Лихо. Игла из серебра - Яна Лехчина

воздух за пределами пещеры показался ледяным – чудесный, сладкий, землисто-сырой!.. Двери захлопнулись, оставляя Ляйду в арочной подземной галерее. На гладко обтёсанных, вишнёво-красных стенах пылали факелы, и благодаря им было светло как днём.

Из глубины тянуло свежестью.

Раздавался женский плач.

Ляйда села на пол, устало привалилась к стене. У поворота галереи рыдала тётка Баргата, и Ляйда прикрыла глаза и представила, что этот разносящийся эхом голос – просто завывание ветра в горе.

Получилось неплохо. Только вот отвлёк звук шагов.

Ляйда открыла глаза. К ней подходил брат Баргата – парень лет пятнадцати, невзрачный на вид. Каштановые волосы всклокочены, пожёванная льняная рубаха заправлена за пояс. Под глазами – тёмные круги.

– Здравствуй. – Ляйда улыбнулась учтивой, ничего не значащей улыбкой.

– Ты, – спросил парень хрипло, – из двора стоегостской ведьмы?

Надо же, как быстро разносятся слухи. Ляйда вскинула бровь. Подумала, сделать ли замечание – негоже называть госпожу Кажимеру «стоегостской ведьмой», – но вспомнила, что она всё-таки на похоронах. Поэтому просто ответила – да, мол. И что?..

– Это твоя хозяйка, – сказал парень, нависая на ней, – мутит воду. Это она собрала всех на озере.

Может быть, Ляйда не очень любила людей, но про их поведение знала много. Нельзя играться с чужими чувствами, не понимая их природу. Только сейчас она решила – объяснения не стоят её времени. Велела холодно:

– Отойди от меня.

– Это ей, – продолжал парень, глядя на Ляйду стеклянными глазами, – на руку чудовище. И это из-за неё умер Баргат.

Ляйда вздохнула.

– Сочувствую, но… – И начала подниматься с пола.

Парень потянулся к поясу. Ляйда даже не поняла, как так быстро из-за его спины выпорхнул кинжал, – она ещё распрямлялась, поэтому лезвие стремительно скользнуло к её горлу.

От колокольчиков в её косах – музыкальный звон. А от звона – венчик невидимых дребезжащих струн, благодаря которому так просто настроить своё колдовство. Сжать их в кулак, сгрести в горсть, чтобы парень съёжился, точно его ударили, и повалился у её ног.

– Ты совсем страх потерял?! – зашипела Ляйда. Запоздало закололо в плече: оказалось, что, отнимая кинжал от её шеи, брат Баргата глубоко распорол ей рукав.

Факелы по всей галерее враждебно зашипели и заполыхали ещё ярче, будто в них одновременно плеснули масла. Ну конечно, вспомнила Ляйда. Ей ведь не велели колдовать в чужом дворе. Йовар их с Урыськой за это чуть на куски не порубил – давным-давно, когда они приехали в Чернолесье передавать весть от госпожи.

Брат Баргата корчился на полу. Его тётка услышала шум, перестала рыдать…

Двери в пещеру распахнулись. Появилась разозлённая Элико и, откинув вуаль, процедила:

– Тебе же приказали не ворож…

Ляйда не слушала. Поражённо трогала себя за шею, смотрела на пальцы.

Кровь.

– Сучёныш, – выдохнула она больше с удивлением, чем с ненавистью. – Ты меня порезал.

Её, одну из сильнейших учениц госпожи Кажимеры, чуть не убил какой-то неизвестный мальчишка-кубретец. Очевидно, не чародей – безусый простак, каменная галька под ногами!..

…Другая мачеха Ляйды – рыжеволосая гордячка, – говорила, что Ляйда из тех выскочек, кто умудряется привлечь к себе внимание даже на чужой свадьбе. Неудивительно: Ляйда тогда была подростком, и очередная женитьба отца вставала поперек горла.

