеметом, и второй. Рокот сел напротив. Отряд быстро погрузился внутрь, и Рокот махнул пилоту. Винты взвыли и коптер стремительно прыгнул в небо.

Я тоже… прыгнул. Допрыгался, точнее.

Что ж. Сколько веревочке не вейся — а конец все равно будет. Сейчас главное что я жив, а дальше… Дальше посмотрим.

Я усмехнулся. Интересно я себе мосты сжег. Раньше я мог хотя бы пробить себе башку имплантированным клинком и «телепортироваться» в бункер Плесецкого, теперь же, после того, как я заразил бункер вирусом… В теории, конечно, моя система клонирования может входить в разряд особой важности и быть изолированной от основной системы, но проверять это мне как-то не очень хочется.

Ладно. Сейчас надо выдохнуть. А дальше… А дальше как-то разберемся.

В конце концов, давно пора посмотреть на вторую сторону конфликта. Глядишь, не такими уж чудовищами они окажутся… Правда, что-то глубоко внутри подсказывало мне, что белых и пушистых в этом мире не осталось.

Ну что ж. Скоро я это точно узнаю.

Я позволил себе расслабиться и откинуться на спинку кресла. Бессмысленно дергаться, когда никак не можешь повлиять на ситуацию. А значит — ждем.

По крайней мере — пока.

Глава 11

Коптер набрал высоту, двигатели взвыли, и я почувствовал как меня вдавливает в сиденье. Сквозь узкое окно было видно, как особняк Плесецкого уменьшается внизу, превращаясь в темное пятно среди деревьев. Потом лес сомкнулся, поглотив и его, и мы полетели над сплошным зеленым ковром.

На востоке разгорался рассвет. Небо из черного постепенно переходило в темно-синее, потом в фиолетовое, на горизонте наливаясь оранжевым. Красивая картина, если честно. Жаль что любоваться ей приходится в не самой приятной компании и обстоятельствах.

Я сидел на жестком сиденье, зажатый с обоих боков бойцами в экзоброне. Ремни безопасности впивались в плечи, ошейник с шокером неприятно давил на шею — холодный металл на коже, постоянное напоминание что любое резкое движение закончится разрядом и отключкой. Руки формально свободны, лежат на коленях, но толку от этого ноль. Попробуй ядернуться — и вырубят быстрее чем успею моргнуть.

Экзокостюм на мне тоже бесполезен сейчас. Броня, усилители, все системы — все это работает, но без оружия, зажатый между вооруженными до зубов профессионалами, я всего лишь парень в дорогом железе. Красиво, но бесполезно.

Салон коптера оказался просторнее чем я думал. Метров восемь в длину, три в ширину, потолок низкий — не больше двух метров. Два ряда сидений вдоль бортов, между ними проход. В хвостовой части — ящики с экипировкой, рюкзаки, оружейные кофры. Все закреплено ремнями к полу. Переборки, отделяющей кабину пилота, по факту, нет — можно сказать, пилот сидит в салоне.

Освещение тусклое — светодиодные полосы вдоль потолка, красноватый свет не режущий глаза. Иллюминаторы маленькие, бронированные, через них видно только куски неба да верхушки деревьев проносящиеся внизу.

Пахло машинным маслом, озоном от работающей электроники, потом, оружейной смазкой и чем-то еще — застарелым запахом крови и пороховой гари въевшимся в