Династия Одуванчика. Книга 4. Говорящие кости - Кен Лю

времени поток жалоб на местное управление, поступавших от городских старейшин, глав гильдий, достопочтенного духовенства и наследственной знати, вынудил Тайный совет в Пане и губернатора Сарузы пересмотреть подход к назначению градоначальников. Стало ясно, что набравшие на имперских экзаменах наибольшее количество баллов новоиспеченные фироа и пана мэджи, чье честолюбие и интеллект пока еще не были отшлифованы опытом, оказались не лучшим выбором для маленького, но коварного в политическом отношении городка вроде Дзуди. Было гораздо разумнее найти на пост мэра какого-нибудь местного уроженца, человека, желательно не слишком амбициозного, – и пусть себе управляется с этим горячим клубнем таро. Такое решение противоречило идее препятствовать сращиванию имперских назначенцев с местной элитой, но разве компромисс не есть основа, на которой зиждется хорошая бюрократия?

Вот так Наро Хун, простой библиотекарь, надолго стал мэром Дзуди.

В выигрыше от этого оказались все: и жители города, и сам Наро, чья юношеская красота со временем померкла, уступив место солидности и зрелости, что, впрочем, не мешало ему по-прежнему привлекать восхищенные взгляды. Всегда готовый выслушать совет от подчиненных и местных старейшин, он управлял Дзуди осторожно, избегая резких, сокрушительных перемен, отдавая предпочтение маленьким шажкам, позволяющим медленно, но верно продвигаться вперед, и, как правило, склонялся к компромиссам. Общественные школы в городе существовали, но обучение в них не было обязательным, а выходцы из бедных семей получали финансовую поддержку. Храмы содержались в прекрасном состоянии, однако наряду с этим процветали также питейные заведения и дома индиго. Штат чиновников был небольшой, но жалованье они получали достаточно высокое, чтобы избежать соблазна брать взятки. Одним словом, город всячески процветал и рос, Дзуди зачастую приводили в пример как образец хорошего управления.

За время долгой карьеры мэра Наро перенес бесчисленное множество политических бурь. И при этом он всегда – не важно, о чем шла речь: о борьбе между Дзоми Кидосу и Кого Йелу, интригах вокруг императрицы Джиа и ее противостоянии с императором Монадэту или о бурных дебатах о войне и мире с льуку – настойчиво старался держаться в стороне от дворцовых веяний, сосредоточившись исключительно на Дзуди и его жителях.

Но эта последняя из загадок оказалась не похожа ни на одно из прежних испытаний.

Прежде всего, книг на его столе было сейчас не меньше, чем в одной из публичных библиотек Дзуди. Такая коллекция стоит целое состояние.

«Кто принес их сюда и зачем?»

Наро поднял крышку одной из простых деревянных шкатулок. Шелковые свитки были плотно покрыты аккуратными столбцами логограмм ано, выполненными солидным канцелярским шрифтом. Шрифт этот открыл его опытному взгляду еще одну странность.

Являясь плодом ручной работы, каждая книга должна быть уникальной. Даже две копии одного произведения, выполненные одним и тем же писцом, при ближайшем рассмотрении являют тысячи отличий. Книжные собрания (если только все тома не были лично написаны их владельцем) представляли собой обширную коллекцию различий: это касалось материала, формата, а самое главное – особенностей каллиграфии писца.

Но абсолютно все эти загадочные книги, что лежали сейчас на столе у мэра, были написаны на идентичных полосах свежего шелка, обрезаны и свернуты совершенно одинаково. Логограммы выдавали одну и ту же руку: аккуратную, сдержанную, уверенную. Слабый аромат свежего воска и цветных чернил наводил на мысль, что книги эти совсем новые, изготовлены от силы пару месяцев назад. Все указывало на то, что работа выполнена одним переписчиком в течение указанного периода времени. Но такое было категорически невозможно. Трудись один писец хоть всю жизнь без отдыха, день и ночь напролет, ему и то не переписать такое количество книг.

«Ну и как сие объяснить?»

Руки Наро легли на одну из шкатулок, отличающуюся от прочих. Сделанный из сандалового дерева ящичек не был простым, его украшало искусное резное изображение хризантем. Наро открыл шкатулку и ахнул, увидев шелк с вплетенной в него золотой нитью – это был самый редкий и дорогой из всех материалов, использовавшихся для создания книг.

В отличие от почерка в остальных книгах, где строгость довлела над личностью, логограммы ано в этом свитке выдавали умелого каллиграфа, обучавшегося у мастеров старого Кокру. Не получив сам формального образования, Наро за время службы в библиотеке изрядно поднаторел в тайнах филологии. В некоторых логограммах свитка он распознал вариации, запрещенные императором Мапидэрэ. Непокорный дух писца проглядывал также в несглаженных краях и резких углах: только тот, кто абсолютно уверен в том, что прочно занимает свое место в этом мире, способен пользоваться подобными приемами в официальном письме.

Наро кивнул своим мыслям. За время жизни в Пане вместе с Мюном ему довелось повидать образцы почерка многих знатных дам и господ. Лежавший перед ним свиток был выполнен госпожой Сото, близкой подругой императрицы.

Множество вопросов теснилось в голове Наро Хуна. Наконец, преисполнившись сердечного трепета, он приступил к чтению.

Как и сотни подобных ему чиновников по всему Дара.

– Отец, почему ты это делаешь? – спросил Какайя Сакри.

Подросток старательно помогал Наро собирать их личные вещи, для которых хватило всего двух сундуков. В данный момент они вместе опечатывали шкафы и ящики в резиденции мэра – Наро настоял, что не возьмет ничего из того, что куплено не на их собственные деньги: ни церемониальные мантии, ни дорогой чай из Пана, ни даже листка бумаги, предназначавшейся для служебных надобностей.

– Разве ты не говорил всегда, что мы должны держаться в стороне от придворных течений, – продолжил мальчик, – что долг чиновников низшего эшелона – служить простым людям вне зависимости от бурь, волнующих Пан, довольствоваться судьбой обитающей на рифе креветки, а не стремиться прицепиться к бороздящему океаны киту или крубену? Ты был так благоразумен, что даже не пытался сохранить за мной титул, который я мог бы унаследовать от своего второго отца. Что вдруг заставило тебя позабыть об осторожности и рискнуть всем?

Наро с нежностью посмотрел на сына. Паренек рос трудолюбивым и добросердечным, но не выказывал склонности к книгам или политике. Понимая, что на ученом поприще Какайя-тика не добьется успехов, Наро отдал его в ученики мяснику, полагая, что покойный супруг одобрил бы этот выбор.

– Ты прав, дитя мое, – кивнул Наро. – По большей части гораздо разумнее смотреть на землю у себя под ногами, чем воображать роскошные дворцы в облаках, вмешиваться в дела великих мира сего. Но нынче все обстоит иначе. Ты упомянул про отказ от титула, что по праву принадлежал тебе. Но если титул служит на благо одной семьи, то нынче настал важнейший момент, когда решается судьба всей нации. Помимо долга чиновника, у каждого из нас есть