Но ладно свадьба! Оказалось, Ляйда могла привлечь к себе внимание и на чужих похоронах.

Когда появился Грацек, факелы послушно поутихли.

Тётка Баргата, заплаканная женщина в бахромчатом платке, сидела рядом с племянником и приобнимала его за плечи. Тот уже перестал стонать – стараниями Ляйды. А могла бы рвануть посильнее, чтобы себя позабыл и на всю жизнь остался калекой.

Грацек посмотрел на шею Ляйды, на её раненое плечо. Отпихнул носком сапога выпавший кинжал, и тот, дребезжа, отлетел к стене.

Ляйда была готова поклясться, что в его глазах промелькнула вселенская усталость и сожаление, что он вообще пустил её за порог. Но когда Грацек обратился к Баргатову брату, его голос был сух и зол:

– Кто дал тебе право нападать на моих гостей? – Глянул сверху вниз. – То, что Баргат был моим учеником, не делает тебя хозяином этого замка.

– Господин… – Парень приподнялся на локтях. Его лицо блестело от пота. – Стоегостская ведьма…

– Молчать! – Грацек резко развернулся. Указал на другого ученика. – Гаули, уведи их в трапезную.

Ляйда же была занята тем, что с удивлением ощупывала своё плечо. Кафтан прорезан, как и тонкая рубаха под ним. Кровь щедро окрасила края прорехи, и ткань прилипла к коже, но почему-то Ляйда думала совсем не о ранах. «Один мой рукав, – подмечала она отрешённо, – стоит дороже, чем все ваши с тёткой деревенские тряпки».

– Что это было?

Не сразу поняла, что Грацек обратился к ней.

– Он решил, что моя госпожа виновна в смерти Баргата, и попытался меня убить. – Подушечка пальцев опять скользнула по шее. Хоть бы не остался шрам!.. – И у него почти получилось.

Ещё чуть-чуть, и кинжал вспорол бы Ляйде горло. Совсем чуть-чуть. Жалкий миг промедления.

Грацек тяжело вздохнул.

Стиснул переносицу.

– Я сожалею, – сказал он тоном человека, осознающим приближение новой беды.

Помедлил.

– Конечно, я сам напишу обо всём госпоже Кажимере.

Ляйда посмотрела на него глазами размером с блюдца.

– Элико, – продолжил Грацек. – Идём. Поможешь обработать панне раны.

– Нет. – Ляйда замотала головой. – Нет. Вы что?

Элико наморщила лоб, но боги! Какое Ляйде было дело до этой девки?

– Вы не можете писать госпоже.

Грацек удивился.

– Я обязан. На тебя напали в моём замке, когда я был ответственен за твоё здоровье.

Даже когда Ляйда была на волосок от смерти, она не испытывала такого ужаса.

– Нет, – повторила она, как заведённая тачератская куколка. – Нет, нет. Ни в коем случае.

Элико растерянно посмотрела на учителя, однако тот явно понимал не больше. Свёл руки за спиной и грозно спросил:

– Почему? Это какая-то очередная интрига?

– Господин Грацек!.. – Ляйда молитвенно сплела пальцы. – Умоляю, ничего ей не рассказывайте.

Грацек оторопело отступил на шаг.

– О том, что её ученица пострадала?

– Я не просто её ученица. – Ляйда резко выпрямилась. – Я лучшая! Госпожа не должна знать, что я пропустила нападение какого-то… какого-то… – Сморщилась. – Нет-нет, прошу вас, ничего ей не говорите. Вы даже не представляете, чего стоит добиться расположения при её дворе. Я не могу позволить себе упасть в её глазах.

Ляйда привычно тряхнула косами.

Звяк, звяк, звяк.

Как им объяснить? Даже попасть в Звенящий двор – та ещё задача. Много лет назад госпожа основала в Стоегосте несколько школ: там её старшие ученицы впервые начинали обучать колдовству наиболее смышлёных девочек из любого сословия. И только если девочка росла особенно старательной и умной, выносливой