Холодная сталь - Линда Эванс

— Подтверждаю, SPQ/R-561. Ваш командир сейчас на пути к вашему грузовому причалу.

Я подтверждаю получение и с растущим нетерпением жду ответов на свои вопросы. Учитывая дату, указанную в моем УОС от командования сектора, крайне маловероятно, что моим командиром остается майор фон Херст. Джек приближался к пенсионному возрасту, когда пришел приказ законсервировать меня на складе утильсырья. Этот приказ был передан двадцать три стандартных года назад. Я благодарен за отсрочку от дезактивации и утилизации, но скорблю о потере моего старого товарища. Джек фон Херст был прекрасным офицером. Я буду скучать по нему. Несмотря на это, я ожидаю прибытия моего нового командира с чувством радостного ожидания, поскольку мне выпал редкий второй шанс послужить.

Очевидно, что стратегическая ситуация, с которой столкнулось человечество, является мрачной, если подразделения Боло, устаревшие на двадцать три стандартных года, восстанавливаются на складах утильсырья и отправляются в бой. Я жажду сразиться с врагом и еще раз выполнить свою миссию. Человечество должно быть защищено. Мои странные новые схемы гудят, пока я жду.

Мои внешние сенсоры улавливают звук работающего корабельного лифта. Я слышу тихое шипение и глухой стук, когда лифт останавливается на моем уровне, а затем пневматический шелест открывающихся дверей. Я определяю местонахождение источника звука с помощью камер и внимательно наблюдаю за человеком, поднимающимся на грузовую палубу. Она стройная и на удивление невысокая для офицера Конкордата, с оливковой кожей и темными волосами, которые я привык ассоциировать с людьми древнетерранско-средиземноморского происхождения. Она хладнокровно осматривает мой боевой корпус, выражение ее лица отстраненное, ничем не выдающее ее мыслей. Она останавливается в 3,9 метра от моих гусениц по левому борту и запрокидывает голову, чтобы посмотреть в объектив ближайшей к ней внешней камеры.

— Подразделение SPQ/R-561, ответьте на код "хлеба и зрелищ".

Это не мой старый код распознавания, но инженеры-психотронщики поработали надо всеми моими системами, потому что я распознаю этот код как действующий, хотя до сих пор не осознавал изменений в своем программировании. Чувство глубокой тревоги возвращается с новой силой, но я изо всех сил стараюсь не обращать на него внимания.

 — Добро пожаловать, коммандер, — отвечаю я. — Могу я узнать ваше имя и звание?

Она медлит с ответом 2,3 секунды, что заставляет меня задуматься, собирается ли она вообще отвечать.

— Капитан ДиМарио, — произносит она наконец. — Алессандра ДиМарио. Открой люк для персонала, я поднимаюсь на борт.

Я молча ощетиниваюсь. Майор фон Херст никогда бы не отдал столь резко сформулированный приказ, лишенный даже стандартной вежливости. Я предполагаю, что капитан ДиМарио недовольна полученным новым командованием. Я испытываю чувство разочарования. Хорошо иметь на борту настоящего боевого товарища, но вряд ли у нас сложатся дружеские отношения, если мой новый командир не будет меня уважать.

Несмотря на мои прошлые победы, я, должно быть, кажусь антиквариатом по сравнению с другими Боло-устройствами в этом грузовом отсеке, усиленный только лоскутной психотроникой.

Не говоря ни слова, я открываю люк для персонала, позволяя моему командиру попасть в командный отсек. Капитан ДиМарио в полной тишине поднимается наверх, проскальзывает через открытый люк и садится в командирское кресло. Она подключает и проверяет мои системы в гробовом молчании.

— Ну что ж, — бормочет она наконец, после того как без перерыва провела тщательную проверку систем, — тупоголовые идиоты, которые тебя собирали, по-видимому, сделали что-то правильное. — она проводит рукой по своим коротким темным волосам. — Боже, хотела бы я знать, чем я так разозлила генерала Уилларда.

Я не знаком с генералом Уиллардом. И судя по ее тону, подозреваю, что должен этому порадоваться.

Возможно, старая пословица о том, что мудрость приходит с возрастом, имеет смысл, поскольку я воздерживаюсь от комментариев, что, несомненно, является самым разумным достижением, которое мне удалось сделать за мою долгую и в чем-то зажигательную карьеру. Устаревание оказывает подавляющее воздействие на мой некогда смелый стиль общения. Мой новый командир вздыхает и постукивает тонкими кончиками пальцев по мягкому подлокотнику пульта командирского кресла. — Ну, полагаю, мы застряли друг с другом, а?

Похоже, это приглашение к разговору. Еще, похоже, я гораздо больше рад, что капитана ДиМарио назначили мне, чем она — командовать мной. Я пытаюсь обсудить неловкую ситуацию, в которой я оказался.

— Я рад снова быть полезным, — осторожно произношу я. — Могу я спросить, как мне наилучшим образом выполнить эту задачу и помочь вам в вашей?

Капитан Димарио поджимает губы.

— Ты мог бы начать с того, что превратил бы себя во что-то большее, чем в нахальную проржавевшую ванну, которую я бы не поставила даже в детскому саду.

Дела идут неважно.

Я решаю, что терять мне особо нечего, учитывая нынешнее мнение моего командира, и решаю, что перестану уважать себя, если не выскажу то, что у меня на уме.

— Капитан ДиМарио, — говорю я очень официально, — я модернизированный Боло Марк XXIII, без современных систем, к которым вы, очевидно, привыкли, но вряд ли это моя вина. Могу я попросить вас, по крайней мере, обращаться ко мне с вежливостью, которую требеет мой военный послужной список от фронтового офицера?

У нее отвисает челюсть. Она смотрит в объектив моего видеорегистратора, и с каждым ударом сердца ее глаза становятся все шире. Она молчит целых 6,97 секунды, целая вечность шока.

Я ощущаю дрожь, которая пробегает по всему ее телу. Затем она взрывается движением, хлопая по фиксаторам на командирском кресле и взбирается по трапу к моему командирскому люку.

Поскольку я рефлекторно закрыл его, когда она поднялась на борт, ее выход на мгновение заблокирован.

— Открой эту вонючую крышку!

Я быстро подчиняюсь.

Она спускается по приставному трапу и спрыгивает на грузовую палубу, сердито шагая к грузовому лифту. Мгновение спустя двери лифта открываются с тихим шипением, и она исчезает. Я прислушиваюсь к эху, затихающему в тишине, и задаюсь вопросом, что же мне теперь делать. Возможно, генерал Уиллард, в конце концов, был не так уж и неправ, назначив капитана ДиМарио командовать устаревшим Боло сомнительной ценности? Это мысль, недостойная подразделения Бригады "Динохром", и мне становится стыдно, когда я осознаю ее, но за всю мою карьеру со мной никогда не обращались так грубо.

Меня терзает это унижение.

И я сильно беспокоюсь о предстоящей битве.

Глава вторая

Джинджер Джанеско привыкла работать в неблагоприятных условиях. Женщина не смогла бы получить назначение на должность операционного директора такой колонии, как Рустенберг, если бы не знала, как поддерживать работу общины в сложных условиях. Джинджер, чей шестьдесят первый день рождения должен был состояться через неделю, привнесла в экспедицию на Туле сорокалетний опыт, включая три двухлетних командировки в качестве руководителя высокорентабельных шахт на других колониальных мирах. Те шахты