Долина Зерпентштайн - Саша Левашов

– Конечно, можно его разломать, и тогда душа будет окончательно уничтожена. Но сама Клотильда наверняка знает об этом, а потому должна была его надёжно спрятать и сторожить пуще всего. И посему я считаю единственно разумным уговорить призраков, снять проклятье и похоронить.

– Договоры с демонами опасны! – пропищал Чкт. – Она обведёт вас вокруг пальца, вы и глазом не моргнёте! Ваша душа будет навеки проклята, такие союзы греховны. Только глупцы идут на поводу у демонов, с демонами можно только бороться!

– Меня удивляет твоя воинственность, Чкт-Пфчхи. К тому же все эти истории про продажу души – это просто сказки, – поморщился Ганс. – Но, разумеется, концессия может быть опасна, если ты не до конца понимаешь условия. А призраки могут быть крайне туманны в своих формулировках.

– Да уж… – протянул Бернар. – Но мне бы так хотелось наладить их отношения и снять проклятье!

– Я бы пошёл по этому пути, – кивнул Ганс. – Если их примирить, брачная клятва будет восстановлена, спадёт проклятье, Акмэ примет их к себе.

– Ты думай как хочешь, – нарушила молчание Нисса, – а мне кажется, что тут нет никакого проклятья. Сам посуди: гном и людиня хотели зачать ребёнка, это дело непростое. Она сама говорит, что перепробовала кучу этих обывательских методов. Наверняка она недоговаривает. Наверняка она в конце концов прибегла к какому-нибудь древнелюдскому опусу – и вот результат. Хаймунд не орк, его просто изуродовало первертивное зачатие.

– Вот именно! – пискнул бельчонок. – Сама своего сына сгубила, а теперь и нас вовлекает в свои интриги. Нисса, ты тоже за то, чтобы не вестись на этот обман?

Гнома не успела ответить: Ганс вспылил.

– Снова ты со своей магической этикой! И зачем умножать сущности, когда есть простое и очевидное объяснение?

Алхимица фыркнула.

– Мы слишком мало знаем о том, что здесь произошло, – заключила она. – Думаю, мы можем пока поговорить с Оддбьоргом и попытаться выведать у него побольше. Надеюсь, он окажется не таким скользким.

– Представляете, какая горькая судьба! – вздохнул Бернар. – У неё уже всё было: семья, муж, авуа́р[32], родное баронство… то есть графство. Красивейшая долина! А потом родила ребёнка – и конец всему, одни статуи, призраки да руины… Бедная женщина!

– Ты бы посмотрел на себя, – едко возразила гнома. – Ты теперь весь седой, как мукой обсыпан. Она тебя прокляла, а ты: «Бедная женщина, бедная женщина!»

– Прокляла?! Не может быть!

Бернар остановился и принялся разглядывать себя в зеркальце, которое всё ещё держал в руках.

– О нет, мои волосы! Мои пышные рыжие волосы! И что же теперь делать? Нисса, ты же лекарица.

– Поцелуй её. В сказках, когда княжич целует княжну, с неё спадает проклятье. Может, это и наоборот сработает.

Свои хитрые зелёные глазки Нисса спрятала за линзами очков, и прежде чем Бернар смог оценить серьёзность ответа, Ганс увёл разговор в сторону:

– Вы заметили, что у неё с шеей? Как будто голову оторвали, а затем водрузили на место.

Остальные помотали головами. Счастье, что они могли так сделать: их-то головы никто не отрывал!

– Я обратил внимание, когда она подняла на меня взгляд. Горгулья на мосту проводила пальцем по горлу. Возможно, мы тогда совсем её не поняли.

– И как это поможет вернуть цвет моим волосам? – спросил Бернар.

– Предлагаешь вернуться и опросить горгулью? – подняла бровь Нисса.

– Стоило бы с ней поговорить куда подробнее и разобраться в её природе и помыслах досконально, – забормотал Ганс. – Конечно, это займёт немало времени, учитывая ограниченность в общении…

– Мы ушли уже слишком далеко, – покачал седой головой Бернар. – В любом случае мы туда ещё вернёмся. Тогда и попробуем разобраться, хорошо?

Если бы они всё же решили вернуться и нашли способ поговорить с горгульей, возможно, наша история пошла бы совершенно по-другому. Первопроходцы узнали бы о трагической судьбе Лив и Нидгара, пришедших в долину много лет назад, дабы сразиться со злом. Возможно, они даже нашли бы их снаряжение, до сих пор пылящееся в крипте замка Зерпентштайн – способное, между прочим, решительно поменять ход описываемых событий. Ох уж эти догадки, посещающие нас слишком поздно, когда ничего уже нельзя изменить!

– Будь проклят тот день, когда я повёлся на эти несчастные пять сотен рихтов! – проворчал Бернар, выискивая дорогу вдоль реки к пещере. Он ещё долго сокрушался и бормотал себе под нос: про особняк в столице, про баронство, авуар и бомонд, в который ему непременно надо было попасть. Однако Бернар не ведал, что волосы – ещё не самая страшная его потеря.

Холод в ельнике сгущался, как и сумерки. Идти становилось всё сложнее. Воли к жизни оставалось ровно на то, чтобы лечь и замереть навсегда. Ганс шмыгал носом и кутался в плащ, но это давно не помогало. Пальцев ног в сапогах он уже не чувствовал, зато прекрасно ощущал все свои кости – так их ломило.

Когда же они дойдут до этой пещеры, в которой поселился муж Клотильды? Им давно следовало сесть вокруг костра, как следует согреться и пообедать, но первопроходцы уже четверть дня блуждали среди плешивых ёлок.

– Как дойдём до пещеры – так и узнаем, сколько до неё было идти! – угрюмо отвечал Бернар на вопросы уставших спутников.

Он не хотел признавать, что давно потерял тропу и вёл отряд наугад вдоль реки, шумевшей вдалеке по левую руку. Первопроходческая смекалка? Нет, просто Бернар не знал, что ещё делать… Не говорить же всем правду!

Его тревожно-мрачный настрой поневоле передался остальным. Даже Чкт-Пфчхи, всегда казавшийся бодрым и весёлым, сейчас только нудно напоминал про опасные тени, чем лишний раз пугал Ниссу.

– Так, всё. – Бернар понял, что так дальше не пойдёт. – Привал! Вот на той поляне. Пообедаем как следует, отдохнём, осмотримся. Вмятина, собери, пожалуйста, дров.

«И как-то вернём себе боевой настрой», – подумал он про себя.

Ганс облегчённо выдохнул, шепча что-то про богиню Истэбенэль.

– Но у нас не осталось соли, чтобы насыпать круг, – заметила алхимица.

– Клотильда сказала, что они не нападут, – фальшиво улыбнулся полуэльф, сбрасывая рюкзак под елью. – Это ж её собаки.

– И ты ей поверил? – пискнул Чкт, спрыгивая с Ниссиного плеча.

– Ты-то чего такой мрачный? – изумился Бернар. – Только не говори, что тоже оделся не по погоде! Что тебе наши проблемы? Ты же божий угодник! Святой! Тебя вон даже снег держит!

Но бельчонок Бернаров юмор не оценил и, внимательно оглядываясь в тенистом ельнике, холодно ответил:

– Все белки в снегу не проваливаются.

– Вмятина, подожди, не уходи, – окликнула Нисса автоматона. – Налей кипятка в