Лихо. Игла из серебра - Яна Лехчина

– Стойте, – прервал Лале.

Ольжана нахмурилась.

– Да что опя…

Хлипкая дверь с грохотом слетела с петель.

Всё – как и в прошлые разы. Треск. Рык. Скрежет, с которым когти проскальзывали по дощатому полу. Чудовище ввалилось в церковь, в полпрыжка оказалось на середине зала и легко перемахнуло через ближайшую скамью.

Ноги сковала тяжесть. Ольжана пересилила себя – заставила отступить на шаг, другой, а потом шарахнулась назад, назад, к противоположной стене. Единственная мысль возникла у неё, когда отступать стало уже некуда: почему она была так увлечена глупым разговором, что не услышала приближения Сущности?

Видно, теряет хватку.

Чудовище возвело морду, сверкнуло единственной жёлтой радужиной. Пустая глазница была обращена к Лале – сначала Ольжане показалось, что дело в этом. Сущность пока его не заметила, но вот-вот учует… Однако чудовище обратило на Лале внимания не больше, чем на пылинку, и голодно ощерило пасть.

– Тихо, – рявкнул Лале.

Сгрёб воздух ладонью, потянул на себя.

Чудовище мотнулось к нему, будто бы на привязи. Сшибло скамью, и та завалилась набок, хрустнула.

Ольжана вжалась лопатками в стену. Мимо важно проплыл огонёк, и от близости яркого света заслезились глаза – а может, совсем не от этого.

Лале по-прежнему стискивал кулак, и чудовище распласталось у его ног, как огромная лохматая псина.

– Всё всегда было настолько легко? – У Ольжаны стучали зубы. – Настолько?

В ушах зашумела кровь. Ему нужно было лишь взмахнуть рукой, и не было бы ни колдовской кожи, ни сонного тачератского мёда. Не было бы ни рубцов, ни сломанных костей, ни холодного липкого ужаса, ни ночных кошмаров, которые станут преследовать её до старости.

Не было бы суда в Тержвице, кривотолков и жалостливо-брезгливых взглядов. Постоялых дворов, конюшен, ублюдков с большака – ничего, ничего бы не было.

– Думаю, – сказал Лале сухо, – вам бы не понравилось, если бы мне пришлось наскоро сотворять сложный обряд.

У Ольжаны задрожали губы. Мне бы понравилось, подумала она, если бы тебя на этом же месте поразила молния.

Что-что она думала про месть?..

Ей ужасно хотелось спросить, считал ли Лале, скольких людей убила эта тварь – и помнит ли он вообще, что в этой шкуре спрятан человек? Беривой. Дружинник господаря Нельги. Лале зашил его в волчьи шкуры, Ольжана выхлестнула ему глаз, а пан Авро оторвал костяную маску, некогда закрывавшую ему морду, – и с тех пор на лбу и переносице бугрилось что-то, похожее на засохшую чёрную кровь.

Но Ольжана сегодня и так позволила себе много резких слов. И она была не настолько безрассудна, чтобы продолжать говорить их Лале, удерживающему чудовище невидимыми чарами.

Рука Лале неожиданно разжалась и легла на спину чудовища – (и для этого даже не пришлось наклоняться: шерстяная груда доставала ему почти до пояса). У Ольжаны сердце чуть не оборвалось, но Сущность, наоборот, обмякла и расслабленно перекатилась на бок. Вытянула лапы. Опустила голову на пол.

– Можете называть меня как пожелаете, – сказал Лале. – Но смею надеяться, я что угодно, только не дурак. Я бы не выпустил существо, которым не смог бы управлять. Сонный, ослабленный, пьяный, больной – любой. Да, вы правы. Мне это несложно.

Колдовские огни уплыли в сторону – света не хватало, но Ольжане показалось, что пальцы Лале почти ласково скользнули по шерсти чудовища.

– На это и был расчёт. Я думал, что смогу защитить вас в путешествии.

– Ври, да не завирайся. – Ольжана вытерла нос тыльной стороной ладони. – Ты создал чудовище сильно до того, как стал моим попутчиком. И ты не сам вызвался. Тебя пан Авро направил.

Сущность прикрыла глаз, как в полудрёме.

– И ты не знал, что меня спасут в Стоегосте. Тогда, в первый раз. Когда чудовище ворвалось в хоромы и перепугало Кажимериных учениц. – Ольжана сердито размазала слёзы по лицу. – Ты думал, что меня убьют, да? Сгинет ученица Йовара, из-за которой весь сыр-бор, но чудовище останется – и продолжит бегать по господарствам без разбору.

Лицо Лале в полумраке – как у ожившего мертвеца.

– Я вас тогда не знал.

– А незнакомых, значит, убивать можно. – Ольжана криво усмехнулась. И поняла, что не сможет удержать себя от вопроса: – Ну что? Стоило оно того?

Глаза у Лале – чёрные-чёрные, точно проруби.

– Что – оно?

– Всё. – Ольжана сглотнула. – Всё, что было. Каждая смерть. Страх. Смута. Ты доволен, Чеслав?

Резкая боль прошила рот.

Ольжана согнулась. Сплюнула чёрно-кровавый комочек, а когда выпрямилась, увидела, что и Лале скривился, как от боли.

– Ольжана… – пробормотал он. – Я же вам объяснял…

Про клятву или месть?

– Да что ты мне объяснял? – Ольжана зарылась себе пальцами в волосы. – Что?

Она вдруг отчётливо поняла, как ей следует поступить.

Отдышалась. Набралась храбрости и наконец-то отлепилась от стены.

– Чего ты хочешь? – От сиплого шёпота запершило в горле. – Что тебе ещё нужно?

Она сделала несколько шагов, и из груди чудовища поднялся приглушённый рык; рука Лале глубже погрузилась в его шерсть.

– Что должно произойти, чтобы ты всё закончил?

– Ольжана…

– Что мне надо сделать, чтобы всё прекратить? – Она шла, прижимая ладони к груди. Страшно было так, что аж мутило: ей ли не знать, до чего бывает проворна эта тварь? Мгновение – и вгонит зубы в её мягкую, медленную плоть. – Лале, пожалуйста.

Лале смотрел изумлённо.

– Ольжана, я же говорил… – Пальцы рассеянно гладили волчью шерсть. – Дело совсем не в вас.

Бух! Ольжана бросилась на колени. Не так изящно, как, может быть, ей хотелось – но раз представился случай, неужели она не сделает всё, что возможно?..

– Пожалуйста, – заговорила она быстро, едва чувствуя исколотой клятвой язык, – пожалуйста! Прекрати всё это. Ты же можешь. – Кивок в сторону чудовища. – И уезжай, уезжай… А если хочешь, я поеду с тобой. В Хал-Азар. Или в любое другое место. Ты ведь когда-то спрашивал меня об этом, да?

Пожалуй, это был первый раз на её памяти, когда Лале явно не мог подобрать слова, – но Ольжана не дала ему одуматься.

– Поэтому ты так странно звал меня? Понимал: я неизбежно узнаю, что ты… – Ольжана облизнула пересохшие губы. Поймала себя: осторожно! Скажет «колдун», и клятва опять о себе напомнит; лучше – общие слова. – Но сейчас я уже знаю. Я могу быть твоей ученицей. Или спутницей в путешествии.

Она прожигала его взглядом.

– Или… – Понизила голос. – Не только. – (А сама понимала – даже сейчас, упрашивая его, заливаясь соловьём! – что никуда, конечно, не поедет. Если Лале расколдует Беривоя и ей больше не придётся бояться чудовища, никакая сила не удержит её рядом с ним.) – Или